Петля желания (ЛП)

Затем, пока мы летели, я была вынуждена бороться со страхом, а это было так унизительно, потому что вы это заметили. Когда же я добралась до дома, то застала в нем разгром. И вот тут появляетесь вы и начинаете играть у меня на нервах. Я ухожу! Можете оставаться здесь или ступать ко всем чертям. Мне наплевать.

Выходя, Беллами выключила рубильник, и весь дом погрузился во тьму.

Такого громилу, как Рей Стрикленд, лучше было обходить стороной, и он делал все для того, чтобы окружающие именно так и думали.

Своей цели он добивался естественным путем, но для пущего эффекта выработал кое-какие приемчики, под стать своей отталкивающей внешности. Низкий лоб постоянно нахмурен. Глубоко посаженные глаза смотрят на мир холодно и злобно. Широкие плечи и мускулистые руки. Это могло бы показаться уродливым, если бы не такие же крепкие, мускулистые ноги.

Голову он не брил, но каждые три-четыре дня коротко стригся электрической бритвой.

На затылке татуировка: Железный крест нацистской Германии. Руки и грудь тоже в татуировках. Предметом его гордости была та, что изображала змею с оскаленными зубами, с которых стекали капли яда. Змея обвивала его левую руку от плеча и до запястья, скрывая шрамы.

На поясном ремне – кожаные ножны с ножом. Нож Рей всегда держал под рукой на тот случай, если кто-нибудь не внемлет татуировкам и рискнет нарваться на драку с ним.

Рей в буквальном смысле источал опасность. Своим видом он как будто внушал окружающим: держитесь от меня подальше. Любой, кто перейдет мне дорогу, пусть пеняет на себя.

Этим вечером настроение у Рея было особенно паршивым.

В баре, куда он зашел, чтобы немного оттянуться, оказалось душно и многолюдно.

Музыканты играли неумело и слишком громко. Каждый новый посетитель, входивший в зал, вызывал у Рея глухое раздражение. Ему казалось, будто эти люди посягают на его личное пространство и воздух, которым он дышит. Духота заставила его распахнуть кожаный жилет, однако легче от этого не стало. Он весь взмок и был готов сорвать свою злость на ком угодно.

Он сделал знак барменше, требуя новую порцию неразбавленной текилы. На телке за стойкой были черная ковбойская шляпа, черный кожаный бюстгальтер и джинсы с низким поясом. В пупке у нее красовалось колечко, к которому крепилась серебряная цепочка, заправленная за пояс и уходившая прямо туда.

Рей постарался, чтобы она перехватила его взгляд.

– Мне нравится твоя цепочка.

– Спасибо, – лаконично поблагодарила девушка, давая тем самым понять: отвянь от меня! Налив порцию текилы, она повернулась к нему спиной и отошла к другому краю барной стойки, давая ему возможность разглядеть ее аккуратную упругую попку.

Отказ заносчивой девахи разъярил Рея. И не потому, что он не привык к подобным фортелям. Женщины, что называется, просто не велись на него, если только он не покупал им какое-нибудь дешевенькое пойло, чтобы вызвать у них симпатию и понимание его потребностей. Но чтобы им самим захотелось переспать с ним – никогда!

Как говорится, не дано так не дано. Не то что его брат Алан. Стоило тому поманить какую-нибудь цыпочку пальцем, как та опрометью бежала к нему. Алан уж точно уболтал бы эту фифу, и она дала бы ему залезть к ней не только в лифчик, но и в трусы. Да, Алан любил баб, и те отвечали ему взаимностью.

Лишь одна из них дала Алану отставку.

Сьюзен Листон.

После этой сучки больше телок у Алана не было. Ни одной.

Рей потянулся за стаканом и опрокинул в себя обжигающую текилу.

Если бы не Сьюзен Листон, Алан сегодня вечером был бы с ним рядом. Они бы хорошенько выпили, сняли телок и оттянулись, как раньше. Потому что тогда, в былые времена, они слыли крутыми перцами, но разве сегодня они отжигали бы хуже, чем восемнадцать лет назад? Но брат этого не узнает, верно? Не узнает. Точно не узнает. И все из-за Сьюзен Листон.

А теперь эта дурочка, ее младшая сестра, продолжает в том же паскудном духе.

Накропала свою гнусную книжонку. Это же надо! Правда, поменяла все имена, даже свое собственное. И перенесла историю в вымышленный город. Но разве скроешь за такой хилой маскировкой дерьмо, если ты в курсе, как все было? Как будто героев нельзя сравнить с настоящими людьми!

У Рея всякий раз чесались кулаки, стоило ему вспомнить персонаж, под чьим именем эта дурочка вывела Алана. Она писала, что он «привык угождать». Рей плохо понимал, что она хочет этим сказать – «угождать», но само слово казалось ему уродливым, даже гадким.

Его старшего брата раз за разом высмеивали и оскорб-ляли на страницах чертовой книжонки. И, как бы в подтверждение этому, сестра Сьюзен, которая сама теперь взрослая женщина и, по идее, должна понимать жизнь, рекламирует по ящику книгу, наживаясь и на самом Алане, и на том случае, который его погубил.

Как же это несправедливо! Рей преподаст ей урок. Пусть не думает, что ей это сойдет с рук.

Как только он услышал, что она вернулась в Остин, он взялся за дело, решив добавить немного перца в ее сладкую жизнь. Пусть понервничает, подергается, испугается, пусть на своей шкуре испытает то, что и Алан, когда его арестовали. Пусть хлебнет того же горя, что и Рей, когда легавые сцапали Алана.

Уж он поизмывается над ней! Пусть эта сучка пожалеет о своих словах, которые она написала о его брате.

Сегодня он сделал ей предупреждение. Хотя ему и была ненавистна мысль о том, что с каждой проданной книгой эта сучка становится богаче, он все-таки купил себе экземпляр и с удовольствием покромсал страницы ножом. А еще он купил банку красной краски и кисточку. Пробраться в дом этой стервы не составило большого труда, и он быстро проник в ее спальню.

Это оказалось самым приятным делом. В последний момент он решил вместо кисточки воспользоваться ее трусами. В ящике комода он нашел аккуратными стопками сложенное нижнее белье. Не торопясь, выбрал трусики, что ему понравились больше всего. Правда, они плохо впитывали краску, но работа все равно была сделана.

Закончив, Рей переместился на кухню, где решил дождаться ее возвращения. Утро сменилось днем. Вскоре стало жарко и душно, но включать кондиционер он не стал. По какой-то непонятной причине ему казалось, что терпеть неудобства – часть его плана.

Нельзя, чтобы все прошло легко. Он делал это ради Алана.

Наступил вечер, но с заходом солнца жара так и не спала. Ноги в джинсах взмокли от пота, кожаная жилетка противно липла к телу. Наконец он услышал, как к дому подъехала машина. Раздался стук. Это открылась и вновь захлопнулась дверца. Затем открылась входная дверь, после чего раздался испуганный возглас. Это ее глазам предстал устроенный в коридоре разгром. Рей с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос.

Его так и подмывало с громким криком выскочить из кухни и до смерти напугать эту безмозглую девку. Но нет, он повел себя более разумно: напрягая слух, подождал.

Интересно, куда она направится дальше и как поведет себя! Вот тогда и будет видно, как ему поступить дальше.

Однако в следующую секунду к дому подъехала другая машина. Хлопнула дверца, и послышались чьи-то гулкие шаги.

Черт! Рей схватил пластиковый пакет с краской и бросился наутек. Он даже не стал закрывать за собой дверь. Перепрыгнул через осколки цветочного горшка, который разбил, взламывая заднюю дверь, перескочил через забор и метнулся к соседскому двору. Пробежав несколько кварталов, он наконец оказался в том месте, где оставил свой пикап. К тому времени, когда Рей подбежал к машине, он задыхался и взмок от пота. Впрочем, он скорее был разъярен, чем напуган: кто-то помешал его планам. Рей рискнул проехать мимо ее дома, ведь парни вроде него не боятся опасности и всегда готовы рисковать. Как выяснилось, решение было правильным. Понятно, что за мерзавец не дал ему проучить эту деваху.

Дентон Картер.

Сначала Рей отказывался верить собственным глазам и поверил лишь тогда, когда увидел, как тот стоит на крыльце дома Беллами. Поскольку фонарь над крыльцом был зажжен, ошибки быть не могло: это он.