За гранью лжи (СИ)

-Потому что я люблю тебя, я не могу оставить,— тихо сказал он.— Я не дам тебе развод, ты моя. Отправляйся отдыхать, а когда вернёшься, ты будешь жить в нашем доме. Я уеду, я перееду в Нью-Йорк, ради тебя. Я должен знать, что ты в безопасности. Но я никогда не оставлю надежду, что ты вернёшься ко мне. Я никогда не перестану думать о тебе, и проклинаться самого себя. Ты моя жена, перед законом и перед Богом. Если ты рассчитываешь, что я буду жить спокойно, развлекаясь, а ты сможешь меня поймать на измене, не надейся на это, любовь моя. Больше я не оступлюсь, я буду терпелив и однажды, мы будем вместе, потому что поодиночке и ты, и я, мы слабое звено. Я поверил в любовь, я поверил в тебя, и я поверил в будущее,— он отпустил мою руку и не глядя на меня вышел из зала.

Сердце продолжало стучать размеренно и слова не тронули его, не всколыхнули волну и радостный трепет. У меня выработался иммунитет к его лжи, появилась броня, которая оберегала меня от любви к нему.

-Алана,— меня окликнуло улыбающееся знакомое лицо, правда, похудевшее, осунувшееся, но родное.

-Алекс!— воскликнула я и добежала до него, сливаясь в крепких объятьях.

-Ох, детка, и натворила ты глупостей,— печально вздохнул брат.

-А ты прям ангел,— усмехнулась я.

-Но я не вышла замуж за Даниеля Харда,— цокнул языком парень.

-Откуда ты…

-Газеты, и ваша ссора в аэропорту,— объяснил он.

-Поехали, я расскажу тебе, вообще, ты виноват во всём,— упрекнула я его.

Алекс кивнул, подняв мою сумку, и направился к стоянке.

-Могла остановиться у меня, отец купил квартиру,— брат поставил мой багаж в номере отеля.

-Да, чтобы нам приписали инцест, — ухмыльнулась я.

-Ладно, а теперь рассказывай,— он уселся на диван.

И я начала с момента нашей последней встречи. Моя история выливалась ровный спокойным голосом, пока Алекс то матерился, то злился, то бледнел.

-Прости меня, это только моя вина,— он покачал головой.— Господи, да он же ещё хуже, чем я думал.

-Вот поэтому я тут, я хочу выспаться, я хочу забыть всё и не думать,— устало поделилась я.

-Хорошо, тогда я тебя оставлю. У меня с утра занятия, а после приеду за тобой и будем смотреть город,— наигранно весело предложил он.

-Отлично, я рада, что прилетела,— улыбнулась я.

— Я тоже, детка, я тоже,— он на прощание обнял меня и ушёл.

Даниель просил меня отпустить всё, я так и поступила. Я отпустила его, я отпустила реальность, и я готова была погрузиться в настоящее подальше от переживаний и боли.

Глава 74.

-Алана, ты прекрасно выглядишь,— встретила меня с улыбкой четырнадцатого октября Джи у лифта «H Company».

-Спасибо, Джи, ты тоже,— улыбнулась я ей.

-Итак, рассказывай, это правда? Неужели передо мной миссис Хард? — она взяла меня под руку и повела по коридору.

-Да, — коротко кивнула я.

-Весь офис стоял на ушах после статьи в газете, как и весь город. А ты просто пропала, как сказал мистер Хард, ты улетела отдохнуть в Лондон к своему брату,— глаза женщины горели от возбуждения.

-Всё верно,— вздохнула я.

-Ладно, не буду мучить тебя. Мистер Хард сейчас работает в Нью-Йоркском офисе. Теперь он гоняет всех там,— она рассмеялась.— Но и у нас ещё больше работы, пока тебя не было, мне казалось он жил тут неделю, как и все мы. Да и сейчас мы работаем на час дольше, чем раньше. Также, теперь «H Company» не только наша головная боль, буквально три дня назад мистер Хард заключил крупную сделку и выкупил «Perla para?so»…

-Это же ювелирная компания, — удивилась я. Даниель однажды упоминал, что когда мы полетим в Испанию, этот магазин будет обязательной программой.

-Да, пока главный офис находится в Мадриде, но через месяц будет открытие в Риме, Нью-Йорке и Париже. Сейчас разрабатывается дизайн украшений,— объяснила она.

-Так, а зачем ты мне всё рассказываешь? — спросила я её.

-Вот теперь мы подошли к главному. Ты будешь просматривать, и выбирать ведущего дизайнера украшений, оставлять свои пожелания и требования к качеству,— она радостно улыбалась.

-А я не могу продолжать отвечать на звонки, разносить кофе…

-Прекращай,— перебила меня Джи.— У тебя теперь есть офис, и ты миссис Хард. А твой муж дал понять, что это не обсуждается.

-Ясно,— вздохнула я.— Но мой профиль другой, чему я научусь тут?

-Алана, ты, что не понимаешь, это такая возможность?! Если бы мне предложили, я бы с удовольствием бросила все, и приложила руку к тому, что будет носить весь мир? — возмущалась она.

-Ладно,— ещё раз вздохнула я, и Джи открыла передо мной дверь напротив её кабинета.

-Вот твое место, на столе у тебя уже лежат договора, что от тебя хочет получить босс, и что ты в первую очередь должна рассмотреть,— она указала на папки.— Развлекайся, встретимся за обедом.

С этими словами она выпорхнула из моего офиса, а я устало села в кресло, прикрыв глаза.

Две недели я пыталась не думать, две недели я пыталась вернуть себя к жизни. Но ничего не вышло. Боль с каждым днём становилась острее, ненависть к самой себе приобретала уже манию, как и отвращение к моей жизни.

Я закрылась в своём маленьком мирке, не подпуская к себе никого, даже Алекса. Не разговаривая с ним о чувствах и прошлом. Он просто принял всё, как есть, и не пытался меня спасти, а я и не хотела этого.

Время от времени воспоминания о том, «большом», мире вспышками возникали в памяти, причём в самые неожиданные моменты: когда я поднималась на лифте в свой номер, когда мы с Алексом были на экскурсии в Вестминстерском аббатстве.

А ещё я вспоминала голос. Его голос. Руки. Улыбку. Холод.

Я почувствовала, как на лбу снова выступили капельки пота, а к горлу подступила тошнота. Я открыла глаза и вернулась из воспоминаний в кабинет. Сняв пиджак, я бросила его на ближайший стул у стены и снова откинулась на кожаную спинку сидения.

Я пыталась бороться с этим, со вспышками воспоминаний. Труднее всего было снова и снова переживать своё разочарование, что Даниель оказался не таким, каким я мечтала его видеть…

Я должна пережить это. Должна. Но почему я чувствую вину за смерть его матери? Почему я ощущаю себя грязной и не могу смыть с себя это? Почему стыд давит так сильно на плечи?

Алекс объяснял моё поведение, как стресс: «Алана, это естественная реакция организма. После всего, что тебе пришлось пережить, нормально, что он немного вышел из строя. Но пройдёт время, и ты вернёшься и ощутишь краски жизни. Перестанешь худеть, страдать и думать о нём».

Но, к сожалению, я понимала, да и брат знал, что это все ерунда. Бывают вещи, которые просто нельзя уничтожить и похоронить, и память — одна из таких вещей.

Не успев сойти с трапа самолёта, меня уже окружили репортёры с вопросами о моём замужестве. Благодаря Баку и охране, я смогла дойти до машины и остаться в живых. Я больше не читала газет.

Даниеля я не видела. Он уехал, как и говорил. Оставив мне счёт из банка на моё имя с подтверждением того, что он так и не узнал меня, так и не понял. Весь дом напоминал мне о той ночи, и о многих ночах, они переплетались, и я подскакивала во сне с криками. Единственное личное послание, которое мне передал от него Лео — записка: «Мы будем женаты до твоего 21-летия, и если до этого времени ты так и не придёшь ко мне, я отпущу тебя, любовь моя. Я не буду преследовать тебя, не буду напоминать о себе. Решение только за тобой».

Я разорвала её, разозлившись, и выбросила. Я даже не могла подойти к Эспе, которая подросла и теперь чувствовала себя хозяйкой в доме. Все напоминало мне о жестокости Даниеля Харда.

Отец снова ругал меня из-за свадьбы с Даниелем, из-за моей поездки, но я даже не обращала внимания и просто сбросила звонок. С каждым днём тяжесть внутри занимала всё больше и больше места. Разрастаясь, как опухоль.

Как жить дальше, если ты не знаешь кто ты? А я не знала, я не знала ничего. Я была одна, среди толпы, они все были яркой массой, а я была тенью.