История Винсента Робертса (СИ)

— А что насчет тех, что были в соборе, где проводился ритуал? — уточнил Адамс.

— Этого Высшего вампира, который вмешался тогда, задержали каратели из Совета и увезли куда-то. Больше я про него ничего не знаю, наверное, его казнят. От главного секретаря я узнал только то, что тот сам сдался, но ни слова не сказал, где второй, которого он спас. Хотя я уверен, они найдут способ вытащить из его головы эту информацию. Сейчас поисками того вампира занимаются Совет и ищейки Ордена.

Рэй тяжело вздохнул. Отчего-то ему это все показалось очень печальным. Тот Высший вампир так защищал своего друга, готов был умереть за него. Если Совет найдет того парнишку, его точно убьют. После ритуала его наверняка посчитают очень опасным. Этот парень, Винсент, хотя он и был очень силен, вряд ли сможет устоять против нескольких Высших сразу, и его просто разорвут на куски. Адамс был бы не против еще раз с ним сразиться, попытаться отомстить за то, что этот вампир его так унизил. Рэй еще никогда не проигрывал обращенному и был просто взбешен. Если бы только он так сильно не пострадал от удара, то наверняка смог бы с ним еще потягаться. Адамс чувствовал, что если тот вампир уцелеет, это будет их не последняя встреча и тогда у Рэя будет возможность сразиться на равных.

Перед глазами пронеслись воспоминания о том, как тот обращенный в соборе расправлялся с людьми из Ордена. От этого воспоминания стало подташнивать.

— Рэй, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Майкл, заглядывая в лицо своему товарищу.

— Да, все нормально. И когда меня уже выпустят отсюда? — злобно шипел Адамс.

— Маклейн сказал, что, хотя твоя способность к регенерации намного лучше и быстрее, чем у обычного человека, все же тебе придется еще как минимум неделю пролежать тут в гипсе, — ответил Майкл и улыбнулся снова.

— О нет, — застонал Адамс.

— Когда вернешься в строй, можешь еще пожалеть, что не остался тут еще немного, — усмехнулся Коулман.

Миллер нахмурился, словно ему было неудобно что-то спрашивать, но потом он все же решился:

— Послушай, а что там произошло, после того как я убежал?

Адамс напрягся, вспоминая события той ночи. Вспоминать оказалось тяжело, кажется, от обезболивающих у него все путалось в голове.

— Этот взбешенный вампир бросился за тобой, я попытался его остановить и проткнул своим мечом, — начал рассказывать Рэй. — Я пробил его насквозь и загнал меч по самую рукоять, а он как будто ничего не чувствовал. Словно мое оружие не причиняло ему никакого вреда. Я даже растерялся.

Майк и Джон очень внимательно слушали, их лица стали очень серьезными.

— А потом он схватил меня и впился мне в шею. Я думал что мне конец… — продолжил Адамс, сейчас ему очень захотелось коснуться того места, где его укусили, но руки не слушались. А еще ему не хотелось вспоминать, что он замешкал и сам попался. И тот взгляд, словно вампир сам хотел, что бы его убили. Рэй тяжело вздохнул и ненадолго зажмурился, пытаясь изгнать из головы эти воспоминания.

— С боевым крещением, — без тени юмора произнес Джон, хотя с его стороны это должно было звучать как шутка, но было не смешно.

— Я, конечно, понимаю, что от одного укуса вампиром не становятся, но… — Миллер замялся, — ты не ощущаешь ничего необычного?

— Не считая того, что я угодил в больницу и прикован к койке? — с нервным смешком произнес Рэй, — нет, я не стал вампиром.

— А что было дальше? — спросил Джон.

— Дальше… — протянул Адамс и прикрыл глаза, вспоминая, — кажется, он отпустил меня, и они ушли.

Рэй, конечно, не стал упоминать о том, что он чуть не лишился меча, и о том, что сам отпустил ту парочку кровопийц. Лучше об этом никому не знать, иначе его могут посчитать предателем. Пусть думают, что он был уже не в состоянии что-либо предпринимать. К тому же, он и сделать ничего не смог бы, этот Высший прихлопнул бы его одним ударом, к тому моменту Рэй и так едва держался на ногах.

В палату вошла медсестра, симпатичная рыженькая девушка, которая сразу же стала центром внимания — все проводили ее взглядом, пока она шла от двери к кровати Адамса.

— Прошу всех вас удалиться, больному нужен покой. Доктор запрещает длительные посещения. Ему сейчас нужно много отдыхать.

Следом за девушкой в палату зашел сам Рассел Маклейн, сияя хитрой улыбочкой от уха до уха и сверкая своим фанатичным взглядом карих глаз. Рэй поежился и вжался в кровать.

— Нет! Нет, не бросайте меня! — взмолился Адамс, глядя, как охотники направились к выходу.

— Желаю вам удачи, — напоследок сказал Майкл, скрываясь за дверью.

— Дорогая, прошу вас, уйдите, я сам проведу осмотр, — сказал Док.

Рэй нахмурился. Похоже, этот псих Маклейн уже успел тут обжиться и соблазняет медперсонал. Доктор извлек из кармана какие-то свои инструменты и приступил к осмотру. Он посветил фонариком в глаза Рэю, проверяя реакцию зрачков на свет, проверил пульс и давление по показаниям на аппарате, смерил температуру, заглянул Рэю в горло и даже в уши. Надавил пальцами на живот. Адамс молчаливо все это терпел, но потом не выдержал:

— Послушай, не мог бы ты оставить меня в покое, я буду в порядке!

Доктор печально вздохнул и, заглянув охотнику прямо в глаза, заговорил:

— Нет, это ты меня послушай. Имей хотя бы чуточку благодарности. Я, между прочим, жизнь тебе спас! В той захудалой больничке, куда тебя успели довезти, ты бы подох как собака, потому что местные врачи сразу определили, что ты труп, и не стали даже с тобой возиться. В ту ночь и без тебя было достаточно пострадавших, которых развозили по всем больницам в городе. Все старались спасти тех, кого еще возможно.

— Спасибо… — процедил сквозь зубы Рэй, морщась и пытаясь отодвинуться от Рассела как можно дальше.

Доктор снова нагнулся, чтобы осмотреть рану на шее Адамса, он отклеил пластыри и поморщился: внешний вид укуса его вовсе не обрадовал.

— Что там? — поинтересовался обеспокоенный охотник.

— Эта рана очень плохо затягивается. Скорее всего, у тебя останется шрам на шее, — ответил доктор, меняя пластыри. — Это очень необычно, с твоей-то скоростью регенерации, но ничего страшного, она все равно заживет.

Охотник помрачнел, его вовсе не пугала перспектива остаться со шрамом, его больше беспокоила рана. А вдруг этот вампир его чем-то заразил, когда укусил? Даже думать об этом не хотелось.

Док снова покопался в своем бездонном кармане и вытащил шприц с баночкой какого-то лекарства. Пока он готовился сделать укол, Рэй все-таки спросил:

— Этот укус не опасен? Я точно не обращусь?

— Конечно же, нет! — смеясь, ответил Маклейн, — не беспокойся об этом, все будет в порядке.

Адамс облегченно вздохнул и расслабился. Доктор тем временем отработанным движением сделал Адамсу укол в руку, так что охотник почти ничего не почувствовал.

— Рэй, тебе пора перестать питать иллюзии на свой счет, — снова заговорил Маклейн, голос его звучал печально. — В отличие от этих тварей твое тело на самом деле очень хрупкое, потому что, в первую очередь, ты все-таки человек. И хотя твоя сила имеет такое же происхождение, это вовсе не значит, что ты можешь ей пользоваться так же необдуманно и легко как они.

— Я знаю, — начал ворчать Адамс в ответ, — не нужно мне об этом напоминать.

— Нужно! — возразил доктор и надавил куда-то в район грудной клетки пальцами. Рэй застонал от боли и поморщился. — Еще не все ребра срослись.

Адамс заерзал и зарычал. Ему больше не хотелось, чтобы его осматривали.

— Не забывай, — снова заговорил Док, — твое тело использует большое количество энергии, а человек не способен ее столько вырабатывать самостоятельно, и ты не берешь ее из ниоткуда. У тебя есть предел твоих способностей, после которого ты используешь собственную жизненную силу. И в следующий раз, если ты будешь поступать так опрометчиво, то ты можешь умереть сразу же, как преодолеешь этот предел.

Охотник нахмурился. Он знал, что у его способностей есть некоторое ограничение, и все прочее тоже знал. Адамс был воином, и умереть в сражении для него было честью, а вот умереть по собственной глупости ему вовсе не хотелось, но порой он попросту забывался. И тогда, в соборе, он не мог позволить, чтобы те вампиры убили людей из Ордена, и неважно, как сильно он ненавидел их. Защитить людей был его первостепенный долг. Но ему не хватило сил, он переоценил себя. Однако он должен был сделать хотя бы что-то, а не просто валяться на земле, и был рад, что смог спасти своего товарища. Даже если бы он погиб тогда, все было бы не напрасно.