Я пришла издалека

С ума можно съехать. Похоже, что эти люди живут не в двадцатом веке. Пледы, кильты, старинное оружие, лошади, устаревшие обороты речи, вражда с англичанами… Другая эпоха. Это невозможно сыграть или подделать. Это чистая правда, не фальшивка. И в Инвернессе нет света, потому что нет электростанции. Господи, куда же я попала?!

Если встреченный мною в чаще Джонатан Рэндалл был действительно тем самым Рэндаллом, предком Андрея, то я нахожусь в восемнадцатом веке. Видимо, до тысяча семьсот сорок седьмого года. Поскольку после предок переехал в Россию, где и скончался от апоплексического удара. Какая нелепица: встретить предка Андрея! А где в таком случае сам Андрей? А он в таком случае еще не появился на свет. Отлично сказано: мой бывший муж еще не родился. Не попасть бы в психушку.

Этого не может быть. Я уверена, что всему происходящему найдется разумное объяснение. Не нужно ударяться в фантастику. В конце концов все закончится хорошо и мы с Андреем еще посмеемся над моими приключениями. Заблудилась в трех соснах, встретила экстравагантную съемочную группу и тут же решила, что путешествую во времени. Вот что значит начитаться научной фантастики и фэнтези. Но не слишком ли много случайностей?

Я застонала. Эти размышления причиняли мне почти физическую боль. Дугал обеспокоенно спросил:

– Мадам, с вами все в порядке? Вы не ранены?

– Я… нет-нет, я невредима… но вот мой муж… мой бывший муж… – пробормотала я бессвязно.

– Я сочувствую вашему горю, мадам, но вы уверены, что вашего мужа действительно нет в живых? Возможно, ему удалось спастись и он разыскивает вас?

– О нет, я абсолютно уверена, что его нет на этом свете… – Я снова искренне залилась слезами, но не стала уточнять, что моего мужа еще нет на этом свете.

Мы ехали довольно долго. Мои мышцы занемели, я не чувствовала своих ног. Несколько раз приходилось делать недолгие остановки, потому что раненому Джейми становилось плохо. Наконец, когда я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание, мы добрались до небольшого домика, сложенного из серых камней. Избушка на курьих ножках по-шотландски… Всадники спешились, Дугал стащил меня с лошади и буквально внес внутрь. Следом вошел Руперт, тащивший Джейми. Джейми был бледен как полотно, однако находил силы криво улыбаться на какие-то шуточки Руперта.

Домик был населен. Нас встретила пожилая женщина, одетая довольно странно: длинная грязная юбка, блуза с длинными рукавами, наполовину прикрытая чем-то вроде жилетки или корсажа. Еще одна актриса? Она тотчас же подложила дров в очаг, усадила раненого поближе к огню и принесла здоровенную флягу. Нетрудно было догадаться, что булькает внутри. Фляга пошла по кругу. Ее продвижение сопровождалось довольными возгласами. Я тоже не отказалась сделать глоток. Ничего другого все равно не предложат, а подкрепиться нужно. Я не ела черт знает сколько времени, желудок уже давно требовал пищи или хоть чего-нибудь. Я зажмурилась, задержала дыхание и приложилась к фляге. Шотландское виски. Гадость неописуемая и к тому же очень крепкая. Я мужественно проглотила эту отраву, даже не закашлявшись. Я протянула флягу следующему клиенту и заметила на себе удивленные взгляды. В них читалось: леди, а пьет как лошадь.

Тем временем Дугал с видом знатока обследовал раны Джейми. Действовал он неловко, и я сразу поняла, что врач из него никудышный. Зато мясник бы получился. Пациент болезненно кривился от его прикосновений. Дугал подозвал Руперта и приказал ему подержать раненого, чтобы не дергался. Похоже, он собирался вправлять вывих. Он взялся за руку Джейми и начать тащить ее на себя, от чего Джейми глухо застонал, побледнел еще больше и потерял сознание. Я не выдержала и, вскочив со своего места, крикнула в профессиональном рвении:

– Вы что, с ума сошли оба? Вы так сломаете ему руку, чертов кретин. Отойдите сейчас же от больного, – я присовокупила витиеватое ругательство, которое по черпнула в каком-то американском детективе.

Вышло убедительно. Оба отскочили от него как ошпаренные и остолбенело воззрились на меня. Леди пьет как лошадь и ругается как извозчик. Я воспользовалась паузой, подошла и перехватила у Дугала запястье Джейми.

– Прежде чем прикладывать силу, нужно поставить кость под правильным углом, вот так, и тогда она встанет на место.

Рука в моей руке была теплой, но не горячей. Жара нет. Это хорошо. Значит, воспаление не сильное. Впервые за сегодняшний день я чувствовала себя уверенно. По крайней мере я знала, что делать в ближайшее время.

Я внимательно осмотрела руку. Тяжелая как камень. Тем временем раненый пришел в себя и уставился на меня с таким же недоумением, как и его товарищи. Впрочем, никто не мешал мне делать свое дело. Итак, мы имеем вывих плечевого сустава, мышцы уже воспалились и распухли, они сдавливают суставную сумку, усложняя мою работу, мешая кости встать на место. Вправить будет непросто. Тут потребуется грубая сила, а я, как назло, страшно вымотана и к тому же давно не практиковалась.

Я взялась за локоть, глубоко вдохнула и приготовилась с силой повернуть его вверх и внутрь.

– Сейчас будет очень больно. Придется потерпеть, – предупредила я своего нежданного пациента.

– Больнее, чем сейчас, уже не будет. Так что давайте, – сказал он.

У огня было очень жарко. Я моментально взмокла от жара и физических усилий. По моей спине текла струйка пота. Джейми тоже взмок – от боли, которую переносил стоически. Он не издал ни звука, просто закрыл глаза и сделался еще бледнее. Мне не встречался столь терпеливый пациент. Наконец с легким щелчком рука пришла в нормальное положение.

– Уф! – сказала я и облегченно вздохнула.

– Больше не болит! – радостно провозгласил Джейми, и на его лице появилась широкая улыбка. Окружившие меня люди разразились восклицаниями и аплодисментами.

– Будет, – Пообещала я, чтобы остудить восторги. – Еще несколько дней могут быть боли и неприятные ощущения в руке. Поберегите сустав два-три дня, двигайте рукой как можно меньше. Потом будьте очень осторожны, не делайте резких движений, и обязательно каждый день теплые компрессы.

В глазах Джейми читалось легкое изумление, но еще я увидела в них доверие и уважение. Мне был знаком этот взгляд. Так смотрят на врача пациенты во все времена. Ради этого я готова была работать сутками. И мне вдруг захотелось бросить к черту свою сытую и благополучную жизнь консультанта в фармацевтической фирме и снова лечить. Снова спасать, успокаивать, вселять надежду… И жить впроголодь? Или лечить богатых в частной клинике?

Я отсутствующим взглядом обвела комнату и почувствовала какое-то напряжение. На меня смотрели с изумлением и подозрением. Что-то было не так.

– Я врач, – объяснила я.

Вместо того чтобы расслабиться, они напряглись еще больше. Изумление исчезло. Осталось подозрение и недоверчивость.

– Как бы то ни было, похоже, вы кое-что понимаете в лечении, – Дугал нарушил воцарившееся молчание. – Вы сможете залатать его рану, чтобы он мог ехать верхом?

– Ну конечно, я могу сделать перевязку. Если у меня будет все необходимое.

Дугал бросил женщине, сидевшей до того в углу, несколько слов на незнакомом мне языке, скорее всего на гэльском. Та сделала неуклюжий реверанс и стала рыться в деревянном крашеном ящике. Тем временем я осмотрела все помещение. Домик состоял из единственной комнаты, не отличавшейся уютом. Закопченные стены, жуткая грязь, нет электричества и водопровода. Такого я не видела даже в глухой деревне в Псковской области, куда ездила с подругой навестить ее бабушку. Старушка жила в типичном деревенском домике, небольшом, но прочном и теплом. Никаких благ цивилизации там не было. Воду брали в колодце, еду готовили на дровяной плите, по вечерам зажигали свечку. И все-таки в доме было прибрано и уютно. Не было такой вековой грязи, как здесь.

Женщина извлекла на свет кучу серых тряпок.

– Ни в коем случае! – Я с отвращением взяла одну из них двумя пальцами. – Это очень грязное. Рану нужно сначала продезинфицировать, затем перевязать чистой тряпкой, если нет стерильных бинтов.