Бесценный символ

Стефани вынудила себя пожать плечами.

— Вы дали мне достаточно ясно понять вчера вечером, что вы… намерены сравнять счет. Я только… прошу вас не насмехаться надо мной и не принижать мою работу.

Ее взгляд не поднимался от чашки с кофе.

— Я знаю, вы, возможно, посчитаете это смешным или банальным, но я… наслаждаюсь работой с лошадьми, она хорошо мне дается. Единственный раз в моей жизни я почувствовала… Ну, пустяки.

— Я никогда не говорил, что это смешно или банально.

Она снова пожала плечами.

— Когда вы появились сегодня утром, я все время ожидала, что вы скажете что-либо подобное.

— Потому что я жажду мести?

— Это нетрудно представить себе. Я не могу… не могу бороться с вами словами, Энтони, вы слишком хорошо умеете использовать их. Я поняла это прошлой ночью.

4

— Я действую вам на нервы? — спросил он.

— Разве вы не стараетесь сделать это?

Он молчал, она внезапно подняла на него глаза.

— Может быть, я заслужила это, может быть, я заслужила все, что вы говорили мне…

— А вы сами не знаете, заслужили или нет? — спросил он с легкой насмешкой в голосе.

Стефани покачала головой.

— Это неважно. Единственное, что имеет сейчас для меня значение, это распятие, и если вы намереваетесь помешать мне…

— Подождите минутку, — прервал он ее, нахмурясь. — Вы что, всерьез планируете найти распятие?

— Я знаю, вы думаете, что это глупая шутка, но я не обманываю вас. Мой отец верил, что распятие существует, когда никто другой не верил в это, и я не собираюсь позволить ему умереть без того, чтобы он не узнал, что был нрав.

— Вы не знаете, прав ли он. И даже если допустить существование распятия, специалисты считают его поиски безнадежным занятием. Ради Бога, Стефани, подумайте хоть минуту. Даже если бы у вас была чертовски малая надежда на то, что вы его найдете, — а ее у вас нет, — каким образом вы вывезете его из страны? Если вы не знаете, реликвии подобного рода рассматриваются как национальное достояние.

Она мягко рассмеялась, но в ее смехе не было радости.

— Я не так глупа, как вы думаете. У меня есть разрешение от властей привезти распятие сюда, чтобы на него мог посмотреть папа. Как только я найду распятие, мне дадут и сопровождающего, чтобы с реликвией ничего не случилось. Не имеет значения, что вы думаете, но я не намерена прикарманить эту вещь.

Энтони нахмурился еще больше, его взгляд стал очень напряженным.

— Что вы сказали властям?

Стефани гадала, что могло его так встревожить, и, пожав плечами, ответила:

— Сказала, что разобралась в бумагах отца и думаю, что у меня есть верный шанс найти распятие. Старый друг папы сотрудничает там с правительством, и он поручился за меня. Как и вы, они не верят в успех, но согласны оказать содействие в случае удачи.

Через минуту Энтони спросил:

— Когда вы уезжаете?

Она попыталась разобраться в своих ощущениях. Ненавидел ли он ее так, что готов был отправиться за распятием сам или же отнять его у нее просто из желания сделать наперекор? Если же он найдет сокровище сам, это, конечно, позолотит его и без того всемирно известную репутацию, а такой успех может значить гораздо больше, чем само распятие. И взять верх над ней было бы определенным видом мести.

Она не знала, в какую игру он намеревался играть. Он дал слово, что заставит ее полностью покориться себе. Но уже сегодня он казался иным — менее деспотичным, менее определенным в своих злых намерениях. Он был даже добр к ней. Изменились ли его мотивы или он просто играет в более изощренную, но от этого не менее губительную игру кошки с мышкой?

— Я уезжаю в понедельник, — наконец сказала она.

— И ваш знакомый знает это?

К чему он ведет?

— Конечно, знает.

— Это неудачный ход, Стефани.

Мгновенно он стал абсолютно серьезным.

— Специалисты могли смеяться над Джеймсом, но я знаю дюжину коллекционеров, которые только и ждут, чтобы кто-нибудь нашел распятие, и ни один из них не остановится ни перед чем, даже перед убийством, чтобы заполучить его.

Эта мысль не приходила ей в голову, и она гадала, уж не пытается ли он напугать ее, чтобы убрать с дороги. Хотя… в этой области он был знатоком, и это могло быть искренним предупреждением. Перейдя на беспечный тон, она сказала:

— Даже если эти коллекционеры и могли что-то услышать о том, когда я отправляюсь, сомневаюсь, что они верят в мои способности больше, чем вы.

После долгой паузы он сказал:

— Это терзает вас, не так ли?

Стефани отодвинула пустую чашку и откинулась назад, улыбаясь.

— Если вы почувствуете триумф, слыша это, то да. Я полагаю, что никому не нравится, когда тебя считают глупой или бесталанной.

Казалось, Энтони колебался, затем внезапно перегнулся через стол и схватил ее за руку.

— Зачем вам распятие, Стефани? — спросил он напряженным голосом.

Она попыталась вырвать руку, но он только крепче сжал ее. Его прикосновение смущало, и она ответила на вопрос автоматически, пытаясь справиться с откликом своего тела на его прикосновение.

— Для папы. Это единственное, что я могу сделать для него до того, как он умрет, и я должна… Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Выражение его глаз беспокоило, как будто он прислушивался к какому-то далекому звуку, но когда его глаза снова сфокусировались на ее лице, они были почти сердитыми.

— Черт вас побери, — сказал он.

Стефани нервно откинула со лба прядь волос и сложила руки на коленях.

Стараясь, чтобы ее голос был твердым, она сказала:

— Мне пора возвращаться. Лошадей кормят в шесть, а мне надо до этого поработать с Корсаром.

— На сегодня с вас хватит.

Это был не приказ, а голая констатация факта, и до того, как она успела возразить, он продолжил ровным голосом:

— Сегодня пятница. Если вы всерьез намереваетесь в понедельник отправиться в Европу, вам надо отдохнуть, Стефани. Будьте разумны.

Он был прав. Она кивнула.

— Не отвезете ли вы меня обратно, на ферму, пожалуйста. Мне надо забрать мой автомобиль.

Энтони, казалось, не был удивлен ее сговорчивостью.

— Прекрасно. Затем я поеду за вами до вашего дома. Мне бы хотелось повидать Джеймса.

— Нет! Он… не видится ни с кем, — пробормотала она.

Энтони ничего не произнес в ответ до тех пор, пока они не сели в автомобиль и не поехали на ферму. Наконец он спокойно сказал:

— Еще одна ложь, чтобы не допустить меня к нему?

— Я не лгу, — ответила она, гадая, поверит ли он в это когда-нибудь. — Папа не хочет, чтобы кто-либо его видел, понимаете? Он очень похудел и ослаб, удар повлиял на его речь. Ему была бы ненавистна сама мысль, что кто-то увидит его таким. Особенно вы. Он очень высокого мнения о вас.

Бросив на нее быстрый взгляд, Энтони сказал:

— Вы говорили ему, что я приходил к вам вчера вечером?

— Нет.

— Знает ли он, что вы отправляетесь за распятием?

— Да, знает, но…

Энтони снова взглянул на нее.

— Но?

— Нет, ничего. Он знает, вот и все.

Она не собиралась сообщать Энтони, что пару недель назад у ее отца появилась навязчивая идея, что ей потребуется помощь при розысках распятия, и такую помощь может ей оказать Энтони. «С его помощью, — сказал он, — ты, безусловно, найдешь распятие».

— Вы не можете ехать одна, — сказал Энтони.

Она слегка вздрогнула.

— Что? Конечно, могу. Я бывала в Европе раньше.

— Это не довод, Стефани. Вы слушали, когда я говорил о тех коллекционерах? Вы можете нарваться на крупные неприятности.

— Я могу сама о себе позаботиться, — сказала она упрямо, хотя и не была в этом уверена.

— Вы умеете обращаться с оружием?

От такого прямого вопроса дрожь пробежала по ее спине.

— Если вы пытаетесь напугать меня…

На этот раз его взгляд выражал нетерпение и что-то еще, что она не могла распознать.

— Я молю Бога, чтобы так и случилось. Вам следовало бы испугаться. Это распятие стоит миллионы. Есть люди, которые готовы убить даже черта и за гораздо меньшую сумму.