И имя ему... Бет (СИ)

Как из привычного движения жизни может выбить обыкновенное (но все же очень красивое) имя. И вот уже разгоряченная фантазия открывает мне новую завесу над собственным извращением…

Вот она блондинка, невысокая, хрупкая, с ангельским нежным лицом, как ее имя, такую хочется обнять и защищать. Через секунду я вижу иной образ девушки: высокой, на длинных шпильках и в черной юбке, у нее пышные темные локоны спадают на плечи, взгляд темных глаз из-под ресниц поражает в самое сердце, а выражение губ не оставляет сомнений – дьяволица.

По-моему, я сошел с ума.

Наверняка там сидит невысокая пухленькая девушка с каштановыми вьющимися волосами и маленькими глазами… Черт! Да какая, в сущности, разница, как она выглядит? Я же не жениться собрался на ней… Но девушка по общению приятная, дерзкая немного, но у меня больше сарказма в разы, да и автор неплохой, так что я тут же предложил себя в роли ее вечного беты. Может глупый поступок, а уж после нашего с ней неприятного общения такие слова из-под моей клавиатуры кажутся странными и не к месту, но все же не хочу отпускать эту колючку из поля видимости. Нравится она мне…

А теперь еще это чертово… ангельское имя! Спокойно мне не живется, даже лечь спать теперь не могу, настолько нервно напряжен (и разговор с матерью тут сыграл не последнюю роль), что сон как рукой сняло, стоило мне голову положить на подушку.

Как в глупых детских сказках: все думы о ней. И самое смешное, что о ком собственно? Ведь меня привлекло сейчас только такое светлое и приятное имя – Анжела, а на самом деле я девушку не знаю: какая она, чем живет, чем дышит, что любит…

По мне плачет клиника. Ладно, Ром, главное успокойся. И ничего, что ты сам с собой светскую беседу ведешь, это еще не самое страшное… бывает и хуже. Сейчас нужно постараться уснуть, а завтра девушка тебе обязательно отказом ответит, и заживешь себе спокойно-преспокойно, забудешь об этом сайте ненадолго, пока все не наладится, а та-а-ам…

Лежа на мягкой постели, укрытый теплым пуховым одеялом, я смотрел в окно, по крайней мере, на ту область, что мог видеть, и считал звезды на небосводе. Вскоре как-то само собой вышло, что я задремал, пусть сон был и неспокойным.

Наутро, стоя возле зеркала в ванной и слушая завывания с другой стороны двери, я ощущал себя полным кретином: синяки под глазами, будто я играл всю ночь или пил, не просыхая, неделю, губы еще алее, чем обычно, словно по ним кулаком проехались (несколько раз), и глаза потухшие, еле живые. Умылся, очнулся, поел, оделся – вроде лучше, хотя общая усталость в теле чувствовалась. Так что день я провел как нельзя лучше – в виде дохлого киборга.

- Котейкин, - пролепетал мой друг, вытащив в одну из перемен на улицу, - что-то ты плохо выглядишь.

Сейчас Дима стоял возле меня в куртке (ему тепло, сука, а мне что делать? Вытащил, ни свет ни заря, я даже не очнулся, чтобы прихватить что-нибудь с собой) и курил. Я же, с выражением крайнего недовольства на лице, чувствовал, как медленно, но верно, замерзаю и даже примерзаю к покрытому снегом асфальту.

- Двигаешься как-то заторможенно, на слова не реагируешь, лекцию записываешь на автомате… - перечислял он, пока я внимательно следил за тем, как он загибает пальцы.

- К чему клонишь? – решил-таки подать признаки жизни.

- Не знаю, но хочу выяснить, - проговорил Дима и, наконец, вытащил изо рта сигарету, кинув ее в сугроб. Вот из-за таких, как мой друг, весной такой кошмар из-под снега вылезает…

Видимо эта мысль отразилась у меня на лице, иначе бы взгляд Димы не стал таким пристыженным.

- Я не выспался просто, - ответил ему и попытался улыбнуться, получилось не так хорошо, как я хотел (если судить по реакции друга).

- Обычно твое «просто не выспался» выглядит иначе, - настаивал Дима.

- Ну, не знаю… думал много, потом еще с матерью поссорился из-за работы… Она меня все гонит тружеником села стать.

На мой ужас, Димка достал из кармана пачку с непонятным заковыристым названием и взял очередную сигарету. Закурил, встретился с моим разъяренным взглядом, кинул сигарету вниз, под ноги, пока я не сжег его вместе со всем этим местом.

- Так ты иди работать и все… Менеджером каким-нибудь.

- Ага, - кивнул я, - в магазин сотовых телефонов? Называться менеджером, а быть продавцом? Желания нет.

- Эх ты, - вздохнул Дима и поплелся обратно в здание института.

Я с благоговением зашел в теплое помещение, чувствуя, как вновь приходит ощущение существования у меня нижних и верхних конечностей, которые медленно оттаивали.

- Вот теперь ты мне больше живого человека напоминаешь, - ухмыльнулся Димон, пока я прыгал с ноги на ногу и пытался быстрее согреть руки.

На следующий день я проснулся с температурой, больным горлом и красными бешеными глазами. Желание прибить своего друга стало просто невыносимым, а сайт раскрошить на мелкие ссылки и теги, так как за вечер до этого я несколько часов пытался на него зайти, чтобы прочесть ответное сообщение на мою искреннюю просьбу стать бетой.

В общем, с этого дня и трое последующих суток я валялся в кровати, в неведении, с отключенным от сети компьютером (и вынутой материнской платой, которую моя продвинутая в техническом плане мама носила с собой на работу) и люто ненавидел Диму. Он, как уже мысленно истерзанная моими зубами тушка, был наказан и в течение этих трех дней, что я отсутствовал в институте, записывал вместо меня лекции. Естественно, что потом я все же взял переписать тетрадь у другого человека (Димка пишет не то чтобы, как курица лапой, а как свинтус несуществующим клювом), но свое он отчаянно отработал.

В тот счастливый четвертый день, когда я очнулся уже в нормальном состоянии, лишь с немного охрипшим горлом, смог уговорить маму позволить мне вновь сесть за компьютер, дабы хоть последний пустой день заняться учебой. Понятное дело, что все задания я отложил на невыясненный срок, а сам приступил к изучению ответного письма от Анжелы.

«Я была очень удивлена, когда увидела от Вас подобную просьбу. Не вижу ничего, что могло бы помешать нашему сотрудничеству, кроме несколько негативного начала общения.