Слишком много сюрпризов

– Он мой напарник. Я доверяю ему.

Лилиан отвернулась, испытав вдруг странное разочарование. А чего она, собственно, ожидала? Что Трейс будет принадлежать ей вечно? Что ж, мечтать не вредно. Простушка Лилиан, школьная учительница, и блестящий агент Трейс Янгблад. Ха! Да с такой внешностью он может заполучить любую красотку.

– Если вы доверяете своему напарнику, – сказала она, – то почему не вылезли и не поговорили с ним.

– Когда в доме был Рэкли? Ни в коем случае. Этого подонка один-два лишних трупа не остановили бы.

Вспомнив холодные глаза Рэкли, Лилиан вынуждена была согласиться.

Через несколько минут они уже были в кухне, где из радиоприемника неслись слезливые мелодии кантри. Трейс называл эту музыку «поплачь себе в пиво». Сам он предпочитал старый добрый рок-н-ролл. В конце концов Трейс подошел к приемнику и выключил его. Лилиан даже не подняла глаз от кастрюль на плите, над которыми колдовала.

– Ну, – потребовал Трейс, – а теперь сообщите мне настоящую причину, почему вы полезли ради меня в петлю.

Повернувшись к Трейсу спиной, Лилиан переворачивала на сковородке бекон.

– А кто сказал, что я полезла в петлю?

– Вы что – с ума сошли? Вы только что солгали агенту по расследованиям. Слышали когда-нибудь об укрывательстве? О даче ложных показаний?

– Во-первых, я не солгала Рэкли. Он спросил, видела ли я вас вчера в магазине. Я честно сказала, что нет. – Оторвав кусок бумажного полотенца, Лилиан вытерла со стола жирное пятнышко. – И я почти не соврала вашему напарнику, когда он спросил о синяке.

Лилиан подняла руку и показала синяк. Трейс мысленно содрогнулся при виде следов, оставшихся по его вине на нежной коже Лилиан.

– Я сказала, что зацепилась за что-то серебряным браслетом. Наверное, он не поверил. Я все время думала о вашем револьвере и боялась, что вы ворветесь и перестреляете всех, если я вас не прикрою.

– Маленькая умница Лили, но ведь вы сами дали мне револьвер.

– Об этом никто не знает.

Трудно было спорить с логикой. Но Трейс тут же вздохнул с облегчением. В крайнем случае он всегда сможет сказать, что угрожал Лилиан револьвером, когда Харпер и Рэкли были в доме. Это может сработать – и тогда ее не будут судить.

Больше всего ему хотелось узнать, зачем она делает все это.

«Чтобы спасти твою чертову задницу, парень», – с отвращением подумал Трейс.

Лилиан была такой маленькой. Когда они стояли рядом, голова ее едва доставала до плеча Трейса. Хрупкая, нежная – у мужчин всегда возникает желание защитить таких женщин. Но Трейс уже знал, что внутри, за этой видимой хрупкостью, скрывалась железная воля. Может, у Лилиан душа и ушла в пятки, но вела она себя как настоящий профессионал. Смотрела, не моргнув, в лицо мужчине, про которого знала, что он убийца, – и все это пока ты был под кроватью, – и смеялась, когда на него накинулся кот.

Трейс восхищенно покачал головой.

– И что же вы будете делать дальше? – спросила его Лилиан.

– Если повезет, собираюсь позавтракать.

Лилиан бросила на него строгий взгляд.

– Я имею в виду… в связи со сложившейся ситуацией.

Пока Лилиан сливала жир со сковородки в старую банку из-под кофе, Трейс вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего утра. Он взял со стоявшей рядом с плитой тарелки кусок бекона.

– В связи со сложившейся ситуацией я собираюсь делать именно то, что посоветовал Харп – лечь на дно и не унывать.

Лилиан резко повернулась к Трейсу.

– Здесь? – почти закричала она.

– Осторожней, Лил. – Трейс приподнял сковородку, из которой проливался на стол жир от бекона. – А то вы испортите мой завтрак – еще немного и пролили бы прямо на тарелку.

– А вы, похоже, собираетесь испортить мне жизнь!

– Ведь вы сами настояли на том, чтобы я спрятался и лежал тихо, пока вы врали, что не видели меня.

– Я не лгала.

– Так вы что, полагаете, теперь я просто выйду в эту дверь и спокойно пойду по своим делам? Думаете, все это нравится мне больше, чем вам? Черт побери, Лил, ведь Харп сможет связаться со мной, только если я останусь здесь.

Лилиан крепко сжала губы.

– И на сколько же вы собираетесь остаться? – спросила она через несколько секунд.

Трейс немного расслабился.

– Пока Харп не даст о себе знать. День-два, самое большое.

Что ж, день-два она выдержит. Вполне. Ей придется всего-навсего притвориться, что она занимается повседневными делами, а мужчины с потрясающими голубыми глазами здесь просто не существует.

Теперь Трейсу уже не было смысла следить за каждым шагом Лилиан, не говоря о том, чтобы приковывать ее наручниками. Похоже, она вполне смирилась с его присутствием, а если и нет, то предпочитала не подавать виду.

Остаток дня и всю ночь Трейс только ел и спал. Эта школьная учительница потрясающе готовила. Так, чего доброго, еще привыкнешь к домашней пище, а если она каждый день кормит так своих гостей, к тому моменту, когда пора будет отсюда уходить, он будет весить не меньше тонны. Лилиан накормила его таким завтраком, после которого Трейс мог только повалиться обратно в постель. На этот раз он выбрал двуспальную кровать в комнате для гостей.

Когда Трейс проснулся, был уже вечер. Какое-то внутреннее чувство – и еще молчащее радио – подсказало ему, что он один в доме. Лилиан ушла. Куда? Почему? Сукин сын! Дурак чертов! А что если она передумала и решила его выдать?

Но зачем ей это понадобилось? Сегодня утром у нее был прекрасный шанс, которым она не воспользовалась.

Передумала? Со всеми бывает. Может быть…

Тут он услышал, как к дому подъехала машина. Трейс выругался и кинулся к окну. У него тут же отлегло от сердца. Лилиан вернулась. Она вошла в дом из гаража, держа огромный бумажный пакет.

– Ваша одежда никуда не годится, – сказала Лилиан. – Примерьте вот это.

Джинсы, три футболки, две рубашки с короткими рукавами, нижнее белье – интересно, как она угадала размер? – и даже носки! Трейс не успел пробормотать слова благодарности, как Лилиан уже отвернулась к плите и принялась готовить ужин.

На этот раз Трейсу удалось вытерпеть целый час, прежде чем он снова повалился в постель и проспал всю ночь. На следующее утро он почувствовал себя таким отдохнувшим, каким не был уже много лет. Бок его явно заживал, но Трейс испытывал какое-то странное волнение. Ожидая своей очереди принять душ, он мотался по всему дому, пытаясь заставить себя не думать о женщине в ванной.

О, Господи, если бы он не взял себя в руки, то мог бы ясно представить, как она стоит, обнаженная, под душем и теплая вода стекает по ее стройному телу. Голова наверняка откинута назад, так что видно шею, глаза закрыты. На ресницах – блестящие капельки. Влажные губы чуть приоткрыты.

А в воздухе висит пар. Намыленные руки скользят по шелковистой коже. Его руки. По ее коже.

«Эй, парень», – одернул себя Трейс. И как это ему в голову пришли подобные мысли? Лилиан вообще была не в его вкусе. Обычно Трейсу нравились женщины высокие, яркие и легкомысленные. Женщины, которые знали правила игры и не ждали от него никаких обещаний. А у мисс Лили на лбу написано, что она годится лишь на роль хранительницы домашнего очага. Трейсу не хотелось никакого домашнего очага, его дом нравился ему таким, каким был – приютом одинокого странника.

Итак, Трейс бродил по дому, глядя на вещи, которыми окружила себя учительница младших классов. Все, что он видел, подтверждало его мысли. В доме царил уют. Дом напоминал картинку из журнала, но во всем чувствовалось человеческое тепло и обаяние. Трейс пытался убедить себя в том, что подобная атмосфера действует на него удушающе.

Мебель была, конечно, очень удобной. В каждой комнате стояли вазы со свежесрезанными цветами. И почему люди срезают цветы? Ведь в доме они умирают гораздо быстрее, разве не так?

Ответом на его вопрос были маленькие латунные и стеклянные баночки с засохшими цветочными лепестками. Наверное, Лилиан специально засушивает цветы и собирает их лепестки в эти баночки, от которых в одной комнате пахнет розами, в другой – корицей и пряностями, в общем, у каждой свой аромат.