Грязная буйная штучка (ЛП)

Я моргаю, чувствуя, что немного застигнута врасплох. Я… Хочу ли я этого? Меня никогда не связывали. Но если честно, я не сильно удивлена, что Финн этого хочет. В Вегасе, а потом и в Канаде он был как грубым, так и нежным в равной степени – сильнодействующее сочетание. Он шлепал меня, удерживал руки над головой и сдерживал оргазмы, когда замирал во мне, и целовал так нежно, что в итоге я с криками кончала. После чего он выходил и своим ртом заставлял меня кончить снова.

В нашу первую ночь мы занимались сексом всего один раз, пока не отключились, но продолжался он целых три часа. Финн называл это шотами – как стопка текилы – а прямо сейчас я хочу ему отдаться.

– Мне нравится.

– В прошлый раз ты появилась неожиданно, и я просто хотел трахаться, – говорит он. – Сейчас же хочу наслаждаться и смаковать. Конечно, если ты никуда не торопишься.

Я качаю головой и закрываю глаза. Это так приятно – передать все в его руки. Я отброшу беспокойства и позволю себя связать, облизать и оттрахать так, что не смогу ходить. Я плохо знаю его, чтобы довериться полностью, но вот собственное тело могу отдать без оглядки.

– Ну так что? – почти резко спрашивает он и чуть наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Нет, – мой голос едва слышен, и я прочищаю горло. – Мне никуда не нужно.

Он кивает, идет к своему шкафу и достает с верхней полки длинную красную веревку.

– И с чего это у тебя в шкафу веревка? – мой голос звучит громче и пронзительней.

– Не хотел оставлять ее в грузовике, – улыбается он. – Это очень хорошая веревка.

Я, конечно, сомневаюсь, что люди с пляжа Пасифик понимают, что лежащая в его грузовике веревка очень хорошая, но я не жалуюсь. Я рада, что ему не пришлось идти за ней.

Когда я смотрю на нее, то понимаю, что ее не используют на суднах. Она мягкая и сделана из шелковых нитей.

– Ты возишь с собой шелковую веревку для постельных игр? Мне стоит хорошенько погуглить тебя, Финн?

Он немного смеется и кидает ее на постель.

– Я был уверен, что в итоге ты окажешься здесь голой, пока я тут, – он слегка поднял подбородок, указывая мне, что делать.

– Самоуверенно.

Он поднимает брови, как бы спрашивая: «Ну?» Потом снимает полотенце с плеча и обходит меня по кругу, пока я через голову снимаю платье. Спустив белье по ногам и вышагнув из него, я слышу легкий шорох ткани возле бедра. И тут же последовал легкий удар в том же месте. Со вздохом я поворачиваюсь и смотрю на него. Он хлестнул меня полотенцем, как чертов подросток на кухне. Место удара начинает теплеть, и я еще больше начинаю ощущать прохладу в комнате.

– Иди сюда, – говорит он, не обращая внимания на мое удивленное лицо.

– Ты же не собираешься высечь меня кухонным полотенцем?

– Конечно, нет, – когда я подхожу ближе, он опять меня шлепает, едва касаясь моего бедра. – Я буду тебя им дразнить.

– А что случилось с банальным раздеванием и…

Он шлепает еще раз, и на этот раз повыше.

– Ты пришла ко мне, а не к какому-нибудь малолетке с тощим членом из Del Mar. И я буду делать так, как мне хочется, – его взгляд смягчается. – Не переживай, милая, я не заставлю тебя долго ждать.

Мой выдох выходит прерывистым, и я согласно киваю. Что бы он ни придумал, я здесь именно за этим. Я закрываю глаза и отдаюсь почти опьяняющим ощущениям от его близости, когда я могу чувствовать только его.

Он наматывает на палец небольшую прядь моих волос и скользит по ней по всей длине, мягко потягивая.

– Посмотри на меня.

Я поднимаю взгляд, фокусируюсь на изгибе его нижней губы, его ироничной ухмылке и жду его дальнейших указаний.

– Поцелуй мою шею, – шепчет он, и я целую. Встаю на цыпочки и прижимаюсь губами к его пульсирующей вене.

Это предлог, чтобы увидеть, как я действую на него, так же быстро его кровь бежит по венам, как и моя, когда он рядом. Но его пульс ровный, и под своими прикосновениями я ощущаю размеренное бум… бум… бум...

– Лизни, – его пальцы скользят по моей шее и цепочке с кулоном, прижимаются к коже головы, зарываются в волосы и сжимают их.

Мой язык поглаживает, едва касаясь его кожи, и он стонет, низко и жаждуще. На вкус он соленый и свежий, будто с самого детства его, не отпуская, омывал океан.

– Иди ложись, – его пальцы отпускают меня, но взгляд еще на мне. Сейчас я вспоминаю, что Финн на десять лет меня старше, и я, наверное, выгляжу наивной и испуганной. Интересно, он догадывается, что у меня еще не было такого опытного любовника, как он.

– Я свяжу тебя и буду целовать твою сладкую киску. И хочу слышать свое имя, когда ты кончишь на мои губы.

Забравшись на кровать, я поворачиваюсь и усаживаюсь прямо посередине. Я выросла на пляже, поэтому свободно себя чувствую, находясь в купальнике на людях. Но с Финном мы обычно играли в темноте. И это немного странно – быть перед ним абсолютно голой, когда он сам практически одет, и ползать на четвереньках при свете дня.

Стою на коленях и жду, что он присоединится ко мне, но он лишь отрицательно качает головой.

– Ляг на спину и закрой глаза, – на мой подозрительный взгляд он отвечает спокойным глубоким голосом: – Ты хочешь этого или нет?

Прежде чем сделать так, как он сказал, я смотрю на ширинку его джинсов, мягкую от длительной носки и с выпирающей эрекцией. Он всегда уверен, что мое тело готово, и я знаю: чем бы мы ни занимались, тут нет места страху или панике, и моя потребность переключиться на что-нибудь, кроме собственных мыслей, делает меня нетерпеливой.

Он замечает, куда я смотрю, потирает рукой по всей своей длине и сжимает сквозь джинсы.

– Потерпи еще немного, ты его получишь. Ложись.

Подушка немного твердая, но хлопок под моей обнаженной кожей ощущается мягким и теплым. Матрас продавливается у меня между ног, когда Финн забирается на кровать, ладонями поглаживая мои голени.

Финн пропускает конец веревки поперек моего тела и наматывает вокруг своей руки. Заводит ее сзади, спускает по центру тела и крестом обворачивает спереди и сзади. Обматывает вокруг одной моей руки и протягивает обратно по груди до другой стороны. Обернув вокруг другой руки, он нежно связывает их таким образом, что они зафиксированы по сторонам вдоль бедер. Прямо по середине, над пупком, он завязывает сложный и красивый узел. Я наблюдаю за ним все это время, он сосредоточен и связывает очень аккуратно, чтобы не было слишком туго. И по его взгляду я точно знаю, что ему все это нравится. Когда он заканчивает, проводит руками по моим бедрам, животу, груди и шее.

– Я и не догадывалась, что тебе такое нравится, – шепчу я.

Он пожимает плечами, но ничего не говорит. Моя грудь зафиксирована крестом на грудной клетке, и веревка мягкая, но крепкая. Я чувствую, как она давит на нежную кожу по всему телу.

– Не слишком туго? – спрашивает он, пальцем рисуя маленькие круги вокруг соска.

Я проглатываю вздох.

– Нет.

– Тебе нравится?

Я слышу неподдельную заботу в его голосе. По его подрагивающим рукам, пронзительному взгляду и выпирающему сквозь ткань джинсов твердому члену могу сказать, что он в восторге. В полном. И ему важно, чтобы мне тоже нравилось.

И, черт возьми, мне нравится. Я не против, чтобы мои руки были связаны по сторонам так сильно, как я и думала. И я чувствую все: шелковое скольжение веревки, когда я немного двигаюсь под его пристальной проверкой, прохладный воздух на моей коже, пульс, эхом отдающийся в шее, груди и между ног.

Я забыла, какие у него загрубевшие от постоянной работы руки – сильные и большие. Он может закрыть большую часть моего тела, когда проводит пальцами по внутренней стороне мои бедер, раздвигая их.

Я сопротивляюсь, но он цыкает на меня, легко переубеждая и покачивая головой. Он не смотрит мне в лицо, он смотрит на меня там, между ног.

Я считала себя современной женщиной – повсюду говорят о том, чтобы быть свободной и готовой к новым открытиям – но до сих пор это была просто теория. В двадцать два года у меня еще не было достаточно опытного любовника, который бы замедлял и ускорял меня под своим чутким руководством. Я еще не была с таким уверенным мужчиной, который оставался бы спокойным, глядя на меня. И меня, конечно, не связывали. Я ни с кем не наслаждалась всем этим, как с Финном. И даже Финна я еще толком не знала.