Воздушные замки. Тайны прошлого

Шику вздохнул и похлопал Жуану по плечу:

— Не огорчайся! Вот увидишь, в один прекрасный день мама найдет себе мужа, а тебе отца, пока она только ищет того, кто тебе понравится.

Жуану, по правде сказать, не слишком порадовала перспектива материнского замужества, но зато она примирила ее с очередным поклонником матери. Поклонник, по крайней мере — не муж, не отец. Сейчас за матерью ухаживал ее очередной партнер по танцам по имени Атила. Он посылал ей записки и букеты, и Жуана намерена была проследить, чтобы ухаживание не переросло во что-то более серьезное.

— Мы в кафе! — объявил Шику.

— Я домой! — откликнулась Жуана.

— Передавай маме привет и скажи, что я на днях зайду к ней потанцевать!

Разумеется, Шику валял дурака, он терпеть не мог танцы, но такой уж у них сложился стиль — они всегда подшучивали.

Вернувшись, домой к вечеру, — а они снимали вместе с Раулом вполне сносную квартирку, — он позвонил матери. После традиционных вопросов о делах и здоровье, которые всегда и у всех оставляют желать лучшего, он услышал:

— Лусия Элена с Констансиньей переезжают ко мне.

— Что? — переспросил Шику, решив, что ослышался. — Ты же терпеть не могла Лусию Элену, когда мы жили с ней вместе, ты же бешено меня к ней ревновала! С чего это вдруг вы решили поселиться вместе? Ты понимаешь, чем это грозит? И почему Констансинья мне ничего не сказала? Мы же только что с ней виделись!

— Она ничего еще не знает, — сказала Жудити, — мы решили это только что. И что за глупости ты говоришь насчет моей ревности? Мне такое и в голову не приходило. Просто я видела все недостатки твоей жены, а потом и ты их увидел.

— И что, теперь недостатков у нее стало меньше? — ехидно осведомился Шику. — Или ты стала настолько немощной, что согласна даже на помощь Лусии Элены?

— Я согласна помогать Констансинье, — патетически заявила сеньора Жудити.

— А что такое с моей дочерью? Почему она нуждается в помощи?

Шику стал лихорадочно припоминать все их разговоры в кафе, но ничего настораживающего припомнить не мог, обычная детская болтовня — веселая и радостная.

— Она нуждается в помощи потому, что ее мать ложится в больницу, — заявила Жудити.

Еще не легче! Интересно, почему Лусия Элена сама не сказала ему об этом? Или это по женской части? И для лечения ей нужны деньги?

— Что-то серьезное? — задал он осторожный вопрос.

— Пластическая операция, — последовал ответ.

— Пятая, — простонал Шику.

После того как они разошлись, — а разошлись они, ровно пять лет назад, — Лусия Элена, что ни год, то делала себе пластическую операцию. Для начала она изменила форму носа, потом… Шику и сам не знал, что она там улучшала…

Особых перемен он в своей бывшей жене не замечал. Вот если бы хирургическим путем изменяли характер!..

— Что же на этот раз подвергнется улучшению? — полюбопытствовал он.

— Грудь, — последовал ответ. — Лусия Элена считает, что она у нее слишком маленькая.

— А теперь будет большая и силиконовая, — вздохнул Шику.

Он вздохнул потому, что предвидел новую атаку — он уже видел эту новую большую грудь, которой будут его теснить, зажимая в угол. Напрасные старания. Лусия Элена как была дурой, так и осталась. А нет ли врача, который прибавлял бы людям мозгов?

— Я думаю, ты права, и Констансинье, в самом деле, нужна помощь, — на этот раз совершенно серьезно сказал он.

— Ну, то-то! — торжествующе заключила Жудити. — Ты еще поймешь, что мамочка всегда и во всем права!

Глава б

Сели, поглядывал с любопытством по сторонам, шагала по улице. В белых аккуратных носочках, юбочке и кофточке, она выглядела совсем девчушкой. Все вокруг было ей интересно: машины, дома, люди, особенно люди. К ним она и присматривалась.

Несмотря на то, что она выросла в монастыре, большой город не испугал ее. Под надежной защитой Господа она чувствовала себя в нем спокойно и уверенно и очень полюбила бродить по его красивым, то узким, то просторным улицам. Она и смотрела по сторонам, она и молилась, потому что любила молиться на ходу. Молилась Сели о здоровье отца.

Свидание с отцом потрясло ее. Отрешенное и все-таки мягкое и ласковое лицо отца постоянно стояло у нее перед глазами. Как она ждала его выздоровления, как горячо молилась о нем!

Она слушала рассказы старшей сестры о детстве, о большом доме, а потом и увидела этот дом, опустелый заброшенный, стоявший за решеткой, в которую пауки оплели паутиной…

Жулия специально повезла младшую сестру в Урку, где отец жил еще до своей женитьбы, ей хотелось, чтобы Сели приобщилась к их родовым корням.

— И что же, в этом доме никто не живет? — удивленно спросила Сели, рассматривая заросшую лужайку и облупившийся фасад.

— Похоже, что нет, — ответила Жулия.

— А чей он?

— Не знаю, — пожала плечами старшая сестра. — Кажется, после смерти дедушки, когда с папой произошло несчастье, все имущество нашей семьи скулил его друг Сан-Марино. Этот дом, пляжный домик, магазины, квартиры и даже дедушкину газету.

— А почему ты не стала работать в ней, Жулия? Тебе бы тогда не нужно было уезжать в Японию! — Сели с недоумением уставилась на сестру.

Жулия помолчала: да-а, нелегко, оказывается, приобщать к корням: кроме романтического флера детства, существует еще и объективная реальность, а она чаще всего не слишком приглядна.

— Я не хотела, газета отвратная, типичная желтая пресса. — И прибавила, увидев вопросительное выражение лица младшей сестренки: — Пресса, которая живет за счет скандалов, вранья и использует журналистов для получения прибыли.

— И наш дед этим занимался? — изумленно раскрыла глаза Сели.

– Да. – Жестко ответила Жулия. – Никто из нас не идеален: ни дед, ни отец, ни мать, ни сестры.

Вот таким вышло приобщение Сели к семейным корням, и девушка вновь порадовалась, что приняла правильное решение: раз ее семейство такое грешное, непременно нужен был кто-то, кто бы молился за всех.

Сели каждый день навещала отца, а потом разговаривала с доктором Лидией. Однако на все ее нетерпеливые расспросы та отвечала уклончиво, а отец мирно дремал в больничной постели посреди бокса.

И все-таки Сели верила в чудо. Вглядываясь в лицо отца, она еще горячее желала стать монахиней, тогда она своей молитвой сможет помочь ему, раз медицина оказалась бессильной!

Сели стала торопить сестру, чтобы та отвезла ее в монастырь. Она хотела как можно быстрее принять постриг.

– Я не могу больше терять времени, – твердила она. – Я хочу помочь нашему папе.

– Ну, хорошо, дорогая, хорошо, – сдалась Жулия. Ее отпуск тоже подходил к концу, и ей тоже стало понятно, что выздоровление такого тяжелого больного, каким был их отец, не такое скорое дело, как ей хотелось бы.

Но и медицина не была такой бессильной, как показалось Сели. Другое дело, что Лидия не хотела раньше времени тревожить дочерей Отавиу, сначала внушив им надежду, а потом, не дай Бог, отняв ее. Никто пока не знал, как пойдет процесс восстановления памяти, и до какой стадии он дойдет. Он шел, но шел неровно, толчками.