Анафема в десятый круг (СИ)

Я поджала губы силясь рассудить всё верно. Я помню, как мы рисовали на песке. Она учила меня магическим рисункам, которым учил её отец. Шаманские знания, травы, природные знаки ― всё это она рассказывала мне. Ветеринар сказал, что ворону не больше полу года, то есть, он мог родится, в момент моей клинической смерти. Только шаман может возвращать нагваль. Иного способа, просто не существует. И если это и в самом деле мой татум, значит Рейвен, передала мне дар накануне своей смерти ― это единственное объяснение.

Некоторое мгновение мы молча смотрели друг другу в глаза. Затем синхронно уставились на ворона.

Глава 4. Идолопоклонница

Вика слегка призадумалась и опустила взгляд на стол, не теряя лёгкой улыбки. Поймав мой взгляд снова, в нём отсутствовала всякая ирония.

― Ты не понимаешь этого да?

Мне сложно верить в чудеса. Точнее, в то, как они могут принести счастье. Ведь фактически, чудеса нарушают гармонию мира. В сильных руках чудеса могут соблазнять и затмевать разум, и быть опасны. А в слабых они бесполезны. Они не помогают человеку получить то, чего он хочет. Человеку нельзя ничего дать сверх того, что он имеет. Если у него чего-то нет, значит, он этого, вероятно, даже и не пытался обрести желаемое, надеясь на чудо. Каждый получает в жизни ровно столько, сколько он стоит. Что посеешь, то познаёшь, как говориться. Не больше и не меньше. Победителя не назначают. Им становятся. Сильнейшим становятся, только тот, кто превзошёл сильнейшего. Нельзя просто взять и назначить волка вожаком стаи. Ведь если он окажется слабым, погибнет и сам волк, и вся стая.

― Если честно, мне всё равно. Это может быть интересным, это ведь целая культура, но в основном… Я мягко говоря не религиозный человек. ― покачал я головой, ― Поэтому, я не лезу во всё это… духовное. Нет бессмертных слов, как нет бессмертных людей. Именно по этому, смерть ― непреложное условие прогресса. А уж что там будет потом, в загробной жизни ― неважно. Важно то, что происходит с тобой здесь и сейчас. То, что останется после тебя.

Она нахмурилась смотря в никуда, но казалось видя всё.

― «Бери только то, что тебе нужно, и оставь землю, такой, какой ты её нашёл.» Вождь племени Арапахо. И это верно, ведь, мы не унаследовали Землю от наших предков. Нам её одолжили наши дети.

Вика смотрела в окно, всматриваясь хмурым взглядом очертания деревьев, вдоль тротуара. Мне было не просто уловить ход её мыслей. Дело в том, что моим духовным образованием занимались Ницше, Фрейд, Фромм, Рассел и французские материалисты. Я не святой, я даже не философ. Я циник. Впрочем, я был в состоянии понять это. Все называют её культуру ― язычеством, а её ― идолопоклонницей. При том, что пред иконами ставя свечи, крестятся, поклоняясь святым ликам. Так, в чём же тогда, разница? Её нет. То же, самое поклонение идолам, в конечном счёте. Всё что кроме ― это сплошное лицемерие. А её радикальная философия во взглядах, ничто иное как страх и солипсизм. Она не смотрит вокруг, она смотрит исключительно внутрь себя. Вселенная существует только внутри неё, не из эгоизма даже, нет, а именно из-из страха перед Вселенной «из вне». Ей словно пять лет или около того, и она потерялась в центре мегаполиса в час пик.

Она изрядно поникла, в каких-то своих размышлениях. Почему-то всегда, когда она замолкает, кажется, что она замыкается. Вероятно так оно и есть. А всё почему? А потому, что я имею привычку, давать односложные ответы, на важные вопросы. Что поделать, я не мистер-откровенность, в вопросах косвенно моей персоны, моего мировоззрения и прошлого. Я ужаснулся сам себе. Вот и как спрашивается я к этому пришёл, в свои годы именуя смехотворный отрезок времени, в понимании нормального человека, таким громоздким термином ― прошлое? Бред, какой-то. Время, словно тянулось целую бесконечность, парадоксально медленно, на самом-то деле. Медленно, в то время, как для всех остальных оно быстро пролетело. Как будто все живут в рамках одного временного континуума, а я ― нет.

Проблема собственно не в этом, она в том, что когда кредит доверия, уже выдан, он обязывает вскрывать этот шкаф со скелетами в нём. У меня нет такого шкафа, который можно открыть в любой момент. Есть целое треклятое кладбище, и чтобы извлечь оттуда истину, без лопаты не обойтись. Как я могу рассказать о себе всё от начала до конца, не испугав до чёртиков? Как объяснить ей, что её выводы обо мне ложь. Она думает, что в то время когда она сидела на наркоте, читала, и резала себя, я выбивал дерьмо из оппонентов в драке, и трахал всё что движется. Но это не так, хотя в чём-то она права ― собственно вся, разница в способах. Но, как бы каждый из нас не облажался, цель всегда одна ― второй шанс. Было что-то тёмное и наводящие леденящую жуть в моём виде сейчас. По крайней мере, так это отражалось во взгляде голубых глаз из-под ресниц. Почему она так на меня смотрит, сейчас? Чёрт побери, давай, скажи хоть что-нибудь!

― Алигьери, был страстным, непримиримым борцом за светлые идеалы, наделенные истинно человеческими, высокими чувствами. ― решил я ответить на её вчерашний вопрос, ― Выражал стремление к добру, единству и сплоченности людей, веру в могущество человеческой мысли. Человеческие чувства для него были выше всего божественного, того, что проповедует церковь. Вот почему именно он.

Чуть склонив голову влево, Вика молча смотрела мне в глаза. У этой девочки взгляд секретаря дьявола. Когда она вот таким образом задерживается в моих глазах дольше чем на секунду, мне реально становится не по себе. Эта маска одна из самых мощных в её арсенале, мощнее яда, страшнее ада, ведь создаётся стойкое впечатление, что она видит меня сквозь.

― Ты же не атеист, ты агностик, верно?

Это не звучало как вопрос, это было констатацией факта. Она могла застать меня врасплох, никто не мог, а она могла.

― Скажу так… «Если бы бог и существовал, вряд ли он был бы столь тщеславен, чтобы обижаться на тех, кто сомневается в его существовании.»

― Бертран Рассел, Раф?

― Он самый. ― подтвердил я, ― Что же касается агностицизма, то в отличие от атеизма, это тоже своего рода вера ― вера в то, что узнать, существует ли бог, просто невозможно.

Мгновение. Пожалуй слишком бесконечное Вика, совершенно беспристрастно смотрела мне в глаза. По моему я совершенно забываю с кем и о чём я разговариваю. Я ожидал всякого. Она рассмеялась. Ладно. Этого я никоим образом не ожидал. Более того, я в упор не понимал, что её так веселит. Она определено насмехается надо мной, в её глазах плясали весёлые черти. И выглядела она при этом совершенно… ээ… совершенно иначе, чем мгновение назад. Это ошеломляло. Серьёзно. Было что-то странное между нами в тот момент. Не знаю даже в чём дело. Она была единственной, кого мне хотелось слушать единственной, кем я хотел быть услышан. Это было чем-то по-настоящему удивительным.

― Знаешь, Вик, я как-то раз, слышал, об «Облаке Оорты» ― гипотетической сферической области Солнечной системы, служащая источником долгопериодических комет. Конкретно то, что, с точки зрения нозологии, эту область с Облаком Оорты называют и иначе, называют «Роддомом Душ» или «Яслями Душ».

Вика задумалась на мгновение, явно пытаясь уловить то, о чем я вообще говорю.

― Нозология ― этот термин, был введен французским философом Леруа в 1927, а затем развит Тейяром де Шарденом и Вернадским.

― Поняла, ― кивнула она, ― Нозология, используется в некоторых эволюционных концепциях для описания разума, как особого природного феномена, да?

― Да. В общем-то, инструментально существование облака Оорта не подтверждено, однако многие косвенные факты всё же указывают на его существование. И эта область простирается довольно далеко, от Астероидного пояса до конца Солнечной системы. И даже немного выходит за её пределы. Быть может где-то там, душа и перерождаться, по каким-то метафизическим, законам, не подвластным скупому человеческому разуму? Я не знаю. ― покачал я в итоге головой, притягивая её руку к себе, ― Я не могу сказать, что являюсь абсолютным атеистом, Вик ― это было бы не правдой, но и верующим, едва ли меня назовёшь. Просто, насчет того, в какого Бога я верю, Вика, а в какого ― нет, или даже верю ли я в Него, вообще ― это конечно тот ещё вопрос…