Черный лебедь

– Ты плохо выглядишь, мальчик, – сказал он без тени укора.

– Вы тоже не в лучшей своей форме, – заметил тот.

У прелата было серое усталое лицо и воспаленные глаза, как у человека, не спавшего несколько дней.

– Годы берут свое, мой мальчик. Все мы стареем, – ответил он.

– Чем могу быть полезен? – вызывающе спросил Эмилиано.

– Мне ничем, – сказал он. – А матери своей ты нужен. Так что собирайся, я отвезу тебя к ней.

По тому, как предупредительно обращались с ним полицейские, было ясно, что монсеньору Бригенти каким-то образом уже удалось замять дело, и через четверть часа они с Эмилиано покинули тюрьму.

Эстер ждала их в номере на третьем этаже отеля «Савой». Обнимая ее, Эмилиано словно бы увидел мать другими глазами – никогда она еще не была ему так близка. Впервые за многие годы в ее объятиях он почувствовал себя в безопасности. Мать не спросила его о причине этого неожиданного бегства, не стала выяснять, почему он оставил жену в Сен-Морице и не явился на похороны отца. Она лишь тихо сказала:

– Мне очень не хватало тебя.

– А мне тебя, – прошептал Эмилиано.

Он скрылся в ванной, чтобы привести себя в порядок, а поскольку не во что было даже переодеться, вышел оттуда завернутым в белую махровую простыню. Мать и сын мирно пили чай в ее номере и говорили о чем угодно, но только не о том трагическом событии, которое поразило семью. Убаюканный родным голосом матери, Эмилиано, словно ребенок, заснул прямо в кресле в гостиной. Эстер разбудила его и отвела в номер, заранее снятый для него. Он был так обессилен, что лег в постель и тут же уснул.

Проснувшись на следующее утро, Эмилиано нашел на стуле рядом с кроватью новое белье и костюм. В гостиной перед подносом с первым завтраком сидел монсеньор Бригенти. Эмилиано поздоровался с ним и поблагодарил за своевременное вмешательство и помощь в разрешении конфликта с лондонской полицией.

– Будем надеяться, что подобное больше не повторится, – ответил монсеньор, намекая на бегство Эмилиано.

– Думаю, что это исключено.

Себастьяно дружелюбно улыбнулся ему.

– Надеюсь, чашка кофе тебе не повредит, – сказал он, предлагая составить ему компанию.

– А где мама? – спросил тот, отрезая себе кусок кекса с изюмом.

– Она ушла, – сообщил прелат. – Но не за покупками. Она пошла на прием к известному кардиологу. Мне с немалым трудом удалось убедить ее сделать это.

– Как она себя чувствует? – забеспокоился Эмилиано.

Прелат поднял на него испытующий взгляд.

– Твою мать никогда нельзя было назвать здоровым человеком. Ты и сам это знаешь. А события последних дней не пошли ей на пользу. Вчера у нее был небольшой приступ. Приехал врач и выписал направление к кардиологу.

Эмилиано благодарно взглянул на этого человека, который заботился о здоровье его матери словно любящий муж.

– И что ты собираешься делать теперь? – спросил его монсеньор Бригенти.

– Хочу задержаться в Лондоне еще ненадолго, – ответил он.

– А как твоя жена? – осторожно осведомился прелат.

Эмилиано вытер губы салфеткой и бросил ее на стол.

– Все в порядке, – сухо сказал он. – Она обо мне не скучает.

Бригенти не стал углубляться в эту тему, хотя было ясно, что между Ипполитой и Эмилиано произошло что-то серьезное.

– А твой отец?

– При чем тут отец?

– Ты даже ничего не спросил о нем.

– Все в прошлом, – коротко отрезал Эмилиано.

– Не совсем обычный способ хранить память о своем родителе, – поднял брови прелат.

Эмилиано потемнел лицом.

– Я еще толком не пришел в себя, – сказал он. – Мне нужно немного побыть одному. А вы что будете делать? – попытался он переменить разговор.

– Еду в Бразилию, – сообщил ему Бригенти. – Но не говори пока об этом матери. Я ей сообщу в свое время. Будь с ней рядом, если можешь. Ей нужна чья-то поддержка.

– Это наша прощальная встреча?

– В некотором смысле, – ответил Себастьяно, засовывая руку в карман и доставая что-то. – В участке мне выдали твои вещи. Среди них была эта булавка для галстука. Мне кажется, она принадлежала твоему отцу. Наверное, тебе будет приятно снова иметь ее.

– Я всегда буду благодарен вам за все, что вы сделали для меня, – сказал Эмилиано, беря булавку.

И двое мужчин попрощались, обменявшись крепкими рукопожатиями, в то время как гостиничный рассыльный уже взял багаж монсеньора Бригенти.