Крик души

Дэнни, куда менее склонный прощать Кристин ее недостатки, закатил глаза.

— Так или иначе, у тебя нет причин беспокоиться, — заявил он. — Спенс совершенно без ума от тебя, а Кристин его абсолютно не волнует. Он знает ее как облупленную, и его просто бесит, когда она начинает рассказывать о том, что все считают ее потрясающей, какой фурор она произвела на прослушивании, и так далее в том же духе, хотя единственная роль, которую она сыграла, — роль Tea в «Распрощавшихся с ночью».

— Именно тогда она и пыталась соблазнить Спенса, — буркнула Никки.

— Но не преуспела.

Никки покосилась на него.

— Знаешь, она ведь до сих пор не знает, что он тогда мне все рассказал.

— Я всегда говорил, что тебе стоит сказать ей об этом.

— Тогда был неподходящий момент. Мы собирались начать съемки, и уже было слишком поздно искать кого-то другого на роль. Вообще-то, никто другой и не был нужен, потому что она идеально подходила на роль Tea, и если забыть обо всем остальном, ты должен признать, что у нее есть талант.

Дэнни поморщился.

— Ну, так уж и должен, — недовольно проворчал он. Затем, лукаво улыбнувшись, он приподнял пуховое одеяло и спросил: — Ну, как дела у нашего парня?

— Есть хочет, — ответила Никки, отбросила его руку и натянула на себя одеяло. Затем, подавив очередной зевок, заметила: — Боже, мне и правда нужно поплавать, может, хоть тогда я проснусь. И пожалуйста, пусть мне кто-нибудь объяснит, как я могу умирать от голода, когда вчера столько всего съела. Настоящее пиршество! Разве не потрясающе?

Дэнни застонал от удовольствия, вспоминая ужин:

— И не говори. Да я за эту «сабудана пури» умереть готов. Кстати, там осталась еще куча еды, так что, считай, ужин у нас на сегодня есть. Ну, что еще стоит у тебя на повестке дня после плавания?

Никки нахмурилась, собираясь с мыслями.

— Вообще-то, можно было бы съездить на автобусе в Страуд. Там сейчас проходит что-то вроде свадебной ярмарки, если верить новостям «Индепендент телевижн». Думаю написать небольшой репортаж на тему «Романтичность и/или наличность», а затем попытаюсь продать его в газету «Глостершир лайф», или, быть может, в еженедельник «Ивнинг пост», или еще куда. О, я только что вспомнила: мы со Спенсом должны были сегодня вечером идти на второе дородовое занятие, — она закатила глаза. — Он, очевидно, тоже забыл. Вряд ли ты захочешь занять его место, но я все-таки спрошу.

На лице Дэна читалось сожаление.

— Я сегодня встречаюсь с Гасом, — признался он. — Мы идем на открытие нового винного бара на Вайтледиз-роуд. Можешь пойти с нами, если хочешь.

— Ты, конечно, шутишь, — рассмеялась она. — В любом случае, я бы не хотела пропустить занятие. И как дела с новым парнем на районе?

Дэнни пожал плечами и покраснел.

— Еще рано делать какие-то выводы, — заметил он, — но пока неплохо.

Никки игриво толкнула его локтем.

— Верю, что ты найдешь кого-то с хорошей работой, машиной и собственной квартирой, — поддразнила она его. — Мои родители гордились бы тобой.

Дэнни рассмеялся.

— Особенно тем, что он бухгалтер, — добавил он. — Мои родители одобряют его; впрочем, они будут рады любому, кто согласится подобрать их младшенького. Но, думаю, они все равно предпочли бы, чтобы Гас был девушкой. Ты можешь в это поверить: мне всего двадцать один, а мать уже зудит мне о внуках, хотя прекрасно знает о моей ориентации?

Сочувственно улыбнувшись и одновременно сожалея о том, что ее мать не разделяет такой позиции, Никки отбросила одеяло и опустила ноги на пол.

— Думаю, что бы мы ни делали, наши родители все равно будут недовольны, — сказала она, — так что можно перестать пытаться им угодить. Боже, я готова убить кого угодно за чашечку кофе.

— Извини, тебе нельзя, — напомнил ей Дэн.

Глаза Никки засветились нежностью, и она обхватила рукой свой живот.

— Никаких попоек, никаких косячков, никакого кофеина, никакой аэробики, никакого сахара… О скольких удовольствиях мне пришлось позабыть из-за этого шарика!

— Но оно того стоит?

— Еще бы!

Дэнни улыбнулся.

— Знаешь, а тебе идет быть беременной, — неожиданно сказал он. — У тебя внутри царит такое спокойствие — мне даже жутко становится. Будто у тебя наступило Дзен.

Никки рассмеялась:

— Если бы ты видел меня вчера у моих родителей, ты бы так не сказал. Знаешь, моя мать фактически обвинила меня в том, что я сломала ей жизнь, вот ведь дура! Удивительно, как ей всегда удается обвинить во всем меня. Вчера я оказалась виноватой в том, что она бросила какую-то дурацкую карьеру, о которой я даже не подозревала, пока она внезапно не решила поднять эту тему. Конечно, она не посмела бы обвинить в этом моего отца, хотя, держу пари, именно он заставил ее бросить работу, потому что всем известно, как он любит все контролировать. Ну, да ладно, не будем о грустном. Я начинаю злиться, когда вспоминаю о них, а я категорически не желаю, чтобы отрицательные флюиды навредили малышу. Они больше не управляют моей жизнью, и если они когда-нибудь захотят поучаствовать в жизни своего внука, я сначала потребую, чтобы они полностью изменили свое отношение к детям.

Слишком хорошо зная, какие сложные у Никки отношения с родителями, Дэнни просто пожал плечами и пошел вниз, на кухню. В раковине и на сушке все еще высились горы грязной посуды от вчерашнего пиршества в ожидании, когда ее помоют.

— Черт побери, — простонала Никки. — Ну почему именно мне приходится заниматься домашним хозяйством?

— Потому что ты всегда дома, — напомнил ей Дэн, — но не расстраивайся, сейчас я помою, а ты вытрешь, а потом, окунувшись разок, мы вкусно позавтракаем.

Несколькими часами позже Дэнни отправился на велосипеде в студию, Никки же передумала ехать в Страуд, вместо этого она села в автобус, идущий в Броудмид. Ей захотелось походить по детским магазинам, хотя ничего покупать она не собиралась. Теперь им придется очень осмотрительно тратить деньги, ведь ее родители не поддержат их в трудную минуту; но это не страшно, они справятся, особенно если Спенсу оплатят работу с Дрейком Мюрреем. Но даже если и не оплатят, то Дэвид и Дэнни, два настоящих кормильца в доме, по-прежнему предлагают взять расходы по арендной плате на себя, если возникнет такая необходимость.

— Мы — одна семья, — твердо заявил Дэвид вчера вечером. — И у ребенка будет все только самое лучшее, когда он или она появится на свет. Я не собираюсь бросать своего крестника на произвол судьбы.

— И я тоже, — эхом откликнулся Дэн.

— Никки, знай: я готова сидеть с малышом, купать его, вообще, делать все, что нужно, кроме памперсов, конечно, — заверила ее Кристин. — А если я получу работу, то все останется по-прежнему: что мое — то твое.

Спенс был столь растроган их преданностью, что даже не смог ничего сказать и просто взял Никки за руку.

— Я обещаю вам всем, — наконец произнес он, — что когда я стану мегарежиссером в Голливуде, а Никки будет паковать мешками Оскары за свои сценарии, мы этого не забудем.

— Мы поднимемся на вершину все вместе, — напомнила ему Никки.

— Только так, — согласился он.

Никто никогда не вспоминал, что интересы Дэнни лежат несколько в иной сфере. У них был негласный договор — чем бы они ни занимались, он так или иначе тоже будет в этом участвовать: или получит право на эксклюзивное интервью, или возьмет на себя работу со СМИ, или будет делать что-то еще, что сочтет для себя подходящим.

Приехав в Броудмид, главный торговый район города, Никки решила сначала пройтись по «Уотерстоуну», поскольку ее всегда, словно магнитом, тянуло в книжные магазины. Раньше она могла проводить в них целые дни и в результате пополнить свою коллекцию всего лишь одной-единственной книжкой, например новым переведенным романом или непонятным справочником для писателей. Теперь же книги, посвященные уходу за детьми, кучей громоздились возле книжного шкафа в их спальне, а рядом лежала стопка подсказок родителям, которые Спенс скачал из Интернета, поэтому Никки решила сегодня не заглядывать в этот отдел магазина и направилась к полкам поэзии. Эмили Дикинсон давно стала ее кумиром, наряду с такими поэтами-метафизиками, как Донн и Марвелл; а после того как на прошлое Рождество миссис Адани подарила ей небольшую книжечку индийской поэзии, ее заинтересовало и это направление.