Серебряный Принц или Одиночество это поправимо (СИ)

====== Часть 17 ======

Глава 17

Лекарство в ампулах оказалось густым маслянистым и неимоверно болючим, перед уколом его нужно было в ладонях растирать, чтобы согреть, вдобавок ко всему, вводить приходилось очень медленно, чтобы не дай бог не образовался абсцесс. От уплотнений не спасало ничего: ни теплые грелки, ни йодные сетки. После второй пытки я капитально охромел на обе ноги, а до окончания экзекуции оставалось еще семь уколов. Док сочувствующе поглядывает, как я шкандыбаю в туалет, но ничего не говорит. Только когда колит, в ответ на мои стоны слышу: «Терпи, маленький, терпи, осталось совсем чуть-чуть…» Знаю я это «чуть-чуть». Десять бесконечных минут игла торчит в заднице (да, я по часам засекал!) и ягодица от безумной боли разрывается так, что темнеет в глазах. Зато, вы не поверите, на следующий день, после того, как док начал колоть, из зеркала в ванной на меня смотрел прежний я. Кожа стала белой, такой как была, даже склеры очистились, только в самых уголках глаз оставалась желтизна или мне так просто кажется? Впрочем, неважно, главное, что боль в правом подреберье совсем ушла, действительно, изобретение замечательное. Док зачем-то беспрерывно измеряет мне температуру. Я уже настолько к термометру привык, что без него во рту чего-то не хватает. Айр ржет, что я с пользой восстанавливаюсь: нашел новый способ научиться делать минет. Дир на него порыкивает, но не сильно, хотя бы потому, что Айр не дает никому скучать. Впрочем, скучно здесь никогда не бывает. По три раза в день заглядывает Митр, узнать как я себя чувствую и хоть недолго поговорить с мужем, а вот Рин… Рин навестить меня так и не пришел… Ладно, чего это я о грустном? Кроме того, последнее время к нам повадился Зитр. Первый раз он наведался под вечер, когда я после первого укола в себя приходил. Док рассчитал время так, чтобы мои стоны не мешали отдыхать Айру.

- К нему нельзя,- взял на себя арт-мастера доктор, загораживая проход,- Он не может сейчас говорить.

- А когда, интересно, сможет?- Сварливо интересуется Зитр.

- Где-то через недельку.

- Что?!- В своей обычной манере с пол оборота заводится он,- Какую недельку?! Вы с ума сошли! Когда я должен на нем рисовать, мне тоже нужна репетиция и только что к готовым костюмам аксессуары привезли!

- Так спрячь их пока у Митра в подсобке.

- Подсобке…- Тихо прошептал Зитр, как бы не веря тому, что услышал, а потом взорвался.- Их померять нужно! Если что-то не так сидит, у меня останется пару дней чтобы все исправить!

- Ты прекрасный художник, сам разберешься, в крайнем случае, еще Айр есть.

- Так у них же разный оттенок кожи, мне нужно именно на Малыше рисовать!

- А как ты собираешься это делать? Он же желтый весь, вот, смотри!- Док втаскивает его за руку в комнату,- Видишь? Если на такую красоту зеленую краску нанести она посинеет!

Хорошо, что не я, а только краска. В подобранной Зитром к моему образу палитре действительно преобладает белый и серебряный цвет, но на закрывающих шрамы перьях присутствует и темно-зеленый тон тоже.

Зитр с ужасом уставился на меня и бормочет.

- Боже мой… Что делать… что делать…

- Валерьянку пить. Три раза в день по две таблетки, как раз к празднику в себя придешь. А теперь иди, ему отдыхать нужно.

- А когда он выздоровеет?

Понимаю, что Зитр не о моем здоровье справляется, художника волнуют только свои амбиции, но все равно в груди кольнуло, что в отличие от того же Рина он хотя бы поинтересовался.

- Не знаю, я впервые на практике применяю этот препарат, так что даже мне результат неизвестен. А валерьяночку все же попей, попей, здравый рассудок тебе еще пригодится. Айр, иди с ним, и если что – помоги, видишь, как расстроился наш живописец.

Рыжий нехотя поднимается с кровати. Понимаю, ему хотелось до работы еще отдохнуть, тем более он только с тренировки вернулся, но видно не судьба, покой нам только снится.

- Вечно я крайний,- недовольно сверкнули зеленые глазищи из-под пушистых ресниц,- Вот скажи, почему я должен за тебя отдуваться?

- Их бин (я есть) – больной,- простонал я, лежа на животе, и придерживая руками на пострадавшем месте теплую грелочку.

Вдруг слышу, как начинает смеяться Зитр. Вот честно, я настолько удивился, что даже боль отступила на задний план.

- Не думал, что ты знаешь немецкий. Фраза прозвучала потрясающе. Молодец, красивый пистон Айру вставил.

Мы с доком прыснули со смеху, хотя мой смех скорее напоминает вымученный стон. Кто ж знал, что у такого напыщенного индюка, с чувством юмора все в порядке. Рыжий раздраженно воздух носом втянул и потопал к двери.

- Прошу,- жест, приглашающий Зитра на выход.

- Только после Вас.- Художник насмешливо кланяется, еще больше выводя этим рыжего баламута из себя. На что Айр фыркает и, демонстративно отбросив за спину копну уже отросших до поясницы золотистых локонов, выходит в коридор.

С тех пор одна и та же картина повторяется изо дня в день: Зитр появляется на пороге, но док его культурно отшивает. Художник больше не ругается, только заглядывает ему через плечо, тяжко вздыхает и уходит, правда, пожелание «скорее поправляйся» тоже звучит.

Опасное безумие, потеря памяти и слепота меня тьфу, тьфу, тьфу, (чтоб не сглазить) миновали, даже протектор с блокиратором колоть не пришлось. К тренировкам я мог вернуться как док и обещал, вот только измученной попе уколы покоя не давали. Она превратилась в один болезненный ком, ни встать, ни сесть, ни лечь. Дир сжалившись, где-то раздобыл ультразвуковой аппарат и только после трех сеансов я смог подойти к пилону. Больше двух недель ушло на то, чтобы снова вернуть телу былую ловкость, после того как пятая точка стала немного меньше болеть и позволила полноценно двигаться. Если помните, Айр должен был встретиться со Стином и кое-что мне принести. Естественно вышел полный облом. Кто ж знал, что лекарство так быстро доставят, и док вообще не будет из комнаты выходить, впрочем, чему удивляться, закон: любой каприз за ваши деньги, испокон веков действует безотказно. Мы выждали время, пока Дир не скажет, что ночевать больше не останется. Он и так задержался у нас втрое дольше, чем поначалу рассчитывал.

- Думаю, лишний матрац из вашей комнаты можно уже убрать. Я достаточно долго наблюдал за возможными последствиями введения препарата и убедился, что все в порядке. Так что мое неусыпное бдение больше не нужно.

Желанные слова, наконец, прозвучали. Теперь за нами не будут настолько пристально следить, но свидание пришлось отложить, Стин попал под дождь, сильно простыл и на две смены не вышел, а это как-никак целая неделя. Когда он на работе появился, Айр попросил проводить нас в зал, с понтом, вечером пошли на тренировку. Меня оставил у шеста наверстывать упущенное, а сам забрался вместе со своим возлюбленным на чердак. Хорошо, что док не заходил и не видел, что ползаю я по пилону в гордом одиночестве. В общем, чем они там занимались можно только догадываться, но вернулся Рыжик довольный, как вымытый слон, сверкая растянутой до ушей белозубой улыбкой. А вот док… док в этот день как назло домой не спешил и до позднего вечера сидел с нами. Не знаю почему: может, ждал, когда освободится Митр, а может что-то заподозрил и поэтому не хотел одних оставлять. Только в ванной под шум льющейся воды нам удалось перекинуться парой слов.

- Ну, что!- Усевшись на маленькую скамеечку, я подпрыгнул от нетерпения и тут же скривился. Вредная попа невежливое обращение не прощает. Ох, как же она еще болит!

- Осторожно! Банка!- Возмутился Айр, подхватывая на лету означенный предмет, который по моей неосторожности вывернулся у него из рук и едва не грохнулся на пол, хорошо, что содержимое не выплеснулось.

- Даже если бы она разбилась, это не испортило бы тебе настроение, да?- Ловлю в зеркале отражение сияющей, как стоваттная лампочка моськи.

- В данный момент меня вообще невозможно расстроить. Потребуется что-то покруче, чем разлитая на кафель дорогостоящая дрянь.