Настоящая ведьма (ЛП)

Раздумывая, она забарабанила пальцами по руке.

— Это всё.

Демон надулся от гордости, выпятил грудь колесом и заискрился всеми цветами радуги.

— Превосходно, — сказал он. — А теперь хочешь услышать мой план? Мой план — закрепиться в прекрасном новом теле, которое ты мне предоставишь, и поглотить его душу.

Он указал на меня солнечно-жёлтым когтем.

— Выглядит молодой и здоровой. Хороший выбор. Как только закончу своё воплощение, я захвачу этот мир. Демонская сила здесь, на Земле, без каких-либо ограничений? Меня невозможно будет остановить.

Он весьма впечатляюще причмокнул.

— Я лишу всех ведьм их силы, чтобы ни один демон не смог последовать за мной. Я буду контролировать всё. Как тебе мой план?

— Хм, — произнесла я. — Возможно, я не принимаю её методы, но ведьма заставит тебя поступить так, как нужно ей. На твоём месте я бы не причмокивала так быстро. Верно, Сармин? Верно?

Демон усмехнулся.

Сармин покачала головой.

— Нет, Камелия. Я не могу заставить элементаля выполнять мою волю. Всё, что я могу, так это создать соглашение, которое нас свяжет. Если он хочет провести время на Земле, то он примет обязательства, которые я ему назову. И поскольку демоны считают, кстати, совершенно ошибочно, что они гораздо умнее смертных, то они всегда принимают эти соглашения, надеясь подольше растянуть срок сделки, чтобы завершить воплощение.

— Ваши души ничтожно слабы, — прорычал Эстахот. — Для того, чтобы я смог передвигаться, вы должны дать мне тело. Как только у меня будет тело, я смогу соблазнить душу тела, а затем освобожусь. И смогу жить на Земле! — проревел он последнюю фразу.

— Именно поэтому я и приготовила для тебя манекен, — сказала ведьма.

Она застучала каблуками, направляясь к пентаграмме. Её палец указывал на фигуру в красной майке, небрежно брошенную на стул.

— На протяжении последних двадцати лет я ежедневно подпитывала этот манекен одной каплей молока дракона, — сказала она. — В нём достаточно магии элементаля, чтобы подражать человеческому телу в течение трёх с половиной дней. Этого времени как раз будет достаточно, чтобы завершить ту работу, которую я жду от тебя.

— Это? — Эстахот заглянул в широко раскрытые глаза манекена в футболке. Затем ткнул его в пластиковое плечо. Манекен сложился на стуле. — Ты что, совсем спятила? Нет. Это невозможно.

Губы ведьмы изогнулись в тонкую улыбку.

— Я проводила исследование, — сообщила она. — В тысяча двухсот одиннадцатом году демон по имени Хеброт смог прожить на Земле в течение одной недели в големе, напитанном силой элементаля. Тогда голем был набит перьями феникса.

— В самом деле? — спросил Эстахот.

— Демон, возможно, мог бы остаться и подольше, — продолжила ведьма. — Но, к несчастью, состав не был однородным. В перьях феникса запуталась спичка. Спичка потёрлась внутри, перья загорелись и голем был уничтожен. Как и демон, к сожалению.

Грудь Эстахота пошла полосками, красными полосками, даже фиолетово-красными. Он кружил по своей камере внутри пентаграммы, мерцая ярко-красным цветом.

— Ваш род больше не вызывает нас так часто, как раньше. Я так ждал, пока освобожусь из мучительного огня земного ядра. Ждал своего шанса на жизнь.

Его голос стал громче. У него были прекрасные вокальные данные, даже несмотря на то, что у него не было диафрагмы.

— А теперь ты предлагаешь мне эту бездушную вещь? Фу!

Он наотмашь ударил манекен, отчего тот свалился на пол и впечатался в стеклянную стену пентаграммы.

— Нечестная игра. Я глубоко оскорблён, Сармин.

— Твоя обида навевает на меня скуку, — сказала ведьма. — Ты находишься внутри моей пентаграммы, так что у тебя есть только два варианта. Принять моё предложение и согласиться на этот манекен в качестве твоего земного тела. Козья кровь привяжет тебя к нему, так что ты не сможешь оставить его и переместиться в человеческое тело. Или вернуться домой. Каков твой выбор, Эстахот?

Эстахот вытянул руки, словно проверяя стеклянные стены пентаграммы. Затем засверкали все цвета радуги, и демон растворился. На один великолепный момент радуга озарила стеклянную призму. Затем со свистом весь радужный свет переместился в манекен. Он неуклюже поднялся на ноги. Казалось, он вдохнул воздух. Обнюхал свои пальцы, словно изучал заклинание, связывающее его. Затем прижал свои негнущиеся пальцы к стеклу.

— Согласен, — сказал Эстахот.

Губы манекена не двигались.

— Хороший выбор, — одобрила ведьма.

Она прикоснулась палочкой к стеклу и нарисовала на нём дверь. Стекло растаяло, и Эстахот вошёл в наш мир. Запахи розы, дракона и саламандры смягчились, их заменил влажный заплесневелый запах. В последний раз так пахло, когда затопило наш подвал. Плесень. Плесень плюс резкий запах петард. Именно такой аромат исходил от этого демона.

Демон-манекен заскрипел, проверяя свои конечности. Скулы манекена были сколоты от удара об пол, на них красовались белые пятна на розовом фоне. Из-за накрашенных ресниц казалось, что глаза широко распахнуты от страха.

Я сглотнула.

— Не очень-то похож на настоящего, — сказала я. — Как, по-твоему, он собирается разгуливать по городу в таком виде?

Манекен развернулся и уставился на меня своими нарисованными чёрными глазами. Затем рухнул на цементный пол в гремящую кучу. Радужный свет вылетел из него и устремился ко мне.

У меня было такое чувство, что я попала в центр торнадо. Свет обладал такой силой, что сбивал меня с ног, как штормовой ветер, обдавая меня вонью фейерверков и плесени. Я пошатнулась и спиной упёрлась в стену. Бежать было некуда.

— Я думала… ты сказала... козья кровь его удержит!

Инстинктивно я оттолкнула радужный свет изо всех сил.

У демона не было никаких шансов завладеть мной. Мои глаза заслезились от перенапряжения. Мои кости одновременно словно сжимали и отрывали. Я отталкивала и отталкивала, и отталкивала…

А потом внезапно демон отступил, и я упала вперёд на пыльный пол, упираясь руками в цемент.

Радужный свет сгустился, собирая силы.

— Это была не козья кровь, — взревел он.

А потом бросился на ведьму.

Сейчас вы сможете убедиться, насколько сильна эта ведьма.

Она отразила нападение этого элементаля, обладающего силой торнадо, одним из тех взглядов, которыми награждала меня за разорванные сухие змеиные шкурки.

Радужный свет снова наполнил манекен, и он встал, неуверенно пошатываясь на своих шарнирных ногах в туфлях на высоких каблуках. Если бы манекен мог дышать, то сейчас бы дышал с трудом.

— Ой, я тебя умоляю, — сказала ведьма. — Думаешь, мы обе недостаточно хорошо защищены? Хотела бы я посмотреть на демона, которому удастся проникнуть в ту, в ком течёт кровь ведьмы. А теперь скажи мне, Эстахот. Чья это кровь?

Каменное молчание.

— Чья?

— Коровья, — ответил демон и внезапно рассмеялся. — Даже не подкреплённая экскрементами оборотня. Я думал, ты в курсе, что коровья кровь хороша только для приворотных зелий и талисманов на удачу.

Ведьма не пожалела сил, которые вложила в устремлённый на меня взгляд, но моё дрожащее сердце и так упало в теннисные туфли. Коровья кровь! Кельвин всегда поставлял мне неправильный продукт или это дело рук его мамы?

Манекен раскачивался взад и вперёд.

— Ты не сможешь вечно удерживать меня вдали от людей.

— Нет, смогу, — спокойно ответила ведьма. — У меня достаточно контроля над этой пластиковой оболочкой.

Она направила волшебную палочку на демона.

— Возвращайся в пентаграмму. Завтра мы попробуем ещё раз, с настоящей козьей кровью.

Манекен качнулся в сторону пентаграммы.

Я могла с уверенностью сказать, что, несмотря на свой спокойный тон, ведьма была сильно напряжена. Её левая рука, заведённая за спину, была так крепко сжата, словно ведьма пыталась вернуть демона обратно в пентаграмму одной лишь силой воли. И воля Сармин была настолько сильна, что она почти победила.