В погоне за мечтой

– Чем выше поднимаешься, тем больнее падать, – заметила Сэнди.

– Ты понимаешь, о чем я, – сказала Неста. – Ты так далеко ушла от того жалкого создания, которое рыдало в убогой конуре в Баркинге, ты так выросла, причем столь быстро, что это даже пугает. Но в эмоциональной сфере ты осталась сущим ребенком. Ради всего святого, перестань быть девчонкой, которая по воле судьбы и капризу богатого маньяка умудрилась ободрать Майка как липку и теперь хочет прибрать его к рукам якобы для того, чтобы вернуть ему утраченное! Поверь мне, Сэнди, из этого ничего не выйдет. На таком фундаменте счастье не построишь.

После памятного разговора Сэнди не давали покоя слова Несты. Не то чтобы она соглашалась с подругой, отнюдь нет, и все же не могла не признать, что в некотором смысле Неста была права. Майк наверняка возненавидел ее за то, что она сделала, и вряд ли его можно было в этом упрекнуть. Теперь, когда Майку приходится налаживать семейную жизнь, ему вряд ли улыбается перспектива расхлебывать кашу, которую заварила Сэнди.

Глава 28

Зельда стояла на балконе в квартире Майка, рассеянно глядя на реку, которая несла свои воды внизу, и прислушиваясь к вечерним птичьим трелям. В воздухе носился свежий аромат ранней зимы, и плавная мелодия, лившаяся из динамиков стереосистемы, навевала приятные воспоминания. Зельда закрыла глаза, отдаваясь ритму музыки, но тут зазвонил телефон. Услышав шаги Майка, который отправился к аппарату, она повернулась в сторону устья реки, глядя на окна конторы «Маккан и Уолш» в Челси-Харбор.

– Извини, – сказал Майк, несколько минут спустя вернувшись на балкон с двумя добрыми порциями джина с тоником. – Это звонила Мишель, хотела пожелать Робби доброй ночи.

Зельда улыбнулась и взяла бокал.

– Ты разбудил его? – спросила она.

Майк покачал головой:

– Он провел весь день с детьми Колин и устал до изнеможения.

– А Мишель? Где она сейчас?

Майк лукаво вскинул брови и поднес бокал к губам.

– Мишель уехала к сестре в Уэльс, – сказал он.

Зельда наморщила нос.

– В Уэльс? – переспросила она и, повернувшись, вслед за Майком вошла в комнату. – Я думала, ее сестра живет в Испании.

– Это другая сестра, – объяснил Майк. – Их три.

Зельда опустилась в мягкое кожаное кресло. Все в комнате напоминало о том, что в доме появился ребенок – от игрушек, наваленных вокруг, до старых фотографий в новых рамках, стоявших на полках и столиках, и детских рисунков, которыми был покрыт холодильник. Робби лично показал Зельде детскую, как только они с отцом оборудовали ее. Зельда видела, что мальчик как нельзя лучше освоился со своим новым домом, она с трудом вспоминала те времена, когда его здесь не было, и одного взгляда на Майка было достаточно, чтобы понять, какой переворот совершило в его жизни отцовство. Было забыто мучительное чувство вины, терзавшее Майка со дня разрыва с Мишель, исчезло напряжение, лишавшее его глаза задорного огонька, отнявшего у него непринужденность, некогда бывшую неотъемлемой частью его натуры. Перед Зельдой был прежний Майк – мужчина, которого она знала и любила, с которым смеялась, с которым бралась за рискованные дела и праздновала победы. К нему вернулась прежняя энергия, и было видно невооруженным глазом, что он наслаждается новой жизнью, его любовь к сыну могла тронуть самое черствое сердце, и Зельда была так счастлива, словно все это происходило с ней.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Майк, положив ноги на стоявший между ними кофейный столик.

– Тебе, – ответила Зельда. – В последние дни ты выглядишь таким спокойным, умиротворенным, и это даже странно, если вспомнить о кавардаке, который царит в конторе.

Глаза Майка насмешливо прищурились, но вместо того, чтобы ответить, он сделал еще глоток.

Зельда ждала, надеясь, что Майк подхватит беседу, но он молчал, и она решила не допытываться. Она вновь вернулась к его личной жизни, которую Майк обсуждал с большей охотой.

– Почему Мишель не взяла Робби к своей сестре? – спросила она. – Я думала, тетка Робби с нетерпением ждет встречи с ним.

– Она виделась с мальчиком пару недель назад, здесь, в Лондоне, – ответил Майк. – И Мишель решила, что нам с Робби будет лучше провести некоторое время вдвоем.

Зельда вздернула брови:

– Неужели? Надо ли понимать это так, что между вами не все ладно, или вам попросту захотелось побыть в мужской компании?

Майк усмехнулся:

– То и другое.

Зельда выпятила губы и пристально посмотрела на него серыми глазами.

– Каван поехал в Уэльс вместе с Мишель, – добавил Майк.

– Мне все ясно, – сказала Зельда. – Или, может быть, я ошибаюсь?

Майк улыбнулся.

– Вряд ли, – ответил он. – Мы тоже так думаем. Проще всего нынешнее положение можно выразить так: Мишель встала перед тяжелым выбором между мной и Каваном.

Зельда искренне изумилась.

– А я полагала… – начала она.

– Что мы давно все уладили, – закончил за нее Майк. – Я и сам так думал. И Мишель тоже – до тех пор, пока мы не стали жить вместе. Но прошло совсем немного времени, и мы поняли, что приняли неверное решение – по крайней мере в том, что касается Мишель и меня.

– О Господи… – пробормотала Зельда. – А мы все думали… – Она посмотрела на Майка. – Мишель ушла от тебя?

Майк рассмеялся.

– Я бы так не сказал, – возразил он.

– Но Мишель поехала в Уэльс с Каваном. Она до сих пор любит его?

Майк пожал плечами.

– Думаю, Мишель и сама этого не знает, – ответил он. – Именно потому они решили побыть вдвоем. Пару дней они проведут у Марианны, сестры Мишель, а потом снимут коттедж. Каван перенес пытки и собственными глазами увидел, сколько горя и несчастий в нашем мире, и исполнен решимости вернуться, чтобы продолжать борьбу с такими людьми, как Пастиллиано. Нечего и говорить, какую горячую поддержку нашли его стремления у Мишель.

– Кажется, это ничуть тебя не беспокоит, – с подозрением в голосе произнесла Зельда.

Майк кивнул и прикусил нижнюю губу, словно задумавшись над ее словами.

– Отчасти беспокоит, – сказал он наконец. – Но отныне это забота Мишель, не моя.

Зельда ждала продолжения, понимая, что вот-вот выяснится истинная причина, побудившая Майка пригласить ее к себе сегодня вечером.

– Мишель говорит, – произнес Майк, рассеянно глядя в сумерки, – что когда мы были в Рио, ее внезапно захватила мысль о том, что она должна вернуться ко мне и что, хотя она любит Кавана, это совсем не те чувства, которые она испытывает ко мне. Мишель захотела, чтобы мы стали жить семьей – она, я и Робби. Она захотела, чтобы мы вновь попытались полюбить друг друга, если, конечно, я не против. И разумеется, я согласился – ради Робби. Но не прошло двух месяцев, и уже совершенно ясно, что у нас ничего не получилось. Мы изменились. Мы стали другими людьми, и хотя я всегда беспокоился о Мишель, даже любил ее, я уже не чувствую к ней того, что прежде. И она, в свою очередь, чувствует мое охлаждение. Именно она первой заговорила об этом, и я не захотел ей лгать. Сейчас Мишель утверждает, будто бы разрывается между мной и Каваном. Правда ли это, знает только она. Думаю, она попросту спасает лицо, и это не очень-то честно по отношению к Кавану. Но Каван уже взрослый, как-нибудь справится. А может быть, Мишель действительно пребывает в растерянности. Она не хочет ни расставаться с Робби, ни отнимать его у меня.

Зельда сделала большой глоток, не спуская с Майка глаз.

– Угу, – сказала она. – Серьезная дилемма, и все станет еще сложнее, если Мишель вновь возьмется за старое.

– По-моему, она была бы рада, но понимает, что не сможет взять с собой Робби. Такая жизнь не для ребенка, к тому же пришло время определить его в хорошую школу, где он учился бы вместе со сверстниками. Разумеется, Мишель с этим не спорит, но ей будет трудно расстаться с сыном, а я не хочу заставлять Робби жить со мной, если он предпочитает мать.

– Вы говорили с ним?