Оборотная сторона бессмертия (СИ)

- Он может войти в любой момент, Блейз, он прямо за порогом, – Драко отошел и отвернулся к окну, врать в глаза другу было невыносимо. – Мне хватило одного удара кнутом по касательной, я не хочу испытать все прелести здешних телесных наказаний.

Забини вскочил на ноги и в два шага оказался рядом:

- Кнутом? Драко, тебя били?

- Теда, – хрипло выдавил Малфой, вспоминая изрезанную кровавыми полосами спину привязанного к столбу друга. – Я просто закрыл собой и мне… Едва щелкнуло… Но было больно.

Блейз за его спиной замер, кажется, перестав дышать. Малфой обернулся и напоролся на полный ужаса взгляд.

- Что… Как он? – выдавил Забини, и Драко невольно улыбнулся.

- Уже в казарме. Шрамы, наверное, останутся, но это ведь не самое страшное…

- Не самое… – безотчетно повторил Блейз, а мгновение спустя тряхнул головой. – Хорошо… Хорошо, что уже в казарме… Прости, я просто немного…

- Он не чужой тебе, конечно ты «немного». Я тогда тоже «немного», – усмехнулся Малфой, радующийся, что получилось уйти от притязаний Забини на член, на который отныне законно претендовать мог лишь его Электи.

- А… За что его?..

- Подрался, – возможно, слишком быстро выпалил Драко, и Блейз вздернул красивую бровь:

- Тео? Подрался?

- Не знал, что он может? – улыбнулся Малфой.

- Заавадить мог, наверное, но руки марать… - фыркнул Забини, и Драко рассмеялся:

- Когда выйдем отсюда, ты не узнаешь сливки Слизерина, друг, будешь встречать исполосованных шрамами мужиков со сбитыми кулаками, – и тут же стал серьезным. – Может, напишешь ему пару строк?

- Драко… – Блейз присел на край стола и потер виски. – Я хочу, чтобы… Чтобы ты понял… Мы с Тео не общаемся. Совсем. И причина не в тебе. Нет, конечно, и в тебе тоже… Но не только. Он о тебе вообще не знает… Если ты сам не рассказал.

- Нет, я не говорил, – Драко присел рядом с ним. – А в чем?

Забини нашел его руку, и пальцы переплелись сами собой. Парни одновременно взглянули на сцепленные ладони и так же синхронно улыбнулись светлому воспоминанию детства:

«-У тебя такая белая кожа, – серьезно рассматривал ручонку друга шестилетний Блейз. – Мама говорит, что ты поэтому так часто болеешь. А мне нравится. Ты как мороженное.

- Не поэтому я болею, – надул губы Драко. – Папа говорит, что все великие в детстве очень часто болели, – и тут же открыто улыбнулся. – А ты как шоколадная лягушка. Мне тоже нравится. А мама сказала, что твоей няньке повезло – на тебе грязь не заметна…»

- Мне нравится, – тихо прошептал Забини, слегка поглаживая большим пальцем по-прежнему молочно-белое запястье.

- Блейз, – Малфой толкнул его плечом. – Почему вы не общаетесь?

- А зачем? – темнокожий красавец поднял на него глаза. – Драко, давай не будем о нем…

- Я хочу понять… Блейз, я чувствую свою вину.

- Блядь, снежок! Я же сказал, что дело не в тебе… Какого черта я вообще ляпнул!..

- А в чем?

- По упертости с тобой только Поттер соперничать может, да?

Драко слегка вздрогнул, и по губам тут же скользнула невесомая улыбка. Блейз замер, внимательно глядя на него, но Малфой уже положил голову ему на плечо:

- Не поминай всуе… Мы про Нотта. Ты сказал, что вы расстались, когда мы с тобой…

- Все равно все к этому шло, – тихо произнес Блейз.

- Почему?

- Я устал… У Тео слишком много тараканов.

- У него один таракан, Блейзи – его отец, и я могу его понять.

- Понять? – Забини грустно усмехнулся и зарылся носом в светлые волосы. – Понять я его тоже могу, а вот терпеть было невыносимо. Панический страх, что кто-то узнает, выматывал нереально. Ежедневные истерики.

Драко тихо хмыкнул.

- Что? – тут же спросил Блейз.

- Поэтому ты сменил одни истерики на другие?

Забини обнял его:

- Тебе я был нужен, снежок… А ему мешал.

Уилан распахнул дверь ровно через час после ее закрытия. Окинул взглядом сидящих на столе парней, задержался на сцепленных пальцах, повел носом, но тут же недовольно поморщился:

- Малфой, прощайтесь.

И, конечно, не оставил наедине больше ни на секунду, молча наблюдая, как парни, оттолкнувшись от стола, еще пару мгновений смотрели друг другу в глаза, и, наконец, Драко, отняв руку, развернулся и, не оборачиваясь, вышел.

Альфа поймал его за плечо сразу за порогом и, совершенно беззастенчиво обнюхав, удовлетворенно хмыкнул.

- Мистер Уилан, – тихо процедил Драко. – Вы меня кем считаете?

Оборотень осклабился:

- Я тебя не считаю, Малфой, ты единственный и неповторимый, – он слегка согнулся в почтительном поклоне, вкупе с ухмылкой казавшимся скорее издевательским. – Иди в столовую, передачку принесут после проверки.

Драко почему-то совсем не хотелось на него злиться. Вервольф своим поведением ежесекундно напоминал, что Малфой важен для Поттера, и за это парень был ему благодарен. Эти напоминания разливались по телу Драко приятным теплом, согревая лучше одеял, свитеров и чая. Поэтому сейчас он лишь незло фыркнул и отправился на обед, слегка улыбаясь мысли, что вернется в этот домик через три дня, и тогда Уилану даже принюхиваться не придется…

Сумки вервольфы принесли через пару часов после ужина. Передачка Забини существенно отличалась от передачек Поттера. Здесь были привычные юным волшебникам сладости и знакомого пошива одежда, потерявшая за границей антимагического вакуума часть своих свойств. Единственными маггловскими вещами в сумке оказались десять жестяных коробочек с сигаретами «Treasurer», между которыми была спрятана короткая записка: «На две недели». Драко растерянно рассматривал записку, когда рядом раздался едва слышный голос Теда:

- М-можно?

Малфой поднял на него глаза. Нотт немного бледный, не отрываясь, смотрел на сигареты.

- Конечно, Тед… Это, кажется, тебе и передано, – понимающе пробормотал Драко и протянул одну из золотистых коробочек. – Твои любимые?

Нотт слегка кивнул, дрожащими руками распаковал пачку и с наслаждением втянул знакомый аромат дорогого табака, а мгновение спустя резко развернулся и быстро скрылся за дверью душевой.

- Чего это с ним? – Гойл проводил друга удивленным взглядом.

Малфой слегка качнул головой, собрал оставшиеся сигареты и спрятал их в тумбочку Теодора.

- Не общаются они, – насмешливо пробормотал он себе под нос.

***

Короткая записка от Макгонагалл прилетела в четверг вечером. Профессор просила Гермиону навестить ее в ближайшие дни. Девушка и сама уже собиралась проситься в гости, понимая, что Минерва, кажется, была единственным человеком, знающим тайну Гарри и отчего-то скрывающим ее от всего Ордена.

- Добрый вечер, директор Макгонагалл, – слегка улыбнулась Гермиона, входя в директорский кабинет.

- Мисс Грейнджер! Проходите! – женщина оторвалась от бумаг и поднялась. – Есть какие-то новости?

Девушка слегка качнула головой и тяжело вздохнула:

- Если министр что-то и узнал, нам он пока не сообщал…

- Они вернутся, Гермиона, – Макгонагалл подошла к девушке и мягко, но уверенно сжала ее пальчики. – Гарри обязательно найдет выход.

- Потому что он – Электи? – напрямую спросила Грейнджер, и профессор на мгновение замерла, но потом тепло улыбнулась:

- Потому что он – Гарри Поттер… И да, потому что он – Электи. Откуда вы узнали?

- Оборотни в лагере, – произнесла девушка. – Они почувствовали его.

Минутная тишина повисла в воздухе, но Макгонагалл, наконец, нарушила ее:

- А сателлита? Гарри знает?

Гермиона слегка кивнула, и ее щеки залил румянец смущения:

- Драко…

Профессор усадила девушку на стул, и мгновение спустя на столе появились чашки с горячим чаем и тарелочка печенья.

- Вы давно знаете? – тихо спросила Гермиона.

- Это открытие сделал профессор Люпин, когда забыл выпить аконитовое зелье в полнолуние, и волк прорвался.

- И вы скрыли…

- Ради безопасности Гарри. Знали всего пять человек: профессор Дамблдор, профессор Снейп, профессор Люпин, Сириус Блэк и я. Альбус считал, что мальчику не нужно знать, тем более, что сателлит…