Просто чтобы не сойти с ума (СИ)

Помогало неважно.

Нет, он не имеет права трахнуть доверившегося ему мальчика, не имеет. Пусть даже тот сейчас согласен.

Вытащив палец из Костиной попы, он облил смазкой пробку и быстро вогнал ее до основания.

- О-ох… - Костя качнулся вперед и уперся ладонями в пол, чтобы не упасть.

Сергей вернулся в кресло.

- Иди сюда, - Сергей похлопал себя по коленям,- садись лицом ко мне.

Костя замер на мгновение, странным взглядом рассматривая внушительный бугор под тканью трусов, а потом решительно шагнул к креслу и сел, как приказали.

Сергей приспустил трусы, улыбнулся, услышав, как сдавленно выдохнул Костя, и сжав рукой и свой, и Костин член, принялся медленно ею двигать.

Костя ерзал, охал и стонал, то подаваясь бедрами, то отодвигаясь назад. Он вцепился пальцами в подлокотники, видимо, чтобы не вцепиться в Сергея и прикрыл глаза.

Костя кончил быстро. С громким стоном, с мурашками по коже. Рот слегка приоткрылся, язык слизал проступивший над верхней губой пот. И этого хватило, чтобы волна наслаждения унесла Сергея следом за Костей.

- Позвольте мне слизать все? – шепотом попросил Костя.

- Слижи.

Сергею было хорошо, как никогда. Напряжение ушло, оставив после себя невероятную легкость.

Язык Кости нежно касался перепачканной семенем ладони, и, не кончи Сергей только что, непременно завелся бы снова от одного осознания, чем именно они занимаются.

- Все, ты молодец. Свари кофе и можешь одеться.

Пока Костя суетился вокруг навороченной кофеварки, не зная, с какой стороны к ней подойти, Сергей сходил в душ, натянул на голое тело те же джинсы и майку и присел на диван.

Наконец, Костя вошел в гостиную.

- Ваш кофе, - он был все еще обнажен. У дивана он, осторожно держа на блюдце чашку с кофе, опустился на колени.

- Спасибо. Налей себе и садись у ног.

- Разрешите чай? Я не люблю кофе.

Сергей разрешил. Костя принес себе чай, сел на пол возле дивана и прислонился затылком к ногам Сергея. Он был задумчив.

- Тебя что-то беспокоит? – не выдержал Сергей.

- Мне нужно время, чтобы все осмыслить.

Сергей моргнул, не понимая. Вроде здорово же все прошло, что там осмыслять?

- У меня раньше не было сессии с мужчиной. И это совершенно другие ощущения. Я… я немножко растерян.

- Ты не удовлетворен? – Сергей залпом допил кофе, отставил чашку и притянул Костю к себе.

- Вы контролировали меня.

- Конечно. Разве не за этим ты пришел?

- За этим… просто, понимаете, раньше я все время чувствовал, что, так сказать, держу руку на пульсе. А сегодня я растворился.

- Это же хорошо, - Сергей обнял Костю одной рукой и поцеловал во влажный висок.

- Можно я пойду?

Сергей был немного разочарован, ему странно уютно было сидеть вот так, вместе. Рядом.

- Иди. Напиши или позвони, как доберешься.

Костя робко улыбнулся.

- Да, господин.

Сергей улыбнулся в ответ.

***

Рефлексия началась ближе к ночи.

Сергей лежал в постели и вновь прокручивал в голове события вечера. Сделанное не укладывалось в голове. Он всю жизнь считал себя закоренелым консерватором в сексе, да еще и со спокойным темпераментом. А тут такой взрыв, такое дикое неконтролируемое возбуждение, небывалая жажда обладать другим человеком. Сергея это пугало. Как пугало и то, что объектом его страсти был человек одного с ним пола, пусть еще совсем молодой, но все же мужчина. Который лизал ему ноги, которого он отшлепал, впав от этого в состояние непонятной эйфории. Которого до дрожи и красной пелены перед глазами хотел трахнуть.

Так кто же он теперь?

Если Костя растерялся от легкости, с какой отдал контроль над собой, Сергей сейчас мучился от того, как просто и естественно этот контроль принял. Словно всю жизнь приказывал. И ведь ни разу не возникло ощущения фальши. Сергей отдавал приказы, полностью уверенный, что не встретит сопротивления. И не встретил.

Ему, пожалуй, тоже нужно было время, чтобы подумать. И привыкнуть.

Когда же все перестало быть только заданием главреда, став чем-то серьезным? Ответ был один – на первой же встрече в кафе, когда Костя поднял на него свой робкий взгляд.

========== Глава 5. Сомнения ==========

Бондаж и Дисциплина определяется как сценовые отношения, либо как способы воздействия “Верхнего” партнера на “нижнего”. БД включает бондаж (ограничение физической свободы), ролевые игры и унижения, но почти (или совсем) не включает боль. БД не требует от участников, чтобы они по своей природе являлись доминирующими или подчиняющимися личностями, а только лишь, чтобы они соглашались играть роль таковых в течении данного действия без вовлечения в эту сферу других сторон жизни. В процессе сцены партнеры получают массу визуального и чувственного удовольствия от ощущения передачи власти (в количествах, соответствующих требованиям участников), временной беззащитности и подчиненности или, соответственно, власти.

(http://www.darkgrot.ru)

Сергей считал, что нуждается в перерыве. Уж слишком стремительно закрутилось у них с Костей, слишком внезапными и пугающими оказались желания. Никогда раньше Сергею не хотелось кого-то ударить, оскорбить, унизить, заставить. Никогда никого не хотелось настолько сильно. Наоборот, излишне яркое проявление чувств и эмоций в отношениях утомляло его. Поэтому, наверное, и не сложилось у них с бывшей женой, которой вечно всего было мало: денег, внимания, любви.

Когда утром не пришло ставшее уже привычным сообщение с пожеланием доброго утра, Сергей ощутил вдруг, что чего-то не хватает. И это разозлило. Но ведь мальчишка был ему никем, да и перерыв на раздумье он хотел сам, так почему же обидно тогда? Обида была глупой и какой-то детской. Словно ему пообещали в подарок классную машинку, он из вредности сказал «не надо», а ее и в самом деле передумали дарить.

Но почему же он решил, что время, чтобы принять себя такого, нужно только ему? А если Косте не понравилось? Вдруг он остался не удовлетворен? И не придет больше? От мысли, что он может больше никогда не увидеть своего нижнего, стало почему-то тошно.

Никогда не было с Сергеем такого. Чувства, желания – все было подчинено мозгу. Да, он позволял себе интрижки на стороне, с той же Борисовой зачем-то спал, но всегда, буквально каждую минуту, отдавал отчет в своих действиях. И никогда его не вели голые инстинкты. Пока он не встретил Костю.

Промучившись в неизвестности почти до вечера, не понимая еще, что перерыв-то ему и не нужен теперь, потому что все решено, он написал Косте сам: «Как ты?»

И получил ответ: «Все хорошо. Как вы?»

Сердце забилось чаще.

«Ничего не болит?»

«Нет».

Он продолжал расспрашивать, но у него складывалось впечатление, что отвечали ему с какой-то неохотой или ленцой, словно Костя параллельно занимался чем-то еще.

«Чем ты занят?»

«В игру играю».

Сергей опять разозлился.

Позже он думал о причинах такой реакции, и выводы его не утешили: он стал считать Костю своим. Тот выглядел таким доступным и услужливым, что Сергей, сам не заметив того, стал считать его едва ли не собственностью. А потому мысль, что помимо него, Сергея, у Кости могут быть еще интересы, даже не пришла ему в голову. «Мой». Откуда появилось это ощущение и как вообще можно сказать такое про кого-то, когда сам всю жизнь считаешь себя лишь своим собственным, Сергей не знал. Мальчишка настолько быстро и глубоко проник под кожу, так быстро там поселился, что Сергей просто не успел принять меры, чтобы эту стремительную экспансию пресечь. И когда очухался, было поздно.

Сергею частенько ставили ловушки. Манили сексом, вожделением, связями, умными беседами. И с годами он научился видеть их сразу и мастерски обходил. Но у Кости была другая ловушка – преклонение. Никто никогда не смотрел на Сергея так. Словно он для человека весь мир, и от одного его слова или поворота головы зависит если не жизнь, то благополучие точно. Только у такого вот отношения, как у медали, была другая сторона – ответственность. Приняв Костино преклонение, Сергей автоматически становился ответственен за него.