Ангел мести (ЛП)

Как так случилось? Почему она заполняет каждую мою мысль? Моё сердце обволокла нежная боль, и я пытаюсь убедить саму себя, что это из-за того, что я скучаю без неё. Я так сильно желаю увидеть её снова, и не обязательно для того, чтобы поговорить с ней, потому что я знаю - она не особо разговорчива, а просто, чтобы быть рядом со мной. Её глубокий голос словно живет внутри меня, а горящие глаза говорят намного больше, чем она смогла бы выразить словами, так что мы вполне сможем обойтись без слов.

В то время, пока я сижу и размышляю о жизни, Посол и окружающая его свита отбывают в Киото, оставляя в посольстве минимальное количество охраны для защиты, которая - как я надеюсь - сможет позаботится о каждодневной безопасной работе этой маленькой части Британской империи во враждебной земле. Я подхватываю маленькую клетку с канарейкой и ухожу в дом, где следую в свою спальню, чтобы переодеться.

Стоило только двери закрыться за мной, как я с нетерпением начинаю проверять старое платье в поисках какого-либо послания, прежде чем обращаю своё внимание на клетку, в поисках любого знака - да чего угодно - говорящего, что это от нее. Я почти было собралась бросить поиски послания, когда замечаю какие-то царапины на днище внутри клетки, едва заметные невооруженному глазу. Надпись нечеткая, и я потратила какое-то время, чтобы разобрать сообщение:

<i>Когда наступит беда, дай мне свободу, и я отыщу моего ангела. </i>

Ангел, ха, вот как?  То есть, если что-то произойдет со мной, она будет моим ангелом мщения? Моё сердце готово выскочить из груди после прочтения её послание. Она обязательно придет, если я позову. Я нахожу кинжал Ецуко и царапаю послание, уничтожая неровные буквы, вот теперь всё надёжно скрыто от любопытствующих глаз. Твой секрет останется со мной, мой воин.

Глава 6

        Вечер вступил в свои права, огненный шар солнца, наконец, опустился за горизонт. Наступают сумерки, и в вечернем воздухе все более отчетливо начинает ощущаться прохлада. Китами как-то подозрительно долго отсутствует - с тех самых пор, как Посол и сопровождающие его люди убыли в Киото. Прозвучал звонок, зовущий на ужин, и с большой неохотой я покидаю свой пост у окна. Мне так отчаянно хочется увидеть её вновь. Хотя бы мельком, хотя бы краешком глаза.

Раздается слабый стук в мою дверь, а затем под весом открывающейся двери, раздаётся скрип дверных петель. "Кларисса, дорогая, ты спустишься на ужин?" В комнате царит полумрак, который отражает состояние моей души, и отец входит, чтобы зажечь светильники, расставленные по всей комнате. "Тебе необходимо поесть. Всё уже закончилось, теперь ты в безопасности".

Безопасность? Безопасность - такое условно-неопределенное понятие, и у меня имеется неясное предчувствие, что довольно скоро наша безопасность будет протестирована самым серьёзным образом. "Не сейчас, отец. Ты можешь прислать какую-нибудь еду сюда наверх?"

"Хорошо, моя дорогая. Я загляну к тебе попозже".

"Спасибо, отец". Я возвращаюсь к своему ночному бдению у окна, наблюдая, как луна медленно восходит в спящем небе, отбрасывая призрачно-жуткое свечение на пол и стену.  Я подхожу к сундуку, стоящему у подножья кровати, и снимаю кимоно - то самое, что она дала мне.  Я могу ощутить аромат воды, которой она омывалась, и еще что-то другое, нечто особенное. Я понимаю, что у каждого имеется свой собственный запах. Моя мать по обыкновению пахла лавандой и ещё чем-то другим, раньше я никак не могла понять, чем именно. Но сейчас я знаю. Это был её собственный запах.  Я  вдыхаю нежный  аромат, впитавшийся в ткань кимоно. Это запах Ецуко.

Снимаю кимоно, ткань скользит по моему телу, и всей своей кожей я ощущаю необычную теплоту. И не в состоянии сдержать себя, я выдыхаю захваченный тканью аромат Ецуко.  Я закрываю глаза и почти ощущаю её здесь, стоящую так близко - прямо за мной.  Я возвращаюсь к окну, наблюдая за бесчисленным множеством огней, которые подобно рою светлячков расстилаются над землей.

Вижу какое-то движение вблизи ворот, и это сразу же привлекает все моё внимание. Неужели это она? Движение перерастает в драку, и я наблюдаю, как охранники один за другим валятся на землю. Небольшая группа мужчин с обнаженным оружием, отчетливо видимым в мерцающих огнях, распахивает ворота и решительно проходит внутрь территории посольства, направляясь в сторону дома. Их лидер оборачивается, и я отчетливо вижу, что это Китами.

Я стремительно мчусь к двери, настежь распахивая её. "Охрана, враг у ворот!" Я воплю так громко, как могу, одновременно с этим начинается безумный переполох, народ вскакивает из-за столов, бросая свой ужин, чтобы приготовиться к противостоянию врагу. Я бегом возвращаюсь в свою комнату, нахожу свою золотистую канарейку и выпускаю её в окно - искать моего ангела.

Дрожь пробегает по моему телу. Если Китами стоит во главе этой атаки, тогда я непременно  стану одной из первых жертв. Без сомнения - он будет упорно искать меня, вот только я не желаю быть найденной, трясущейся от страха под своей кроватью. Забрав самую ценную вещь, имеющую большое значение для меня - медальон с портретами моих родителей, и вооружившись кинжалом Есуко, спрятав его под одеждой, я открываю дверь и направляюсь вниз по длинной лестнице на первый этаж.

Вижу Яцуки, дрожащую в углу. Я подхожу к ней, только она  парализована от страха. "Яцуки!" Темные глаза обращаются ко мне, и  я вижу, что она не слышит меня.  Мне не остается ничего другого, кроме как дать ей пощечину. ”Яцуки! Посмотри на меня!” Она в жутком смятении, возможно из-за пощёчины, что я дала ей, как впрочем и из-за всего остального, происходящего вокруг неё. ”Тебе нужно выбраться отсюда - как хочешь, любыми путями, какими сможешь. Быстро доставь сообщение послу. Убеди их в необходимости вернуться назад в посольство”.

Она кивает, тряхнув копной волос, темных как у Ецуко, и в то же время пытается собрать воедино своей смятённый разум, а затем начинает двигаться к задней двери. "Не дай себя схватить. Мы все рассчитываем на тебя, -  когда она разворачивается, чтобы исчезнуть, я добавляю, - и скажи им, что это Китами организовал нападение на посольство".

Надеюсь, что реакция посла будет в точности соответствовать потрясенно-шокированному взгляду на лице Яцуки. Ещё бы – дипломат, обладающий полным доверием, и вдруг, как оказалось, он был гадюкой среди нас.  Что ж, если мне придется умереть от его рук, я хочу возмездия. Он, конечно, будет пытаться изображать свою невиновность и непричастность к этой резне, а я не могу смириться с мыслью - о всех тех загубленных жизнях, что останутся без заслуженной кары.

Схватка перенеслась внутрь дома, и я понимаю, что с наружной охраной покончено. Охранники мужественно  пытаются отбросить назад многократно превосходящего врага. Самураи. Китами привлек своих собственных самураев для участия в этой бойне.  Уклоняясь, я огибаю место битвы и умудряюсь выскочить наружу через парадную дверь.

Едва мои глаза свыкаются с темнотой, как я сталкиваюсь с ужасающим  зрелищем. Мой отец медленно опускается на колени, зажимая руками зияющую рану в своем животе. Китами с широкой ухмылкой на помрачневшем и застывшем, словно гипсовый слепок, лице, поднимает глаза от своей жертвы.  Мой бедный отец пошатывается на коленях, удивленно смотря вниз и пытаясь удержать свои внутренности, вываливающиеся наружу - видя ужасающий размер раны и обильный поток крови, понимает, что это почти невозможно.