Пэпэла (Бабочка) Часть 2

Илико стоял посреди гримерки в черном трико. Его длинные волосы были забраны в высокий хвост, а глаза подведены черным карандашом.

– М-да-а-а… – Сонька стояла рядом с ним и недовольно морщила нос. – Что будем делать с этим? – кивнула она подругам, показывая глазами на трико.

– С чем? – не понял Илико.

– Вот с этим! – Сонька указала пальцем на небольшой бугорок в районе паха. – Этого тут быть не должно!

– То есть как не должно? – засмеялся Илико.

– Илюшенька… – девушка с пучком подошла к поручню с костюмами. – Придется надевать пачку.

– Вы с ума сошли? – взвился Илико. – Мало того, что накрасили меня, еще и пачку хотите на меня надеть?

– Понимаешь, Илюш… – Сонька пыталась скрыть улыбку. – У девочек там гладко. А ты сейчас девочку должен играть.

– Да делайте что хотите, – вздохнул Илико и поднял вверх руки, принимая на себя пышную юбку.

========== Глава 5 ==========

Как только Илико вступил на сцену, его ноги предательски задрожали, и он испуганно вцепился в руку Соньки.

– Илюша, все хорошо! – шепнула ему она. – Выглядишь прекрасно. Главное, слушай музыку и танцуй.

– Девочки! Встали на исходную, – крикнул из зала режиссер. Сонька подтолкнула Илико вперед и взяла его руку, скрестив свои спереди. Девушка с пучком сделала то же самое, и Илико оказался вторым в танцевальной сцепке. – Музыку нам, пожалуйста! Мы готовы, – Кивнул режиссер пианисту, сидящему в углу сцены.

Илико, как во сне, повторял знакомые движения. Сквозь гул в голове он слышал только топот пуант по влажным доскам сцены и громкие выкрики режиссера.

– Держим, держим руки! Молодцы! Мадмуазель справа! Вы отстаете на полтакта! Догоняйте своих подруг. Мадмуазель, вторая справа. Где улыбка? Такие губки должны улыбаться! Четче, четче движения!

Илико в очередной раз поднялся на пуантах и, сделав батман, задел ногой ногу соседки. Та на секунду запнулась и, потянув Илико в сторону, села на сцену, поджав под себя ногу.

– Стоп музыка! – крикнул Папунашвили и громко хлопнул в ладоши.

Илико с ужасом смотрел перед собой, сжимая со всей силы руку Соньки.

– Мадмуазель справа! Это ваша вина! Вы ведущая, и вы же запаздываете. Из-за этого ваша соседка, которая, надо сказать, четко выполняла движения, задела вас ногой. Поменяйтесь с ней местами. Мадмуазель с пухлыми губками! Да-да… вы, – режиссер ткнул пальцем в Илико. – Отпустите руку вашей соседки и вставайте с краю. И прошу вас, улыбайтесь! Не забывайте!

Илико, оставшись без поддержки Соньки, совсем запаниковал. В голове барабаном забила кровь, и ему на секунду показалось, что он оглох. Но как только заиграла музыка, гул в голове стих, а его тело, повинуясь звукам, снова стало повторять заученные движения.

Репетиция шла около часа. За это время простенький короткий танец повторялся раз двадцать. Капли пота скатывались в широкий вырез на спине, колени дрожали от напряжения, а руку соседки Илико вообще не чувствовал. Ему казалось, что еще минута – и он упадет на сцене в обморок.

– Довольно, девочки! – захлопал в ладоши Папунашвили. – Мадмуазель справа. Вы, с пухлыми губками! – он снова указал пальцем на Илико. – У вас необычная техника, и мне она нравится. Выйдите вперед.

Илико разжал пальцы, выпустил руку соседки и, как во сне, сделал шаг вперед.

– Вы знаете еще какую-нибудь партию? – обратился Папунашвили к испуганному Илико. Тот попытался что-то сказать, но от страха голос не слушался его. – Ну же… смелее, деточка.

– Танец феи Драже, – ответил Илико. Его голос, который уже год давай сбои, то опускаясь до низкого альта, то взвиваясь до фальцета, неожиданно дал хорошего «петуха» и громко и звонко прозвучал в тишине зала.

– Очень кстати, – кивнул режиссер. – Извольте, мадмуазель! – и он кивнул пианисту.

Илико автоматически выставил вперед ножку и, скрестив перед собой руки, надел на себя дежурную лучезарную улыбку. Заиграла музыка, и Илико, делая мелкие шажки назад, стал зажигать пальчиками невидимые огоньки. Легкий прыжок, взмах ноги, снова мелкие шажки. Руки легкими крылышками взвились над головой. Снова прыжок, поворот, взмах. Ножка легко задрожала, отбивая батман.

«Гранд батман, арабеск, фуэте…» – проносилось в голове Илико. Порхая легкой тенью по сцене, он не заметил, как приблизился самый сложный момент танца. Он на секунду замер вместе с музыкой и со следующим аккордом закружился по сцене. «Шаг, шаг, два поворота. Шаг, шаг, два поворота…» – считал про себя Илико. Еще один поворот, и он замер посреди сцены с поднятой вверх рукой и ослепительной улыбкой на лице.