Оранжевая история (СИ)

Это непросто — найти подходящего мужчину. Не для перепихона. Найти отца своего будущего ребенка. Думать, что, если он будет похож на родителя или унаследует его черты характера? После нескольких поисковых попыток по округе, я прибегла к информационным технологиям. Но интернет мне не помог — более того, у меня сложилось впечатление, что там, в основном, знакомятся иммигранты или психи: два русских, три китайца, один индус, тип, на каждое сообщение отвечавший длинными идиотскими стихами, и сорокадевятилетний фермер, с которым я познакомилась на форуме по апельсинам. Правда, вскоре выяснилось, что кроме апельсинов, говорить и думать он ни о чем больше не в состоянии.

И тогда я спустилась с интернета на землю и увидела, что перед самым моим носом загружает фургон вполне подходящий экземпляр — Дэниэл Симен — симпатичный, нормального роста, и насколько я успела узнать, с нормальными мозгами.

В отличие от Артура, которому я сказала, когда уже было поздно, и Питера, которому вообще ничего говорить не собиралась, с Дэниэлом я решила выяснить все заранее.

— Подожди, Салли, я не уверен, что правильно тебя понял. Ты хочешь что?

— Я хочу ребенка. Если, конечно, у тебя в семье не было ненормальных и не страдали наследственными болезнями.

— Вроде бы нет. Хотя, не уверен. После твоего заявления, я ни в чем не уверен.

— Отнесись к этому проще. Представь, что ты станешь донором. Никаких обязательств. Все, что произойдет после — исключительно моя забота.

— Да, но… Можно задать тебе личный вопрос?

— Я слушаю.

— Ты не думала о том, чтобы завести ребенка обычным путем?

— Ну почему, думала и даже пробовала. Но сейчас у меня нет возможности проходить все это снова. Мне тридцать четыре, и время играет не на моей стороне. Так что я решила опустить формальности и перейти к сути. Что скажешь?

— Знаешь, я ни разу не был донором, и уж, тем более, не получал таких предложений. Ты не против, если я немного подумаю?

— Да, конечно.

Два дня спустя Дэниэл подходит ко мне.

— И?

— В принципе, я не против. Не уверен, но, я бы, может быть, даже захотел когда-нибудь общаться с ребенком.

— Я уже сказала, что беру все, связанное с ребенком на себя, но буду очень рада, если ты будешь интересоваться им.

— Тогда, давай, не будем называть это донорством. Пусть это будет дружеская услуга, окей?

— Окей. На следующей неделе я еще раз пройду обследование. И… ты не против, если я попрошу тебя сделать то же самое?

— Без проблем. Только, извини, я сейчас на мели.

— Без проблем. Я — заинтересованная сторона, я плачу.

Я поставила перед собой цель и уверенно шла к ней. Результаты обследования были благоприятными, и я с Дэниэлом сполна использовала эту возможность. Но, как это часто бывает, чрезмерная зацикленность на чем-нибудь приводит к обратному результату. Два месяца спустя тест на беременность все еще показывал «минус одну попытку».

Но я не сдавалась. В субботу мы с Дэниэлом решили устроить пикник на пляже. Я привезла его в свой любимый укромный уголок, не посещаемый туристами, в самое подходящее время — на закате. Дэниэл забрал все необходимое для барбекю, а я захватила из багажника подстилки и полотенца.

Серебристо-черный порше вырос в поле зрения совершенно неожиданно за изгибом песчаной косы. Машина стояла практически у самой воды, на капоте виднелась человеческая фигура.

— Эй, я здесь! — Дэниэл помахал рукой, привлекая мое внимание, — Ты идешь?

Я уложила подстилки и полотенца на песок.

— Сейчас вернусь! Я ненадолго!

Мне слишком сильно хотелось увидеть его. Если, конечно, это он. Хотя я не знала в округе ни одного другого серебристо-черного порше. Впрочем, мои сомнения рассеялись очень быстро. На фоне океанского заката Питер Бролин сидел на капоте своего авто и небрежным движением руки пускал блинчики по воде. В глаза бросались непривычная, минимум двухдневная, щетина на щеках и мятая, несвежая рубашка. Таким я его еще не видела.

Я подошла совсем близко, запоздало обдумывая, что сказать, но ограничилась простым «привет». Он повернул голову, и почему-то совсем не удивился.

— О-ля-ля, Пипс, вечно ты появляешься и исчезаешь не вовремя, — по голосу я поняла, что он пьян, причем сильно. — Хотя, это даже забавно, что ты здесь.

— Что такого забавного?

— Так, ерунда, — он неопределенно махнул рукой и сделал неловкую попытку подвинуться. — Садись, Пипс, поболтаем.

Я присела рядом на капоте.

— Как дела? — одновременно начали оба. Он расхохотался.

— Я первый спросил.

— Нормально.

— Извини, тупой вопрос. Твой парень? — он кивнул в сторону фигуры Дэниэла, появившейся из-за косы.

— Да, — коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Дэниэл остановился и взмахнул рукой. Я встала с капота.

— Прости, мне нужно идти.

— Рад был увидеться, Пипс, — невнятно донеслось мне вслед.

— Кто это? Ты его знаешь? — спросил Дэниэл, когда я подошла к нему.

— Знакомый. Он сильно перебрал, так что нужно отвезти его. Он живет на вилле, здесь неподалеку.

— Ладно, я сейчас.

— Я сама. Будет быстрее, я знаю, где это.

— Хорошо, — Дэниэл явно понял больше, чем я пыталась сказать. — Где мне тебя ждать и ждать ли?

— Отвезу его и вернусь на ферму. Устроим пикник завтра, ты не против?

— Как скажешь.

Я вернулась к порше. Бролин сидел на капоте все в той же позе, только в руке появилась почти пустая бутылка виски.

— Питер, тебе надо проспаться, — я забрала у него бутылку. — Идем, я тебя отвезу.

Его речь стала совершенно невнятной, поэтому, не тратя времени на бесполезные пререкания, я стащила его с капота и кое-как довела до пассажирской двери. С горем пополам устроив Бролина на сиденье, я повернула ключ зажигания.

На вилле № 6 горел свет. Утром, когда я завозила сюда апельсины, меня встретила какая-то молоденькая девушка в купальнике, но когда я постучала, дверь открыла уже другая, тоже не старше двадцати. Однако!

— Он в машине, вырубился. Думаю, в одиночку с ним не справиться. С другой стороны, можете оставить его там до утра, — сказала я.

— Кто? — спросила девушка, переводя взгляд с меня на порше.

— Питер.

— Какой Питер?

— Простите, сколько вас здесь?

— Четверо.

— И вы никого не теряли?

— Нет, все на месте.

— Тогда извините, я, кажется, спутала номер виллы.

Я вернулась к машине. Питер бесчувственным бревном валялся на пассажирском сиденье. Я принялась тормошить его в тщетной попытке узнать, где он остановился, но, как и следовало ожидать, ответом мне было лишь пьяное бормотание. Ладно, посмотрим, где-то должны быть ключи, а если повезет, то и адрес. Чертыхаясь, я вывернула его карманы. Что-то металлическое скатилось под кресло, неудобно изогнувшись, я нащупала рукой круглую металлическую поверхность, но это оказалась стрелянная гильза. Ничего похожего на ключ. В бардачке мне сразу попался бумажник. Ага, кредитки. Еще кредитки, визитки. Нет, на визитках не пишут домашний адрес. Может, посмотреть где-нибудь еще? Права, документы? Бортовой компьютер! Есть. Вот, Сидней, домашний адрес. Но я же не повезу его в Сидней на ночь глядя. Поищем еще. Я вновь сунула руку в бардачок и вытащила пистолет. Пистолет, гильза. И тут мне стало по-настоящему страшно.

Я трясла его, не переставая, до тех пор, пока он не открыл глаза. «Питер, что это?» «Отстань», — пробормотал он и снова закрыл их. Я взяла его за плечи и хорошенько встряхнула: «Зачем это? Ответь мне! Питер, зачем тебе пистолет?» Бессмысленно улыбаясь, плохо скоординированным жестом он ткнул пальцем в висок. «Почему?» — тихо спросила я, но тут же поняла, что мой вопрос останется без ответа — Питер снова вырубился.

Я запихнула пистолет как можно глубже обратно в бардачок и замерла, пытаясь осмыслить происходящее. Что могло заставить думать о самоубийстве Питера Бролина, человека, у которого было все, что он мог пожелать? И хотя я была далека от мысли винить в этом свою скромную персону, дать ему спустить курок не могла.