Танец ангела (СИ)

- Хорошо, жди нас здесь,- холодно улыбнулась Маргарита Георгиевна, уже догадываясь, что он и пальцем не пошевелил, чтобы остановить Катю.- Надеюсь, хотя бы это ты в состоянии сделать?

На крыльцо ритуального зала поднималась очередная группа провожающих. Маргарита Георгиевна посмотрела на них и пошла по дорожке среди ухоженных кустов и деревьев.

- Едем домой, Катюша,- она села рядом с внучкой.

- Я хочу съездить на кладбище.

- Не нужно тебе делать этого. И с тебя уже достаточно и с меня. Сейчас мы заберем Соню и поедем ко мне.

- Отвези меня домой,- попросила Катя.- Дома мне будет легче. Бабушка, что мне делать? Ты права, я ничего не знаю.

- Ты должна верить мне,- улыбнулась Маргарита Георгиевна.- Верь мне. Я плохого не советую. Моя жизнь не всегда была безоблачной. И я знаю, чего стоят необдуманные шаги. И ты уже начинаешь понимать это... Тебя никто не торопит, тебя не толкают в спину. Через несколько дней я буду в Европе. Я заберу тебя с собой. Если ты веришь мне, милая, ты сделаешь так. И очень скоро все встанет на свои места.

- Но я хочу оставить Соню с собой, бабушка.

- Я знаю,- кивнула Маргарита Георгиевна.- Но это желание такое детское, такое неразумное. Ты должна лететь со мной. И когда-нибудь ты скажешь спасибо. А сейчас идем в машину. Несколько дней вы с Соней поживете у меня...

- Но, бабушка,- Катя порывисто взяла Маргариту Георгиевну за руку.- Я не могу бросить ее!

- Катя, ты еще очень молода,- понимающе улыбнулась Маргарита Георгиевна.- Ты говоришь, но не понимаешь значение многих слов. Ты никого не бросаешь, никого не предаешь. Ты делаешь разумный шаг, а не предаешь сестру. Соню воспитают достойные люди. Они станут для нее родителями, воспитают как родную дочь.

- А ведь вы уже все решили...

- Нет, Катя. За тебя никто не будет решать. Тебя никто не торопит. Тебя никто не неволит. Но уже через две недели ты поймешь все, о чем я говорила. И мы станем только ближе...

- В таком случае, я уже сейчас могу сказать,- твердо произнесла Катя.- От Сони я не откажусь. Я воспитаю ее! И сегодня мы останемся дома. И завтра мы тоже будем дома! Если ты на самом деле хочешь помочь нам, ты поможешь нам остаться вместе. Я знаю, что ты можешь это сделать. Соню я не отдам никому!

- Хорошо,- улыбнулась Маргарита Георгиевна.- Будь по-твоему. Но когда я вернусь из поездки, мы закончим этот разговор. Я еще несколько дней буду в городе. Если понадобится помощь - звони. А когда уеду, за помощью обращайся к тете Лене. Девочка моя, я так хочу, чтобы вы были счастливы. Хочу этого больше всего на свете. У нас разные пути, но они ведут к счастью. Мы хотим одного и того же. Поверь мне, все люди одинаковы.

Трава стелилась под ноги мягким ковром. Катафалк и машины процессии остановились неподалеку от места захоронения. И когда на краткий миг стих шум, Шугуров понял, что над кладбищем разносится одна из композиций Ванессы Мэй.

К горлу Николая Андреевича внезапно подступил тугой комок. В этот момент он почувствовал то неотвратимое отчаянье, которое на погостах временами ощущают все.

Возле могилы их ждали служители. Тут же лежал большой деревянный крест. Шугуров вытер слезу и покачал головой, когда жена обняла его. Служители осторожно опустили в могилу гробы и отошли в сторону.

- Прощайте,- прошептал Николай Андреевич, рассыпая рыхлую землю по лакированным крышкам.- Прощай, Саша... Прощай, Валюша... Может и свидимся, если черти меня не заберут...

- Вот и все, Коля,- даже с облегчением произнесла Галя.- Все закончилось. Едем домой.

- Да,- прошептал Шугуров.- Мы все там окажемся...

- Коля, ты устал. Тебе нужно отдохнуть,- продолжала говорить Галя.

- Подожди,- Николай Андреевич внезапно остановился.- Я сейчас!

- Куда ты?! Николай!..

- Я скоро, я сейчас!

Он знал, что по какому-то чудовищному совпадению вслед за Малаховыми на кладбище должны были привезти их убийцу – Вадима Кропотова.

- Хороший был парень,- говорили среди провожавших Вадима.- Умница, светлая голова! Кто бы мог подумать, что этим закончится?!

- Пьяный за рулем - убийца!- Шугуров вклинился в чужой разговор.- По его вине люди погибли!

- Вы знали Вадима?- Спросили его.

- Жаль, что не знал!- Угрюмо отозвался Шугуров.

- Странное дело,- покачал головой второй из собеседников.- Он вообще не пил...

- Только мне об этом не рассказывайте!- Оборвал его Шугуров.- У моих друзей дети остались сиротами!

Собеседники переглянулись. Тот что постарше неожиданно взял Шугурова за руку:

- Зачем вы пришли сюда? Если вам наговорили про Вадима, не верьте! Он был хорошим парнем. Он не был ни пьяницей, ни бездельником! И смерть ваших друзей и его смерть - горе! Как вас зовут?

- Николай,- отозвался Шугуров, он уже начал понемногу остывать.

- Николай, я вас прошу, не устраивайте скандал. Сегодня всем тяжело. И вам тяжело, и нам тяжело. Нам незачем ненавидеть друг друга. Если Вадим виноват, он уже ответил за свой грех. Не нам его судить. Сегодня всем горько... Я прошу у вас прощение за него...

Шугуров посмотрел в глаза собеседнику и отвернулся. Он не знал, зачем пришел сюда, но почувствовал, что в его душе на самом деле раскололась глыба ненависти.

- Я хочу увидеть, как он выглядел этот парень.

- Конечно, идемте со мной.

В этот момент застучал молоток. Гроб должны были опустить в могилу.

Как Игорь ни крепился, все же не выдержал,  закрыл глаза ладонью и стремительно вышел из толпы провожающих. Он отошел в сторону и закурил.

- Что же ты наделал, брат?- По русскому обычаю обращаться к покойному как к живому, прошептал Игорь.- Почему ты поехал к этой сволочи, к Денису?! Почему не приехал ко мне?

Он в несколько затяжек выкурил сигарету и внезапно почувствовал такую непреодолимую ненависть ко всем, кто хоть как-то причастен был к смерти брата, что его лицо изменилось до неузнаваемости.

- Всех передавлю, суки!- Скорей прорычал, чем прошептал он.- Брат, я отомщу!..

Отбросил окурок и вернулся к месту похорон. Гроб уже опустили в могилу. Провожающие по очереди бросали  горсточками землю. Перед Игорем это сделал высокий незнакомый человек.

- Спи спокойно, брат,- прошептал Игорь, бросив в могилу горсть земли.

Он подошел к родителям и обнял мать.

- Игорь, что же нам теперь делать?!- Заплакала она.

- Жить, мама, жить!- Сказал Игорь.- Что нам еще делать-то...

- Сынок, только ты глупостей не наделай! Теперь ты у нас один остался!

- Мам, я глупости делать не буду,- покачал головой Игорь, кроме ненависти уже не чувствуя ничего.

Странно, подумал Шугуров, сейчас жизнь уже не пролетает мимо.

- Где ты был?- Неприветливо осведомилась Галя.

- Там...- Шугуров посмотрел на проехавшую мимо них машину с родными Кропотова. За рулем сидел Игорь.- Галя, я хочу увидеть детей. Я еду к ним.

- Это когда-нибудь закончится, Николай?.. Хорошо, ты можешь ехать к своим детям, к Кате, к Фесенко! Ты, вообще, можешь не появляться дома неделями!..

- Галя,- Шугуров обнял ее.- Что ты?.. Сегодня ты должна быть со мной. Я прошу, всего один день.

- Ты ведь знаешь, что я не могу... Я не могу видеть глаза твоей бывшей...

- Бывшей жены, Галя. Бывшей! Что с тобой происходит?.. Ты слышишь только себя.

- Но и ты только себя слышишь... Ты мне не веришь, но я устала больше тебя.

- Я тебе верю, верю,- Шугуров поцеловал ее.- Ты права, все уже закончилось.

- Не обманывай себя. Уже завтра вы возьмешься за старое...

Шугурова без преувеличения можно было назвать атомным ледоколом. По жизни он шел так, что вокруг него раскалывались необъятные, неподъемные для человеческих сил ледяные поля. И за собой по жизни тянул караван из тех, кому была необходима его помощь и поддержка. В школе тянул друзей и товарищей, баскетбольную команду, которая своими победами и призовыми местами была обязана не учителю физкультуры, а прежде всего Коле Шугурову. В институте тянул однокурсников и однокурсниц, сейчас таких молодежь просто отсеивает из своего круга, как "лохов" и "чмырей". В армии горой вставал за земляков. Блатата батальонная боялась его как огня, хотя сам Шугуров за два года от службы не отлынивал ни разу. А когда он начал жить самостоятельно (в то время Горбачев как раз объявил о начале кооперативного движения, а Шугуров легализовал свои полукриминальные наклонности барыги-фарцовщика), он уже потянул за собой с полдюжины любовниц и на паях организованный торгово-закупочный кооператив, при всем этом "отстегивая" еще и на "крышу", хотя захребетников не жаловал никогда.