Жажда мести (СИ)

Огляделся и нашел слева от входа немного выступающий камень. Попробовал нажать. Ничего не вышло. А если…

Пнул изо всех сил. Есть. Камень встал вровень со стеной и дверь закрылась.

- Класс. А ну, еще раз.

Пинаю. Камень уходит в стену и дверь открывается.

- Леша, ты гений. И не забудь поставить свечку, когда выберешься, за упокой того чудика, что строил этот замок. Спасибо надо сказать, кем бы он ни был. А теперь на разведку.

Завтрак был позабыт, отодвинутый в сторону новым, интересным открытием.

Полчаса блуждания по тайным ходам мне хватило, чтобы осмотреть несколько комнат и огромных залов через маленькие отверстия для глаз. Прикольно придумано. Мне понравилось. В основном по замку сновали слуги. Кое-где я видел стражников или богато одетых вампиров, куда-то топающих или чем-то занятых. Скукота, одним словом. В одной из комнат я увидел князя, что-то сосредоточенно чиркающего на бумагах, разложенных перед ним. Тут я тоже задерживаться не стал. Этот мудак меня не особо интересовал, но расположение комнаты я запомнил. Уходя, надо будет сделать ему какую-нибудь гадость. Как-никак я теперь вампир, по натуре мстительная и наглая сволочь.

Еще несколько комнат оказались пустыми, а вот дальше…

Сначала меня привлек чей-то истеричный голос. Поначалу я даже решил, что это женщина истерит, но чем ближе подходил к источнику шума, тем яснее понимал, что ошибся. Парень. Просто молодой еще, вот голос и срывается.

- Ты пришел ко мне! Слышишь?! Ко мне! И я не хочу ни слышать, ни знать о НЕМ! А от тебя ИМ пахнет!

- Не выдумывай, Хэш, я принимал ванну, так что от меня никем не может пахнуть.

Оп-па, а голос-то знакомый. Сириус, гад зубастый.

- Может! Я чувствую! Чувствую!

- Хэш. Прекрати немедленно. Что это за истерики? Ты прекрасно знаешь, что это был не мой выбор. К тому же я тебе никогда и ничего не обещал.

Пока Сириус увещевал этого неизвестного, я подошел к глазку и заглянул в комнату. Так и есть, Сириус. А рядом с ним метался молодой парень, шикарно одетый, смазливый, симпатяшка с миленькой мордочкой. И не скажешь, что вампир. Я бы скорее принял его за ангела, а не за кровососущую сволочь. Но характер у него, судя по голоску – не сахар. Его длинные распущенные волосы свисали до поясницы, только челка заколота наверх, драгоценными заколками. Да и на нем самом золота надето столько, что он блестел, как новогодняя елка.

- Я же люблю тебя! – заголосил симпатяшка и бухнулся перед сидящем в кресле Сириусом на колени. - Он никогда не будет тебя так любить! Он никогда не сможет сделать так!

С этими словами он полез в штаны моему благо-неверному, собираясь… о-о, кажется, Сириуса можно поздравить. Такого минета я ему точно не сделаю. Таланта не хватит. А Сириус ничего так, отталкивает пацана. По крайней мере, поначалу.

- Хэш, прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я делаю это не потому, что хочу. Это мой долг.

- Сириус, пожалуйста, скажи, что я тебе нравлюсь больше него? Пожалуйста.

Вампирчик, кажется, даже плачет.

- Конечно, ты мне нравишься. Аленсис для меня неприятная обязанность, а не любовь.

«Вот сволочь, обязанность я для него. Можно подумать, что мне он нравится».

- Тогда не ходи к нему сегодня. Знаешь, как я всю ночь плакал, зная, что ты с ним.

- Я не могу, Хэш. Сегодня я обязательно должен провести ночь с ним. Сфера уже готова, а по настоянию князя, мы должны как можно скорее зачать наследника.

«Вот и подтверждение моей догадке. Ах ты Сириус, сукин сын. Князь, видите ли, настоял. Сволочь. А он тут типа ни при чем, белый и пушистый. Вот только то, что мне роль инкубатора совсем не нравится, их не волнует».

- Тогда проведи со мной время до ночи. Я хочу, чтобы ты вспоминал меня, лежа с ним в постели.

Дальше я смотреть и слушать не стал. Все и так было понятно. Линять надо именно сегодня и, желательно, до ужина.

Вернувшись в родную комнату, я быстро позавтракал, тем, что успело остыть на моем столе, а все, что не съел, припрятал в дорогу. Не знаю, смогу ли слинять из замка, но то что попытаюсь – это точно.

Как только я заныкал под кровать последние бутерброды, ключ в замке повернулся и в комнату вошел старый вампир, мой первый друг в этом мире, по крайней мере, именно так я хотел бы его назвать.

- Милирил, здравствуйте, простите, не знаю, как правильно к вам обращаться надо.

- Просто Милирил будет достаточно. Как самочувствие, молодой человек? Я смотрю, инициация прошла успешно. А почему ты не выпил вот это? – вампир показал рукой на кувшин, стоящий на столе.

- Да… как-то… есть хотелось больше, чем пить, - нашелся я.

На это заявление старый вампир рассмеялся.

- И не сомневаюсь. А пока не выпьешь этого вина, сытым не станешь. Ты только инициированный молодой вампир и кровь тебе сейчас нужна для восстановления тела и ауры, после перерождения.

- А при чем тут кровь? – насторожился я. - Ее же вроде пьют больные и раненные вампиры. Ну, и беременные.

- Не путайте, юноша. Раненые вампиры нуждаются в живой крови, то есть только что сцеженной из живого существа, или выпитой напрямую из тела. А молодым вампирам после инициации и маленьким детям дают кровь специально заговоренную, чтобы восстанавливать скорее их силы. Обычно такая кровь разводится в какой-нибудь жидкости. Для детей это обычно молоко или сок, а взрослым дают слабое вино. Такое вино подали и тебе.

Взяв указанный мне сосуд, я принюхался.

«Это же тот самый запах, который я унюхал в купальне. Теперь понятно, отчего мне крышу сорвало. Кровь всему виной».

- Пей, не сомневайся.

Ну, я и выпил. Вкус, конечно специфический, но голод сразу же схлынул, а то я чуть слюной не изошел, пока бутерброды прятал. Хороший мужик, этот Милирил, хоть и вампир. И кстати…

- Можно спросить?

- Конечно. Что ты хотел узнать?

- Почему князь отнесся ко мне как…

Пояснять дальше не пришлось. Старый вампир понимающе покивал и сел на стул, рукой указав мне на место напротив себя.

- Присядь. Я тебе сейчас все расскажу. История простая, но… неприятная.

часть 2

ГЛАВА 6.

- Все дело в том, что вампиры не могут иметь больше двух детей. Это магический закон и пойти против него не может ни один вампир, как бы ни старался. Супруга нашего князя родила ему двух мальчиков с интервалом в шестнадцать лет, и он очень ими гордился.