Ты прекрасный друг(СИ)

– Ты че орешь? – завопил в ответ Сашка, а это был именно он, – Ты себя в зеркало видела? Ты в этом шлеме сама кого хочешь напугаешь, так и до инфаркта недалеко…

Я тяжело дышу и смотрю на Сашу сквозь прорези маски. Вот он, родной мой, прекрасный друг. Когда так нужен. Только где он был эти две недели? Меня уже в жизни бросали, например, родной отец. Неужели сложно хотя бы написать?

– Отвали! – обиженно закричала я из-под маски.

– Да уж, – привычно вздохнул Саша, – манеры не рыцарские.

– Не было две недели, ну, и не надо, знаешь ли! – продолжила я. Обида уже захлестнула, – ты чего вообще приперся? Откуда про меня узнал?

– Мама твоя позвонила, попросила встретить со школьного вечера, – ответил Саша. Сердце ухнуло. Это даже не он сам захотел со мной встретиться, не мог отказать моей маме.

– Отвали! – упрямо повторила я и пошла дальше.

Сашка побрел за мной, нравоучительно бормоча.

– Ладно, мама твоя предупредила, что за костюм будет. Инна, ты ведь так какую-нибудь старушку до смерти могла напугать. Ты ж несешься, и у тебя плащ из-под расстегнутой куртки развивается! Сними ты уже этот шлем…

Я, наконец, стянула маску и развернулась. Друг ошарашенно уставился на мое заплаканное лицо.

– Инна? Что случилось? – испуганно спросил Саша, – Кто тебя обидел?

– Отвали, – в третий раз прошептала я и уткнулась ему в грудь. Реву взахлёб, больше терпеть не могу. Вроде бы ничего такого, ну наговорил один идиот гадостей, ну наступит подруга на грабли, так это жизнь! Но какая-то двухнедельная неопределённость, подвешенные состояние без вестей от Саши спали с плеч тяжёлым грузом. Я вновь рыдала и не могла остановиться. Сашка растерянно гладил меня по волосам. Маска Дарта Вейдера по-прежнему покоилась у меня подмышкой. Со стороны, наверное, та ещё картина. Стоит под голыми деревьями тёмный рыцарь и громко страдает в «чужую жилетку».

– Слушай, – прервал мои горькие рыдания Саша, – Ты все-таки расскажешь мне, что произошло?

Я отрицательно замотала головой и всей грудью вдохнула холодный осенний воздух.

– Не спрашивай меня ни о чем, пожалуйста, – тихо попросила я. Наверное, сквозь землю бы от стыда провалилась, если б пришлось говорить все слова в свой адрес от Кораблева. Да, и не привыкла я делиться своими проблемами. Даже с близкими людьми.

– Окей. Придёт время, все равно расскажешь.

Я молчала, по-прежнему уткнувшись в Сашину грудь.

– Кстати, – продолжил Саша. Как же от него вкусно пахнет! – Ты ведь даже в детстве, навернувшись с велосипеда, не ревела. Я думал, у тебя не работают слёзные железы...

– Это у тебя башка не работает! – сердито отозвалась я.

– О, ну наконец-то! – рассмеялся Сашка, – теперь узнаю Зырянцеву! Я думал, тебя в школе тёмные силы все-таки подменили!

С этими словами Саша взял меня под локоть, и мы побрели по пустынной аллее.

– Где ты пропадал две недели? – наконец задала я ему вопрос, терзавший мою душу все это время.

Не дай Бог, он упомянет наш последний разговор. Стыд-то какой. Но ведь именно моё дурацкое неумелое признание послужило мучительной паузой в наших дружеских отношениях.

– В универе такие проблемы, если честно, – вопреки моим страхам ответил Саша, – Разгребаю долги с прошлого курса, а то к новой сессии в декабре не допустят.

– Понятно.

– И ещё с Лизой на сноубордах ездили кататься. Ты знаешь, что за городом уже лежит снег?

– Да? – растерянно спросила я, – А у нас тут ливни стеной. Но хотя бы смс можно написать?

– Я тебя не узнаю, серьёзно, – остановился посреди дороги Сашка, – То ты от меня отмахиваешься все лето, что провела у бабушки, а тут за недельку...

– 16 дней!

–...за недельку мозг промываешь! Что с тобой?

– Знаешь такую поговорку? Что имеем – не храним, а потерявши – плачем, – горько усмехнулась я.

– Ага, или как у Шекспира: «Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею».

– Какая ещё любовь? – поморщила нос я, – Ну, и самомнение у тебя, Саша. Тоже мне, герой-любовник.

– Про дружбу просто такого не припомню, – ничуть не смутился Сашка и провел тёплой ладонью по моей мокрой щеке. – Ты лучше скажи, школьные товарищи оценили твой костюм?

– Естественно! Дарт Вейдер зажигал в центре зала под композиции Тимати!

– Да, ладно?

– Нет же, я похожа на дуру – отплясывать в костюме на школьном вечере?

– Инна, нам надо как-то подтянуть твою коммуникабельность, – серьезно произнес Саша, – Ты в универе также будешь себя вести? У тебя впереди золотая пора кутежей и новых знакомств! Пора научиться расслабляться и заводить друзей!

Я вновь помрачнела. Саша вторит словам ненавистного Кораблева, только без оскорблений, разумеется.

– Чтоб все провалилось, – тихо прошептала я.

Сашка заметил перемены в моем настроении, но продолжил:

– А маска? Я ведь ее обыскался! А она спокойно почти год пролежала у тебя в комнате!

– Пить меньше надо, может, с памятью проблем не будет. А то не помнишь, где вещи оставляешь.

Прошлый Новый год, когда моя мама уехала в Европу с тогдашним бойфрендом, Саша пригласил в нашу квартиру своих дружков, и они горланили песни до восьми утра. А их подруги истерично ржали и вели глупые беседы. Про эти кутежи золотого времени Саша мне сейчас рассказывает?

– Ты вновь груба!

– Ну, простите, мистер! – устало огрызнулась я. Все, что мне сейчас хочется – оказаться дома в своей уютной постели и не думать ни о чем. Ни о Сашке с Лизой, ни о Маринке с Кораблевым. Какое мне дело до чужих жизней, когда я со своей не в силах разобраться?

Где-то вдалеке звякнуло.

– Ладно, – примирительно сказал Саша и аккуратно взял меня за руку, – Прокатимся до дома на ночном трамвае?

Глава четвертая

Мое утро воскресенья началось как у всех уважающих себя школьников: с социальных сетей. Еще не умывшись и не почистив зубы, я первым делом разузнала, что Маринка ночевала дома. Ну, слава Богу! Оказалось, после бала ее встретил отец, который, разумеется, не отпустил несовершеннолетнюю дочь ночевать у кого попало. Конечно, Маринка в своем рассказе употребила «У Антоши». Но «кто попало» ему больше подходит. Вообще изначально подруга планировала прикрыться ночевкой у меня, но я к тому моменту, как известно, уже покинула сие мероприятие. Покинула быстро, размазывая сопли и слезы по щекам.

«Хуже того, – строчила мне Марина, – родители учуяли, что я пила вино! И теперь мне безвылазно сидеть дома две недели…»

Ой, как здорово!

«Инна, ну вот что за детский сад? Везет, тебе 18 исполнится уже через две недели, у меня день рождения только летом! Это сколько мне еще терпеть родительский произвол?!»

Далее Маринка наставила кучу разных смайлов-стикеров. Злых и рыдающих. Я долго думала, что ей на это ответить и, наконец, написала:

«Голова-то не болит?»

«И ты туда же? Все! Отстань!» – и Маринка вышла из сети. Сердится.

Я сладко потянулась. Круто, две недели не переживать за подругу. Зная ее родителей, Кораблев точно к ним не сунется. И из дома ей теперь помимо школы определенно не уйти. Кстати, что там вчера вопил этот недомерок про «Ты у меня под колпаком»? Наверняка, все эти слова были сказаны сгоряча и сегодня он про меня уже забыл. Да, и что он может мне сделать? Подкупить учителей, чтобы мне ставили плохие оценки? Бред какой! Или он за пару месяцев учебы в нашем классе не заметил, что успеваемость моя так себе. С тройки на тройку. И подкупать никого не нужно. Я представила, как Кораблев передает в конверте деньги нашей историчке, Ольге Ивановне, божьему одуванчику, и гоготнула. Ну, прямо сицилийская мафия, а не школа.

Перед походом в ванную я решила на всякий случай еще раз обновить страницу. Напротив строки «сообщения» значилась единичка. Ого, от Кораблева. Это притом, что у меня его даже в друзьях нет. В сообщении было написано одно слово: «Берегись».

Я даже рот открыла. Это еще что такое? Он серьезно? Я не нашла ничего умнее, чем на его «Берегись» ответить «Автомобиля?». Немного подумав, я добавила Кораблева в черный список. Вот еще, по моей страничке шнырять будет, мафиози недоделанный.