Санта-Барбара 4

Но я не сразу стал играть. Я еще постоял и посмотрел, как играют другие. Мне хотелось узнать, повезет ли сегодня еще кому-нибудь. Сама понимаешь, что дважды в одну воронку снаряд не падает. Если до меня кто-нибудь выиграет крупную сумму, то мне уже наверняка не должно было повезти.

Я наблюдал очень осторожно.

Сначала шарик остановился возле цифры «е», как сейчас помню. В следующий раз вышла цифра «9, А потом — «21». Но никто не выиграл по-крупному. Так мелочевка…

Тогда я сделал ставки.

Я выставил двадцать восемь жетонов из своих восьмидесяти… Девять незакрытых гнезд я поставил на цифры в первой десятке, а так же на «очко» и «двойной покер», то есть «21» и «22»…

Джина мотнула головой.

— Я не понимаю, что это значит.

Локридж с энтузиазмом воскликнул.

— Да это неважно! Сейчас я тебя скажу, и ты все поймешь. Короче говоря шансы на выигрыш у меня были двадцать восемь к тридцати семи.

Я трясся от волнения, когда крупье запустил шарик в круг. Шарик попал на число «24»…

Джина пожала плечами.

— И что это значит? Локридж вытянул губы.

— Ну, это значит, что я не проиграл, но ничего особенного не выиграл. Короче говоря, в этой игре я заработал только семь жетонов.

Во второй раз я делал ставки тоже на двадцать восемь жетонов. Оставил незакрытыми гнезда из первой десятки «21», «22», «23», «24». А шарик остановился против цифры «13». Я, слава Богу, снова выиграл. У меня уже было четырнадцать лишних жетонов.

— И что? — полюбопытствовала Джина Кэпвелл. — Сразу же все поставил на кон?

— Нет, — хитро улыбнулся Локридж. — Я не стал бросаться в игру сломя голову. Я рассовал деньги по карманам и пошел в бар пить пиво.

Но возбуждение не покидало меня. У меня стучало в голове: это кончится плохо… это кончится плохо…

Я допил пиво и решил мотать отсюда. Направился в кассу, но по дороге… Джина, ты не поверишь! Ноги сами, помимо моей воли привели меня к ближайшему рулеточному столу.

Даже не понаблюдав за игрой, я стал выкладывать жетоны. Тогда я поставил на вторую половину круга. Не помню, по-моему, с шестнадцатого до тридцать пятого номера. Короче говоря, всего двадцать жетонов. Первая половина и последний номер оставались не закрытыми.

Шансы на выигрыш были у меня двадцать к тридцати семи. Чуть выше, чем один к одному. Когда шарик завертелся, я подумал — кто же так играет, кретин?

Тогда выпал кажется номер из второй десятки и мне подфартило на пятнадцать дополнительных жетонов. «Спокойствие, Лайонелл, спокойствие…» — сказал я сам себе.

Потом, в следующий тур я играл более осторожно. Закрыл уже тридцать три гнезда из тридцати семи. Оставил незакрытыми только цифры в серединке, а выпал номер «3». Но это был совсем небольшой выигрыш: два жетона.

Вот так, почти не идя на риск, я сыграл еще три тура. И каждый раз выигрывал…

Потом я, разумеется, снова выпил пива. Было уже часа три ночи. Мой общий выигрыш достиг тогда уже тысяч семь долларов. У меня карманы разбухли от жетонов. Я уже мог пару раз остаться в проигрыше. Катастрофы из этого не было. По теории вероятности сейчас я должен был проигрывать.

Выпив пива, я начал играть дальше. Потом я играл уже с шансами двадцать восемь к тридцати семи. И выигрывал. Всякий раз я неизменно выигрывал. Шарик ни разу не остановился на незакрытом гнезде. Конов десять подряд.

Меня уже почти тошнило от возбуждения. У меня из всех карманов вываливались жетоны. И я думал, что все это слишком неправдоподобно.

Я снова смотрел на себя в зеркало и видел уже совершенно другого человека. У меня глаза были налиты кровью. Я был похож на вынутого из воды морского окуня.

Я пошел в кассу и обменял жетоны на двадцать тысяч долларов — и все равно у меня еще оставалось намного больше, чем те, с которыми я начинал игру.

Тогда я решил сыграть только три кона.

Первая игра с минимальным риском. Тридцать три против тридцати семи. Все прошло хорошо.

Вторая игра с шансами двадцать девять к тридцати семи. Здесь тоже все сошло удачно.

Ну, я и подумал — все равно, что бы ни случилось в последней игре, я уйду отсюда с крупным выигрышем. Поэтому я отступил от своей привычной тактики.

В последние разы номера всегда выпадали в середине круга, и я зарыл половину гнезд в середине круга. Вполне вероятно было, что теперь шарик упадет на цифру большую или меньшую. Потому, что все три последние раза выпадала середина.

Но я еще сделал нечто совершенно нелогичное: я поставил на каждое из гнезд не по одному, а по три жетона. И, в общей сложности, у меня лежало штук пятьдесят жетонов. А шансы на выигрыш при этом были довольно низкие. Только пятнадцать к тридцати семи.

Вообще, игра была, надо сказать, прескверная, просто идиотская. Но я уже мог себе это позволить. Если бы шарик остановился на одном из тех гнезд, которые я закрыл по три жетона, я бы получил сто пятьдесят жетонов лишних.

Ну, и как ты сама понимаешь, шарик в этот раз катился невероятно долго. Невыносимо долго. И пока он катался, я прошелся по залу, как будто игра меня не очень интересовала.

Когда шарик остановился, крупье крикнул:

— «22».

Там у меня стояло три жетона.

Вот так я и выиграл шестьдесят тысяч баксов!..

Джина с завистью посмотрела на Локриджа.

— Да, тебе крупно повезло… Хотела бы я оказаться на твоем месте!.. Счастливчик…

Локридж пожал плечами.

— А почему ты не можешь оказаться на моем месте? Джина, твой ум вполне позволяет тебе добиться всего, чего ты захочешь. Ты женщина изворотливая, хитрая и вполне можешь рассчитывать на себя.

Джина допила «мартини» и уверенно кивнула.

— Да. Я знаю, что мне обязательно должно повезти в жизни. Но не просто так повезти, а повести по-крупному. Но чтобы так произошло, мне придется добиваться этого самой. Придется идти напролом…

Локридж хитро усмехнулся.

— В связи с этим у меня есть к тебе деловое предложение.

Джина с сожалением посмотрела на опустевший бокал.

— Лайонелл, если ты закажешь мне выпивку, я готова разговаривать о тобой о твоем деловом предложении.

Скупердяй Локридж был вынужден согласиться. Когда официант принес «мартини», Лайонелл заговорщицки огляделся по сторонам и наклонился над столом к Джине.

— Ты можешь прилично заработать.

Джина отпила «мартини».

— Итак, что тебя интересует?

— Меня интересует информация. Информация, касающаяся Иден Кэпвелл.

Джина откинулась назад на спинку кресла.

— Ах, вот о чем ты. Тебя интересует эта поездка Иден в Европу?

— Да.

— Но у меня нет никакой информации об этом. Извини, Лайонелл. Иден не самый близкий мне человек,

Локридж поморщился.