Забвение (ЛП)

— Знаю.

— Извини. Мне не следует на тебя давить.

Я покачала головой:

— Нет. Ты не давил на меня. Последние две недели ты был более чем понимающим и терпеливым, и я это действительно ценю.

— Но ты меня не помнишь... — его голос умолк, но я успела услышать горечь в его словах.

— Коннор, мое тело тебя помнит. И реагирует на тебя. Я... Я на самом деле возбудилась, — как только я услышала вырвавшееся у меня признание, мое лицо обожгла краска стыда.

— Правда? — он с надеждой на меня посмотрел.

Я мягко рассмеялась:

— Разве ты не заметил, как мое тело реагировало на твои ласки? Или я все выдумала? — поддразнила я.

Он тепло улыбнулся, и страдание на его лице исчезло.

— Просто дай мне немного времени, чтобы узнать тебя снова.

Меня обуревало чувство вины от осознания того, что каждый раз, когда я отвергала его, останавливая от занятия любовью со мной, я разбивала ему сердце. Я хотела, чтобы у нас, наконец, все случилось, чтобы проверить, вернет это мои воспоминания о нем. Но как бы я не пыталась принудить себя к этому, что-то меня каждый раз удерживало. Этот мужчина оставался для меня незнакомцем, насколько бы упорно я не пробовала убедить себя в обратном. Он был женихом для женщины, которой я когда-то была, но для той, которой я стала теперь, он оставался чужим.

***

— Эй, дорогая, — услышала я голос Коннора в коридоре.

— Я на кухне, — крикнула я, отложив сэндвич.

Через секунду он показался в дверях и посмотрел на тарелку в моей руке.

— Ранний обед?

— Да, во время завтрака я съела совсем немного.

Я сразу вспомнила наш утренний конфуз в постели и последующий за этим неловкий завтрак, во время которого молчание прерывалось вынужденным разговором.

Атмосфера на кухне была настолько дискомфортной, что я была вынуждена закончить завтрак побыстрее, оправдав этим свой уход из столовой и позволив Коннору допить кофе самостоятельно.

— Знаешь, ты можешь попросить Дебру приготовить для тебя что-нибудь более… — он хмуро посмотрел на бутерброд — ...аппетитное.

Я рассмеялась:

— Коннор, не высмеивай мой сэндвич. Ты можешь поверить, что у меня были о нем воспоминания?

Он скептически приподнял бровь:

— Правда?

Я откусила кусок и нарочито громко простонала, слизывая с губ арахисовое масло.

Он усмехнулся и покачал головой:

— Что такого классного в этом сэндвиче?

— Арахисовое масло, кусочки банана и бекон. Гастрономический рай, а на вкус словно грех, — он засмеялся. — Ну ты же хочешь откусить кусочек. Давай, — я искушающе помахала бутербродом перед его лицом.

— У меня аллергия на орехи, поэтому нет, спасибо.

— О, — я немедленно опустила руку. — Извини, я не знала... забыла.

— Все нормально, — отмахнулся он, а затем нахмурился. — Кстати. Знаешь, по-моему, я ни разу не видел тебя поедающей подобный бутерброд прежде.

Его комментарий меня удивил:

— Действительно?

— Да. Можешь даже поинтересоваться у Дебры, просила ли ты когда-нибудь приготовить тебе такое. Но лично я не могу припомнить, чтобы видел, как ты ела что-либо подобное.

— Хм-м-м, — я подумала о небольшой вспышке воспоминания, связанной с этой едой. — Я помню, что любила такие сэндвичи, когда была моложе.

— О чем было твое воспоминание? — он посмотрел на меня с любопытством.

Я нахмурилась:

— Оно было мгновенным. У меня перед глазами проскочило то, как я делала этот бутерброд и... затрудняюсь, как это объяснить, просто знаю, что частенько ела такое раньше.

— Хм-м-м. Возможно ты это переросла? — предположил он, закидывая сумку с ноутбуком на плечо. — Извини, но я должен идти, мой поезд до Нью-Йорка уходит через двадцать минут.

— Хорошо, — я наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Мне жаль, что приходится тебя покидать прямо сейчас, но меня не будет всего двадцать четыре часа. Один из наших важных клиентов хочет провести экстренное совещание по поводу критичного по срокам делового риска сегодня днем, в Нью-Йоркском офисе. И поскольку я все равно там буду, моя секретарша запланировала несколько встреч в течение завтрашнего дня. Так что я не вернусь до завтрашнего вечера. Надеюсь, с тобой все будет в порядке.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

Он вздохнул:

— Обычно ты всегда ездила на такие встречи со мной.

Его слова заставили меня нахмуриться. Не знаю почему, но они меня задели.

— Я не это имел в виду, — быстро добавил он, когда увидел выражение моего лица. — Знаю, ты еще не готова возвратиться к работе, и, к тому же, доктор сказал, что надо облегчить твое возвращение к ежедневной рутине. Я не правильно выразился, дорогая. Я просто хотел сказать, что не привык находиться без тебя так долго.

Я посмотрела на него, недоумевая:

— Но это всего лишь сутки.

Он усмехнулся:

— Да. Ты абсолютно права, — он покачал головой и вздохнул. — Ты просто не помнишь, до какой степени мы были неразлучны. Я почти уверен, что после того, как мы начали встречаться, мы расставались не более чем на двенадцать часов.

— О…

— Да. Помимо общей работы, свиданий и совместного проживания мы проводили друг с другом много времени. И даже когда ты была в больнице, я навещал тебя каждый вечер после работы и обычно оставался на ночь.

— Возможно, именно поэтому ты плохо спал по ночам? — поддразнила я его, улыбаясь. Я почувствовала себя в долгу перед ним за его доброту и преданность. — Мне действительно очень повезло с тобой, Коннор.

Я спрятала свое лицо на его груди и услышала биение сердца возле своего уха.

— Я люблю тебя, Лив. Мне невыносимо оставлять тебя одну, особенно когда ты все еще адаптируешься.

Я отстранилась и улыбнулась ему:

— Не беспокойся. Со мной все будет в порядке. Я найду чем себя занять.

— Уверена? — я кивнула. — Что ты запланировала на сегодня?

— Ну, я до сих пор изучаю свои старые фотоальбомы, и еще хочу начать пересматривать свои электронные письма. Думаю, это могло бы подтолкнуть некоторые воспоминания.

— Отличный план! Не стесняйся просить помощи у Дебры или у Джима, если тебе что-то понадобится. Билл будет со мной в Нью-Йорке.

— Хорошо.

От предвкушения целого дня, посвященного только самой себе, я почувствовала смесь вины и облегчения. Для меня было очень странно жить с кем-то и видеть каждый день того, о ком практически ничего не помнишь. Поэтому я безумно ценила драгоценное время, проведенное в одиночестве. В эти моменты вокруг меня словно появлялось дополнительное пространство, где я могла дышать свободно.

— Я буду дома уже завтра. Если хочешь, можем сходить в «Сад Талулы» вечером, когда я вернусь.

— Куда?

Он тепло усмехнулся:

— Это ресторан в городе, где все приготовлено из экологически чистых продуктов. Тебе нравится такая еда. Это заведение — одно из твоих самых любимых.

— Да?

— Да. Там ты чаще всего заказываешь скирт-стейк и сладкие творожные кольца.

— Звучит аппетитно, — из моего живота донеслось голодное урчание, и я покраснела.

Он усмехнулся:

— Похоже, твой желудок его не забыл. Уверяю тебя, эти блюда лучше, чем сэндвич в твоей руке.

— Давай остановимся на том, что по этому вопросу мы разошлись во мнениях, — я игриво закатила глаза и откусила от бутерброда большой кусок.

— Что ж, посмотрим, будешь ли ты с этим согласна по-прежнему после нашего завтрашнего ужина, — засмеялся он и наклонился ко мне для прощального поцелуя.

Я хихикнула, чувствуя благодарность за то, что он всегда находил способ меня успокоить.

— Итак, увидимся завтра вечером, — он направился к выходу из кухни, а потом остановился и обернулся.

— Что такое? — я ждала, думая, что он что-то забыл.

Он сверкнул ослепительной улыбкой и подмигнул мне:

— Я люблю тебя, красавица, — и не промолвив больше ни слова, развернулся, зашел за угол и исчез из виду, оставив меня стоящей на кухне с улыбкой на лице.