Сердцеедка (ЛП)

Я сдался. Наверно я не был таким уж стойким к чарам сердцеедки

Сев, я вытянул ноги перед собой и взглянул наверх вместо того, чтобы смотреть на нее (хотя мне этого и хотелось).

— Мать Андромеды зазналась, и говорила всем и каждому, кто слушал, что ее дочь была красивее всех. Даже красивее нереид.

— А ты думаешь, она была такой? – прервала Келли. Говоря, она соединила свою руку с моей, и оперлась щекой мне на плечо.

Мои ноги обмякли, ступни приклеились к полу. Келли не двигалась. Она просто сидела, почти прижавшись ко мне, и глядела на небо.

Мое сердце стало биться в два раза быстрее. Запах, который я заметил в машине, усилился.

— Эрик? – промурлыкала она.

— Хмм, я не уверен, - ответил я. – Думаю, ее мать была немного придирчивой.

Она легонько рассмеялась.

— Почти все мамы такие.

Я кивнул, хотя она не смотрела на меня. Я едва ли мог думать, когда она вот так лежала на мне. — Посейдон разозлился на заявления ее матери, и немедленно послал морских чудовищ, чтобы они схватили Андромеду. Ее приковали к скалам, чтобы она стала обедом, но потом ее увидел Персей. Он подумал, что она очень красива и победил морское чудовище.

— А потом он забрал ее и сделал своей женой, - закончила Келли и вздохнула.

Я взглянул на нее. Так как ее лицо было повернуто, я мог видеть его целиком. Ее глаза были мечтательными – как и история, заворожившая ее – а ее кожа под слабым освещением переливалась.

Она красивая. Всегда была такой.

— Это так романтично.

Она улыбнулась, ее глаза изменили направление и смотрели прямо на меня.

Я шумно сглотнул. — Тебе до сих пор нравятся сказки.

— Ты кажешься удивленным.

— Меня в тебе многое удивляет, Кел.

— Только ты меня так называл.

Мои глаза смотрели на ее переносицу. Я чувствовал себя таким беззащитным по отношению к ней. Она была для меня знакомой и в то же время новой. Я никогда не чувствовал ничего подобного.

Она первая разорвала визуальный контакт, но не отстранилась. Она оставалась на моем плече, ее рука была соединена с моей, ладонью она касалась моей подмышки, как будто проделывала это тысячу раз.

Плечом, даже через ткань своей рубашки, я чувствовал тепло ее щеки.

— Это непохоже даже на «Город выпечки». Как будто мы в своей собственной маленькой вселенной, - прошептала она, оглядываясь вокруг.

— Тебе тут нравится? – спросил я.

Вдруг я сам себе захотел надрать задницу. О чем, черт возьми, я думал, спрашивая об этом? Конечно же, она скорее была бы в «Городе выпечки». Там она была практически коронованной королевой.

Ее щека отодвинулась от меня, лицо напряглось.

— Да.

Она говорила серьезно. Я видел правду прямо в ее глазах.

В этот момент все исчезло. Кем была она. Кем был я. Кем были мы.

Я наклонился, придвинув свое лицо так, что оно было в дюйме от ее. Я почувствовал в ней перемену. Она знала, что я хочу сделать. Я ждал, что она отстранится и завизжит.

Но она не сделала этого.

Она ждала, кончики ее пальцев крепче обхватили мою руку.

Черт с ним.

Я придвинулся и прижался своими губами к ее. Мои глаза оставались открытыми достаточно долго для того, чтобы видеть, что она закрыла свои.

Было такое ощущение, словно внутри меня взорвался фейерверк. Перед моими глазами взорвался свет, и мой рот начал двигаться. Я целовал ее взасос, потому что хотел целовать именно так. Я взял на себя руководство над ее ртом и нашим поцелуем. Мои губы боролись с ее. Вкус ее помады обжег мой язык, и я стал целовать ее с еще большей силой.

Мой язык неуверенно погладил ее, проверяя, как она будет реагировать. На долю секунды она замерла, потом открыла рот еще шире, и я просунул свой язык внутрь, чтобы подразнить ее.

Слишком многие люди относились к ней так, будто главной была она. Слишком многие отдавали всю власть ей.

Не я. Не в этом поцелуе.

Он был моим.

Я делился им с ней, но на своих условиях.

Ее ногти впились мне в подмышку, тело прильнуло к моему. Я держал руки при себе, хотя мне смертельно хотелось дотронуться до нее.

Я хотел, чтобы она хотела меня. Я хотел, чтобы она знала, каково это - не получить то, чего жаждешь.

Одним последним движением языка я прервал поцелуй.

Дыша с трудом, она отстранилась, на ее лице был шок.

— Ты поцеловал меня.

— И тебе это понравилось.

Келли практически соскочила с сидения и сжала свой блокнот перед собой.

— Мы должны идти.

Ничего не ответив, я поднялся и выключил проектор. Комната погрузилась в кромешную тьму. Я слышал, как она дышит, когда снова направился туда, где она стояла.

— Идем, - я попытался наощупь найти ее руку.

— Ты мог бы дождаться, пока я дойду до двери, и уже потом выключать свет, - сказала она, когда я вел нас.

— Мог бы, - согласился я. — Но тогда бы ты не держала меня за руку.

— Эрик…, - прошептала она.

Мою грудь томила досада. Я понимал, что это значило. Я разобрал нерешительный, почти предупреждающий тон в ее голосе.

Я толкнул дверь, а потом занял себя тем, что стал закрывать ее.

Я не потянулся снова к ее руке, пока мы спускались по ступенькам и шли по коридору к выходу. Несмотря на то, что она оставалась поблизости, я был очень раздражен, но не мог заставить себя уйти. Она была напугана, и это наверное был последний раз, когда я был так близко к ней.

Снаружи было намного прохладнее, сумерки были в полном разгаре. Бьюик был припаркован неподалеку, но не смотря на это, я видел - Келли дрожала. Я повернулся до того, как она скрестила руки на груди, и увидел ее прижатые к топу затвердевшие соски.

Я не мог удержать свой мозг от мыслей о том, как будет выглядеть ее обнаженная грудь, открытая для моих прикосновений.

Она пошла вперед и села на пассажирское сиденье, но я обошел вокруг к багажнику и потянулся к тому, что хотел достать. После того, как я закрыл его, я встал у бампера и позволил холодному воздуху обдувать меня, потому что мне было слишком жарко.

Один поцелуй, и я уже думал о ее обнаженной груди, и о том, каково это будет пройтись руками и ртом по всему ее телу.

Прогнав эти мысли, я обошел вокруг, к ней и распахнул дверь.

— Что ты делаешь? – спросила она встревоженно.

— Вот, - сказал я и протянул ей свою куртку. — Прохладно.

Я пытался не смотреть на ее грудь, но потерпел фиаско. Ее соски до сих пор были твердыми и были похожи на камушки.

— Спасибо, - сказала она и потянулась к моей куртке.

К тому времени когда я добрался до водительского места, она уже надела ее, и я гадал, почему мне пришлось быть джентльменом, потому что отдав ей куртку, я закрыл себе весь обзор.

Всю дорогу до ее дома мы молчали. Когда я припарковался на подъездной дорожке и заглушил двигатель, она повернулась ко мне.

— Спасибо, что помог с заданием.

— Не стоит благодарности.

— Да, и о том, что произошло…, - начала она.

— Ты о том, что я поцеловал тебя?

Она кивнула и опустила голову.

— А что? – я не собирался упрощать все это. Сейчас, когда вечер закончился, я чувствовал себя еще более раздраженным.

— Мы просто … нас увлекла история, и звезды…это не должно было случиться.

— Верно.

Мой голос был твердым.

— Если ты можешь никому не рассказывать об этом.

— Не переживай, - огрызнулся я, перебив ее. Я не хотел больше слышать ее неприятие. — Я никому не расскажу, что целовал тебя, и тебе это понравилось.

Она замерла.

— Кто сказал, что мне это понравилось?

— У меня до сих пор есть следы ногтей на руке, как доказательство, - я почти рычал.

— Может быть, я пыталась отогнать тебя от себя.

— Если это то, в чем ты хочешь убедить себя, Кел…, - усмехнулся я, но это больше походило на раздраженность.

— Не называй меня так! – раздраженно сказала она, распахнула дверь и выскочила на дорогу.

— Нет? - крикнул я ей вслед, когда она скинула мою куртку. — Тогда может быть мне следует называть тебя так же, как другие!