Королева сплетен в большом городе

Что из этого получится, я не знаю. Вдруг к зиме я превращусь в настоящее чудовище?

Брови Люка снова поднимаются.

– Серьезно?

– Не знаю, – отвечаю я. – То есть я так не думаю. Но у нас на этаже в Мак-Крекен-Холле жила одна девочка, Брианна, которая в холодное время года становилась настоящей психопаткой. В остальное время она тоже была не слишком уравновешенна. Но зимой у нее начиналось обострение.

Поэтому давай оставим за каждым из нас право уйти в любой момент, когда одному из нас покажется, что у нас не получается, И поскольку это квартира твоей мамы и уезжать придется мне, ты, прежде чем сменить замки, должен дать мне месяц, чтобы я нашла новое жилье. Так будет справедливо.

Люк все еще улыбается. Только теперь его улыбка становится какой-то странной.

– Ты так беспокоишься о том, чтобы все было справедливо?

– Да, – отвечаю я, слегка разочарованная таким кратким ответом на мою длинную тираду. – Беспокоюсь. В мире так мало справедливости. Молодых матерей сбивают на улицах машины, человеческие скелеты валяются на задних дворах домов и…

Теперь Люк хмурится. И наклоняется ко мне…

– Не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, – говорит он, наваливаясь на меня. К счастью, я уже поставила бокал па стол.- Но я рад, что мы с тобой поговорили. На этом закончим?

Я перебираю в памяти все, что собиралась с ним обсудить. Оплату квартиры и хозяйственных расходов, возможность в любой момент выпорхнуть из клетки в случае, если один из нас (скорее всего, он, так как я не планирую отсюда никуда уезжать) этого захочет. Так. Вроде все.

Я киваю:

– Закончим.

– Отлично, – говорит Люк и прижимает меня к дивану. – Слушай, а как это снимается?

Как правильно выбрать свадебное платье.

Краткая инструкция от Лиззи Николс Девушки с грушевидным телом, не расстраивайтесь! Как пела группа «Квинн», вокруг девушек с аппетитной нижней частью тела всегда крутится полно рокеров. Но как часто мы не можем подобрать себе одежду!

И все-таки девушки с грушевидным телом в том, что касается выбора свадебного наряда, имеют огромное преимущество. Фасон «колокол» отвлекает внимание от нижней части тела и притягивает взгляды к бюсту.

Эффект можно усилить отсутствием бретелек или глубоким V-образным вырезом, избегайте платьев с вырезами под горло, а также пышных или плиссированных юбок, они прибавляют объем бедрам. Платье, скроенное по косой или отрезное по талии, – совершенно недопустимо для невест с грушевидной фигурой… оно выявит то, что вы пытаетесь скрыть.

Глава 6

Трое могут сохранить что-то в секрете, только если двое из них умерли.

Бенджамин Франклин (1706-1790), американский изобретатель «Дизайнеры-реставраторы свадебных платьев», – гласит табличка на двери.

Естественно, это я. Вернее, то, чем я занимаюсь. Да и не только свадебными платьями. Я могу отреставрировать или перешить любую одежду. Но свадебные платья – самое трудное, что есть в моей профессии. И самое высокооплачиваемое, конечно.

Я стараюсь не слишком думать о деньгах. Хотя как можно не думать о том, в чем так отчаянно нуждаешься, живя в этом городе. Я замечала, что надето на жильцах дома матери Люка, когда сталкивалась с ними в лифте. В жизни никогда не видела столько Гуччи и Луи Виттона.

Чтобы как-то жить, Гуччи и Луи, в общем-то, не нужны. Нужны деньги, много денег, чтобы вести хоть сколько-то нормальную жизнь на Манхэттене. Даже отказывая себе в такси, походах в кино и кафе и самостоятельно готовя себе завтраки, обеды и ужины.

И уж конечно, я с легкостью могу обойтись без сумок, украшенных каймой с монограммой Луи Виттона.

И все-таки неприятно, что я даже не могу перекусить в ближайшем арабском ресторанчике. Я не люблю крабов, так как у меня толстая задница, и вообще в окрестностях. Метрополитена нет арабских закусочных. Жилая часть Пятой авеню расположена очень далеко от закусочных и продуктовых магазинов. Она похожа на пустыню, где нет ничего, кроме квартир стоимостью в миллионы долларов, музеев и парка.

Как я завидую берлоге Шери и Чаза! Ренуаров там нет, пол имеет уклон к окну, кран в переносной душевой кабинке подтекает, а на эмали поддона столько ржавчины, что можно подумать, что там кого-то убили.

Но напротив их двери есть очень дешевый суши-бар! В двух шагах от автобусной остановки, в пивной днем кружка «Бада» стоит всего доллар, а продуктовый магазин, расположенный в этом же квартале, БЕСПЛАТНО доставляет еду!

Знаю, мне не на что жаловаться. У двери меня встречает портье, парень в лифте нажимает за меня кнопки. Из окон открывается великолепный вид на Метрополитен-музей, а в рамах стоят тройные стеклопакеты, так что никакого шума машин и сирен с Пятой авеню не слышно.

И стоит это мне всего какую-то тысячу в месяц плюс расходы на хозяйство.

Но я, не раздумывая ни секунды, отказалась бы от всего этого, имей я возможность выпить стаканчик самого паршивого кофе, когда мне этого захочется, и не испытывать при этом чувства вины.

Именно поэтому я отправилась в ателье месье Анри, расположенное в четырех кварталах от резиденции мадам де Вильер. Это самая модная на Манхэттене мастерская по реставрации и переделке свадебной одежды. Этот самый месье Анри, кем бы он ни был, реставрировал, перешивал и хранил свадебные наряды. Мне сообщила об этом миссис Эриксон из квартиры 5В, я встретила соседку вчера вечером, в прачечной (водопроводные трубы в доме мадам де Вильер слишком старые и могут не выдержать, если в каждой квартире будут стоять стиральные машины и сушки). А еще миссис Эриксон подсказала мне, что если добавить в стиральный порошок стакан уксуса, то можно сэкономить на фабричном кондиционере. Судя по огромному, с мячик для гольфа, бриллианту на ее руке, она наверняка знает толк в стирке. Она сообщила, что стирает сама только потому, что уволила горничную за пьянство и агентство еще не прислало новую.

Когда я нажимала на кнопку звонка месье Анри, то была абсолютно уверена, что на этот раз не потеряю времени зря. Мне показалось, что миссис Эриксон знает достаточно о реставраторах свадебных платьев. Эту область деятельности я в своих поисках еще не охватила. За последние две недели я побывала во всех ателье по переделке винтажного платья в пяти районах Нью-Йорка, но ни в одном из них не было вакансий.

Так говорили менеджеры. Некоторые, узнав о моем образовании, говорили, что моя квалификация гораздо выше, чем им требуется, и только один заинтересовался портфолио со снимками переделанных винтажных костюмов, подумал и сказал: «Это может привлечь провинциалов, но наши клиенты – люди более взыскательные. Сюзи Перетт – не их уровень».

– Я из Мичигана, – поправила его я.

– Какая разница, – закатив глаза, сказал менеджер.

Он что, серьезно? Не думала, что люди могут быть такими снобами. В особенности те, кто занимается винтажными вещами. У нас дома, в нашем сообществе люди стараются поддерживать и помогать друг другу, у нас ценятся качество и оригинальность, а не фирма. Здесь же, по словам одного менеджера: «То, что не Шанель, – сплошное барахло».

Как они не правы. Миссис Эриксон сказала мне: «Зачем вообще тебе работать в одной из этих паршивых лавок? Уж я-то знаю. Моя подруга работала на добровольных началах в магазине подержанных вещей от Слон-Кеттеринг. Она рассказывала, что там из-за несчастного шарфика от Пучини бывают такие потасовки! Сходи к месье Анри. Это тебе подойдет гораздо больше».

Люк сказал, что послушаться совета женщины, которую я встретила в прачечной нашего дома, имеет смысл.

Но Люк и представить себе не мог, насколько плохи мои дела. Я ему ничего не рассказывала.

Когда он интересовался моими делами, я изображала из себя всезнайку, которая точно понимает, чего хочет. Он был слегка шокирован количеством ящиков, присланных мне из дома. Мы с ним поняли, что нам некуда их сложить. К счастью, квартира его мамы продавалась вместе с кладовкой в подземном гараже. Именно туда я и сложила все мои рулоны ткани и приспособления для шитья.