Кимберли (СИ)

 — Что произошло?

 — Создаётся новая семья, — хихикнул я. — Надеюсь, что наш Ингури Амитэвиль сможет довести до свадьбы и удержать Дориана.

Я ушёл, оставив демона лишь догадываться о том, что же произошло за закрытыми дверьми директорского кабинета.

Прошло три месяца.

В моей семье произошли изменения. Демон Ингури всё же смог окольцевать вампира Дориана, и, после нескольких недель «постельного режима», вампир стал мягче, и можно было увидеть на его губах и во взгляде свет тепла и любви. Да и мои родители не подкачали, после недельного отсутствия привезли запах будущего нового члена семьи.

Эти месяцы часто приходилось ездить к родным, пока Дориан не потребовал переселиться в его родовой особняк, аргументируя, что и расположен ближе, и чаще видеться будут, да и врачи самые лучшие в городе.

Вот теперь вроде всё нормально, думаете — мир да любовь?

Аж два о.

Во-первых, вампир так и не бросил идею присвоить мне вампирское имя и свою фамилию, во-вторых, в его особняке стали проводиться частые мини вечера, где тот старался показать своим гостям внучка. Дориан решил сделать всё же так, как делают многие — «продать» меня подороже в какую-нибудь семью. Мотивируя тем, что такие связи тоже идут на пользу и мне, и ему.

Я, всё же, смог высказать ему, что я о нём и о «продаже» думаю, но постарался это сделать мягче, как не как вампир был беременным.

Теперь же я старался быть ещё меньше в обществе Дориана, а находиться больше в общежитии.

Здесь тоже произошли несколько изменений.

Алекс стал ещё больше находиться со мной и с оборотнями, но уже на виду у всех. Микку и Йору, а так же Норинору пришлось так же примкнуть к нашей компании. Сирен и фей сначала примкнули лишь из-за того, что их подопечные рядом со мной, но позднее парни стали открываться и общаться в нормальной форме. Вампир оставался малословен, и с лицом «киньте в меня кирпич».

Сирен чаще отодвигался от Норинора и старался садиться так, чтобы вампир сидел чуть ближе ко мне. А затем украдкой или напрямую посматривал на нас.

 — Алекс, — спросил я однажды, когда мы были одни, — почему ты каждый раз смотришь на меня и на Норинора, как учёный на бактерии.

Сирен рассмеялся и, приобняв меня, шепнул:

 — За вами интересно смотреть. Вы как две половинки одного целого. Вот только что-то не даёт вам сделать шаг друг к другу.

Я промолчал, понимая, что моя правда лишь раззадорит этого омежку. Сирен, чмокнув меня в щёку, поспешил к своим друзьям, которые собирались на очередной оперный концерт.

Вампир Норинор Два вновь показался.

Я до сих пор не понимаю, что и как он делает, но оборотни спят хорошо и крепко, а вот я не могу спать из-за одного настырного вампира.

Ложась спать, я по привычке повторял то, что за день нас учили. Постепенно мои глаза стали закрываться, и я впал в дрёму.

Скрёб по двери и тихий голос вампира заставили мои глаза резко открыться, и я с удивлением посмотрел на дверь.

«Наверное, показалось», — промелькнула одна мысль, но вот другая в ответ хмыкнула, а потом банально заржала, когда всё повторилось.

 — Я знаю, что ты не спишь, человечка, открой двери, или я тебя буду мучить всю ночь, и тогда ты не выспишься.

Тихо взвыв, я всё же поплёлся открывать двери.

Запах белого шоколада вновь стал ярче и насыщенней, когда я открыл двери. Невольно втягивая его, я всё же зло рыкнул на вампира, который в ответ заулыбался и, подхватив мою тушку, понёс меня на самый верх.

 — Ты чего творишь? — я попытался слезь с его рук, но они сильнее прижали к телу.

 — Не брыкайся, человечка, тебе понравится, я обещаю, — бархатный голос раздался где-то в моих волосах, а потом меня поцеловали в висок.

Я бы может быть постарался взбрыкнуть вновь, вот только этот нехороший вампир развил скорость, так-то пришлось ждать окончания забега.

Мы оказались на крыше общежития. Продолжая удерживать меня, вампир присел на крышу и, посадив меня на свои бёдра лицом к себе, зарылся в мои волосы. Так же его нос утыкался мне в основание шеи, и тот урчал и шептал так тихо что-то, что даже приобретённые временно способности не смогли словить, то, что он говорит. А руки крепко, но нежно придерживали меня.

 — И долго будешь сопли размазывать по моим волосам и тискать, как плюшевую игрушку? — полюбопытствовал с иронией я, а заодно вырваться попытался из этих загребущий рук.

 — Человечка, прекращай дёргаться, — рыкнул вампир и впечатал меня в своё тело. — Запомни лишь одно, если чего-то хочу, я его получаю. Но не беспокойся так, я буду с тобой ласков и терпелив. Мне хочется тебя приручить, и чтобы ты сам пришёл в мои объятия, а затем просил меня тебя взять.

Я слушал и понимал, как же ошибаюсь вновь. Моё мнение теперь не хотят даже знать, а констатируют факт того, что я «ЕГО»! Ну уж нет! Я не такой, как многие, я смогу сделать то, чего от меня не ожидают.

Мягко проведя по плечам, спине, рукам, я касался: то мягко, то чуть нажимая, при этом смотря в эти жёлтые глаза, в которых плескался калейдоскоп эмоций. От неверия до предвкушения.

Довольно заурчав, вампир наклонился ко мне и принялся посасывать нижнюю губу мою, потом верхнюю, проводить языком по ним, а затем врываться в мой полуоткрытый рот. Переплетение наших языков и выдох-вздох с моей стороны, а с его счастливая и довольная улыбка. Его руки залезли под майку и так же поглаживали моё тело, заставляя его выгибаться, плавиться и просить большее. Обхватив его голову и зарывшись в чёрный шёлк волос, я сам стал целовать вампира со страстью, которая распаляла нас обоих, а наши тела при этом терлись друг о друга, и мы были недовольны тем, что на нас ещё есть одежда.

Оторвавшись от губ таких желанных, я коснулся уха Норинора и чуть прикусил мочку уха, а затем прошептал:

 — Я хочу увидеть твоё тело. Прошу, разденься для меня.

Меня резко подняли и, посадив на крышу, встали, и, развернувшись, принялись медленно раздеваться.

Я смотрел на это великолепное тело, которое при свете луны казалось белым и сияющим. Каждый открывающийся участок тела вызывал во мне волнения, стон, подушечки пальцев рук чесались и требовали, чтобы я прикоснулся к этому божеству. Но я лишь смотрел и скрёб ногтями по крыше. Видя мои действия, вампир довольно сощурился и, сняв рубашку, кинул в мою сторону. Поймав её и смотря ему в лицо — понюхал. Мои самые любимые запахи ударили в нос, от чего я прикрыл на секунду глаза и зарылся в рубашку.

 — Малышу понравился мой запах? — насмешливо спросил вампир, нагибаясь и целуя в кончик носа. От его слов я вмиг отрезвел, но постарался, спрятал эмоции вглубь себя.

 — Да, но ты не отвлекайся, у тебя ещё штаны остались, — игриво пропел я и помахал ресницами. — Я хочу увидеть тебя во всей красе.

 — Ха-ха-ха. А ты мне нравишься ещё больше и больше…. Жаль, что ты лишь подчиняешься моему вампирскому обаянию, — последнее он сказал так тихо, что еле уловил.

Ремень был отброшен в сторону, затем послышался «вжик», и, положив руки на пояс, вампир принялся стягивать штаны. Как только они упали вниз, Норинор чуть повернулся, и моя челюсть падает вниз, а слюни чуть не стали капать — успел сглотнуть.

Передо мной стояло тело, о котором мечтают многие. Мышцы крепкие, обтянутые белоснежной кожей, упругость и мощь видны невооружённым взглядом. Узкая талия, соски как жемчуг, живот с кубиками пресса и внизу чёрная дорожка, в которой возвышался возбуждённый орган. Нервная дрожь прошлась по мне, и, уже не сдерживаясь, кинулся ласкать и притрагиваться к этому великолепию.

Тихий смех, и меня приподнимают, чтобы поцеловать, а мои руки заставляют лечь на поясницу, но потом чуть сдвигают вниз, тем самым показывая, что хотят.

Я безропотно подчиняюсь и, смотря в эти прекрасные и желанные глаза, начинаю ласкать: то основание, то мягко прикасаться к головке, то перекатывать яички и ласкать между мошонкой и анусом, от чего меня останавливают, но я целую в подбородок, где ямочка, и продолжаю ласкать.