Вспышка. Книга первая
Вспышка. Книга первая читать книгу онлайн
Героини этого семейного романа-хроники – три блистательные женщины, три актрисы. Старшая из них, Сенда, была кумиром санкт-петербургских театралов в царской России, ее дочь Тамара стала звездой первой величины Голливуда, но самой талантливой оказалась Дэлия, внучка Сенды, сумевшая затмить славу и бабушки, и матери.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Я знаю. Прости. – Инга не сводила с Тамары своих темных глаз. – Можешь уделить мне несколько минут?
– У меня перерыв. И целый час свободного времени. Ты голодна? Хочешь, я попрошу нам что-нибудь принести?
– Если для меня, то, спасибо, не надо. – Подоткнув свое бесформенное серое платье, Инга чопорно присела на краешек белой кушетки.
Тамара не могла отделаться от какого-то непонятного беспокойства.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросила она.
– Извини. – Инга опустила глаза, похлопывая рукой по диванной подушке. – Присядь, я объясню тебе, почему я пришла. – Подождав, пока Тамара сядет, Инга глубоко вздохнула, как бы собираясь с силами. – С тех пор как мы оказались в Германии, я старалась вырастить тебя как можно лучше. Как моего собственного ребенка, мою кровь и плоть. Именно так я думаю о тебе. Поскольку, кроме тебя, у меня никого нет, – начала она, осторожно подбирая слова.
– Я это знаю. – Тамара с любовью улыбнулась ей. – Мы гораздо в большем смысле семья, чем большинство людей, связанных кровным родством.
Инга кивнула.
– И думаю, ты знаешь, что я никогда не старалась занять место твоей матери. Я всегда старалась сохранить… память о ней в твоей душе, правда?
Тамара от удивления открыла рот.
– Что ты пытаешься мне сказать? – воскликнула она. – Инга, ты меня пугаешь!
На лице Инги появилось огорченное выражение.
– Пожалуйста, Тамара, не мешай мне. Для меня это… очень трудно.
– Прости меня, – мягко сказала Тамара.
– Многие годы я рассказывала тебе о твоей матери и твоем детстве то, что считала… – Инга нахмурилась, подыскивая нужное слово. – …нужным. Конечно, мне не все удалось. Я не сумела воспитать тебя в вере твоих отцов, потому что не знаю еврейских традиций. И потом, меня всегда смущало то, что ты была крещена в русской православной церкви. Все это очень запутано. Но даже твоя мать, да упокой Господь ее душу, не была… как бы это сказать, очень праведной в том, что имело отношение к религии. А что касается твоего отца… я не много рассказывала тебе о нем. – Инга закрыла глаза и поднесла руку ко лбу, как если бы у нее вдруг страшно разболелась голова. – Теперь я понимаю, что давно должна была рассказать тебе все. Мне только хотелось избавить тебя от лишних страданий. – Она шмыгнула носом и высморкалась. – Мне не хотелось причинять тебе боль. Ты должна мне поверить.
– Конечно, я тебе верю. – Нежно улыбнулась Тамара.
– Поскольку ты, вероятно, и так все узнаешь, лучше если это сделаю я. Ты имеешь право все знать.
Тамара со страхом ждала, что последует дальше.
– Продолжай…
– Тамара… – Инга выпрямилась и сложила на коленях руки. – Это касается твоего отца.
– Моего отца? Но… я же его почти не знала! Насколько мне известно, он умер.
– Нет, – с трудом шепотом выговорила Инга. – Он жив.
– Жив! – С загоревшимися глазами Тамара нетерпеливо схватила Ингу за руку. – Где? Откуда ты знаешь?
Инга без слов развернула газету, которую сжимала в руках и, положив на колени, расправила ее. Это был утренний выпуск лос-анджелесской «Геральд экспресс».
Схватив газету, Тамара во все глаза уставилась на нее. Газета шуршала в ее трясущихся руках. Нахмурив брови, она прочла вслух заголовок, набранный жирным шрифтом:
«ПРИБЫВШАЯ В США ДЕЛЕГАЦИЯ ЕВРЕЙСКИХ ПАЛЕСТИНЦЕВ ПОСЕТИТ ГОРОД».
Интересно, чего ради Инга примчалась в студию, как будто всему свету грозит опасность. Инга же знала, что, несмотря на то что Тамара считала себя еврейкой, обрядовая сторона религии ее не интересовала.
Но тут ее взгляд упал на набранные ниже более мелким шрифтом строчки, и она вздрогнула, как от невидимого удара. Там черным по белому было напечатано имя, которое она не могла не узнать: «ИЗГНАТЬ АНГЛИЧАН И ОБРАЗОВАТЬ ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО, ТРЕБУЕТ БОРАЛЕВИ».
Боралеви. Она была настолько ошеломлена, что не могла шелохнуться.
Боралеви.
Она в каком-то трансе смотрела на это имя. Неужели это возможно?
Статья сопровождалась небольшой фотографией мужчины. Тамара вскочила на ноги и, бросившись через всю комнату к своему гримерному зеркалу, включила яркие лампочки, горящие по его периметру.
«Шмария Боралеви, – гласила подпись под фотографией. – Его цель – создание нового государства на Ближнем Востоке».
Тамара поднесла к глазам немного размытую фотографию и молча уставилась на нее широко раскрытыми глазами. Шмария Боралеви был очень красивым мужчиной. Он был снят анфас, и на его гордом лице, в котором бесспорно было что-то героическое, выделялись аристократически благородный нос и большие глаза, горящие напряженным, почти божественным огнем. Это впечатление еще более усиливалось надменно сжатыми чувственными губами, оттенком его густых светлых или седых волос и твердым как гранит раздвоенным подбородком, почти полностью скрытым пышной светлой бородой. Тамара долго смотрела на фотографию, тщетно пытаясь узнать что-нибудь – что угодно, – что соответствовало бы ее туманным, давно забытым воспоминаниям о Шмарии Боралеви, которого она когда-то знала. Затем глаза ее жадно побежали по строчкам
Джон Фогель
СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ «ГЕРАЛЬД ЭКСПРЕСС»
Находясь в поездке по стране, еврейская делегация в составе шести человек во главе со Шмарией Боралеви, выдающимся палестинским деятелем, ведущим борьбу за отказ Великобритании от мандата по контролю над восточным Средиземноморьем и создание там государства для еврейского народа, сделает остановку в нашем городе.
Боралеви, выходец из России, который получил страшные телесные повреждения от рук Охранного отделения, внушающей ужас тайной полиции покойного царя, и в 1918 году эмигрировал в Священную Землю, заявил в своей речи в Нью-Йорке, что во время пребывания делегации в Вашингтоне, округ Колумбия, он сделает попытку вручить подробный доклад президенту Рузвельту лично. На сегодняшний день сведений из Белого дома о предоставлении ему аудиенции у президента не поступало.
«Палестина – это Священная Земля христиан всего мира, – заявил Боралеви в своей страстной речи в переполненной синагоге манхэттенского Вест-Сайда, – но все забывают, что Моисей привел туда именно израильтян, чтобы они стали свободными и избавились от притеснений фараона. А сейчас с помощью армии, полиции и иммиграционной политики Британия удерживает законных наследников Моисея вдали от Земли Обетованной».
Он осудил Британский мандат, назвав его «игом рабства и тирании, давно утратившим свою необходимость и полезность». Он также утверждает, что является «в некотором роде беженцем» на своей второй родине.
«На меня объявлен розыск, поэтому мне приходится все время переезжать с места на место, – сказал Боралеви. – Многие годы власти пытаются арестовать меня». По сообщению британских властей, Боралеви и шайка его последователей разыскиваются за незаконный ввоз в Палестину сотен нелегалов «по морю и по суше». По более поздним сообщениям, он обвиняется в организации нескольких авиарейсов из Греции и Кипра с посадкой в пустынных районах Палестины.
Проблемы вокруг Палестины в целом и британского мандата в частности не новы. К концу Великой Войны д-р Хайм Вайцманн добился от Великобритании известной Балфурской декларации от 2 ноября 1917 г. о поддержке Великобританией создания так называемого «национального очага» в Палестине для всего мирового еврейства.
Однако, когда началась алийя – или иммиграция – еврейских переселенцев в Палестину, британские власти обнаружили, что волна иммигрантов превзошла все ожидания – так же, как и масштабы растущих волнений среди арабов. Столкновения между переселенцами и коренным арабским населением переросли в кровавые побоища с жертвами с обеих сторон.
Уступая растущему давлению со стороны арабов, Британия исключила Трансиорданию из условий Мандата, прекратив одним этим действием как еврейскую иммиграцию, так и освоение земель. Пытаясь занять нейтральную позицию между арабами и евреями, Британия сочла необходимым приостановить поток еврейских иммигрантов. Были приняты соответствующие законы, за которыми последовало повышение налогов и введение строгих правил, касающихся земледелия.
«Правительство Великобритании начинает с того, что желает помочь нам создать родину, – громогласно заявил Боралеви, – а затем пытается повернуть дело так, чтобы наши соплеменники не могли попасть туда, а если это и происходит, они не могут обеспечить себе там достойную жизнь. Если эта преступная неразбериха будет продолжаться, Великобритания в ближайшие же годы дорого заплатит за это».
Выступая недавно в Лондоне перед группой антисионистов, самый ярый противник Балфурской Декларации, сэр Колин Бентли Плиммер, заявил: «Они (сионисты) стремятся развязать войну и отнять Палестину у ее законных жителей арабов».
Далее Плиммер объявил Боралеви «рядовым преступником и провокатором…» «Опасно изображать его героем, – сказал сэр Плиммер. – У нас есть неопровержимые доказательства того, что г-н Боралеви и небольшая группа его подручных собираются организовать нападение и на арабов, и на подданных Великобритании». Плиммер также сказал, что глубоко сожалеет о той «ложной симпатии», которую г-н Боралеви вызывает у евреев. «Он использует сбор средств в помощь иммиграции и во имя создания еврейской нации как прикрытие для доставки нелегалов и оружия в Палестину. Его необходимо остановить».
Выступая в Нью-Йорке, Боралеви отмел обвинения Плиммера как «смехотворные». «Если Плиммер считает меня преступником, это – его право. Я буду продолжать дело, которым занимаюсь. Веками нас, евреев, притесняли, уводили в рабство и убивали. Я не хочу, чтобы меня мучила совесть, что я не смог защитить наших женщин и детей. Если враг вооружен, мы должны – к сожалению – тоже вооружаться. Если придется воевать, мы будем воевать. Я пережил один погром в своей жизни и не собираюсь переживать еще один – и ради этого я буду сражаться».
