Остановка Бухарест (СИ)

Парень притаскивает высокий стол, водружает поверх устойчивый пуф и лишь тогда добирается до цели. Лампа на месте! Да будет свет! Адам не так уж безнадежен. Теперь главное вернуться на землю. Стол, похоже, антикварный, уныло скрипит от каждого вздоха. Адам аккуратно спускается с пуфа на гладкую поверхность столешницы, распределяет вес и быстро спрыгивает на пол с глухим шумом. Столик облегченно замирает, и Адам замирает на месте вместе с ним. Он еще раз бьет ногой по полу, подобно ретивой лошадке – в ответ лишь глухой стук. Слишком глухой. Он такое уже слышал, в своей квартире.

Астроном быстро ощупывает пол, пока не натыкается на небольшой зазор, немного усилий и вуаля! Из-под досок выглядывает новый слой темноты, среди которого угадываются очертания предметов. Адам всей душой надеется, что это старинный тайник, оставленный еще прадедушкой Найджела, он меньше всего хочет вскрывать чужие секреты, чужую ложь, но пара увесистых стволов недвусмысленно заявляют, что придется.

Аспергерик тяжело вздыхает и принимается возвращать мебель обратно. Нужно все убрать, ведь Адама ждет куда более сложный вечер, чем он изначально предполагал.

15

Златко оказывается не таким понятливым, как припоминал Найд. А может это был отец Златко? Наверняка. Старик, небось отошел от дел, вверив бизнес юному барону. Ну чтож… Если дело так пойдет парень недолго будет носить корону. Сложно носить такой тяжелый головной убор со сломанной шеей. Надо бы сообщить результат Дарко… Надо бы, вот только Найджела ноги в клуб не несут. Они это уже проходили: Дарко будет в бешенстве, они надерутся, обдобятся крышесносительного кокса, подцепят каких-то стремных баб, те их обдерут до нитки, даже не раздвинув рогатки, а на утро они очнуться в притоне Златко, с потной тряпкой во рту и ужасной головной болью, в ужасно затруднительной ситуации. Нет уж, спасибо.

Найджел притормаживает у пыльных дверей, сонно озирается в свете редких фонарей. Наверно, сегодня можно обойтись без Дарко. Найд расскажет ему все по телефону, утром.

Бар, расположившийся за пыльными дверями воображение поражает с трудом. Тусклое местечко. Такое заведение никогда не попадет в туристический проспект, его не будут предлагать или рекомендовать, что бы подчеркнуть статус. Промоушен это не для таких. Это заведение для местных. Настолько местных, что, кажется, будто они уже никогда не покинут своих мест.

Киллер проходит, усаживается за барную стойку, пристраивает кофр с картиной, еще раз оглядывает помещение. Теперь обстановка ему видится в стилистике Пикассо. Признаться, подобно часто происходит с Найджелом. Это не галлюцинации, он просто иногда видит мир по другому. Ему не нравится этот мир.

Пикассо. Когда Найд впервые увидел его в подлиннике, он пожалел, что выбрал ремесло киллера, уж лучше бы воровал картины. Лучше бы он вообще жил во времена Пикассо. Найд по любому бы закорешился с художником! Сам бы Найджел писать картины не стал. Он стал бы типичным другом, который подгоняет безумные идеи, а заодно и опий, и девочек, ну или мальчиков! Найду так – то без разницы.

Нет. Найджел не хочет красть Пикассо, не будет даже влезать в долги если его работы появятся на черном рынке. Для Найджела этого мало, румын хочет что бы Пикассо написал для него. О… Забыла сказать, Найджел чемпион мира по несбыточным мечтам!

- Что будете пить? – голос за стойкой возвращает киллера к реальности.

- Водку. Чистую. - Мужчина стирает пот с лица, опрокидывает стопку, жестом повторяет, еще одна порция. Найджел задумчиво чешет переносицу.

- Все сложно?

- Не то слово.

- Женщина?

- Не то слово. – лыбится киллер и тут же осекается. – В смысле… да.

- Бросила?

- Появилась.

- Шикарная?

- Да не особо… - Найджел пытается подобрать слова, а заодно прикинуть, как можно было бы охарактеризовать Адама, окажись он телочкой.

- Ооо… Значит все действительно сложно. – бармен многозначительно улыбается.

- Все охренеть как сложно! – поддакивает мужчина, пропуская очередную стопку.

- Не доверяешь?

- Боюсь как бы онаааа не перестала доверять.

- Есть причины?

- Да немало. У некоторых скелеты в шкафу, а я могу открывать магазин скелетов.

- У каждого есть право на личную жизнь.

- Да я знаю, хорошо бы онааа тоже так подумала, когда паспорт получит.

- В смысле?

- Ну не могу же я его всю жизнь взаперти держать! – киллер обессиленно взмахнул руками, прежде чем пригубить очередную стопку.

- Она у тебя, типа в заложниках?

- Это я у неё…

- Ммм. Милые отношения. – бармен улыбается как ни в чём не бывало, вытирает руки и удаляется.

Найджел вновь остается один. Он сонно чешет лицо, вновь пытается вернуть в в свой воображаемый мир к Пикассо, но тщетно. Долбанный бармен выдернул, потрепался, а теперь свалил. Кстати, какого хрена он свалил.

- Эй! Гарсон! – Киллер пьяно озирается в поисках персонала. – Мне кто-нить нальет?! – взгляд натыкается на лицо бармена. – Эй, парень, еще повтори.

- Прошу прощения, моя смена закончена. – улыбается мужчина и Найд выхватывает под подбородком колоратку. Или ему кажется.

- Какого хера… Я не заказывал проповедь. - посетитель явно не догоняет причину подобного наряда.

- Я думаю для проповеди поздновато. – улыбается священнослужитель. – А вот для исповеди…

- Какого хера, святой отец! Вы же только что…

- Каждый имеет право на личную жизнь. – напоминает мужчина. – Я пришел выручить друга, какие - то претензии к моей работе?

- Да в общем нет. – Найд притихает под цепким взглядом священника.

- Вот и славно. Мне пора. И… Если пожелаете проредить своих скелетов или освободить место для новых, я читаю в часовне через два квартала на север.

- Учту. – кивает Найджел, поправляя измявшийся пиджак, словно школьник.

- Поговори с тем, кто для тебя дорог. Понять можно многое, если этого очень хочется.

16

С первой встречи Найджел захотел понять Адама. Захотел понять, как только увидел его мечущуюся по улице фигурку. Поэтому прислушался к невнятной речи американца, остановился, не сбежал от полицейских, когда вытаскивали из оперы, словно какого ни будь барыгу. Не прогнал и когда иностранец увязался за ним. Болтал всю ночь напролет тоже, что бы понять, хоть и сделать это оказалось не просто.

Сейчас Найджел больше всего хочет не понимать, а трахаться. Даже самые эмпатичные личности иногда впадают в омут глухого сексуального возбуждения и Найд не исключение.

Мужчина кое – как справляется с дверью, мешает все: восемь рюмок водки, Пикассо и компания, то и дело всплывающие в воображении, мешает вставший член. Мешает он, в первую очередь, шариться по карманам, в поисках ключа. Соображать со стояком тоже сложно.

Родной дом встречает его подозрительно и не радушно, темнотой и молчанием. Киллер быстро проходит вглубь квартиры, попутно зажигая свет в каждой комнате, в каждом уголке. Найд не боится темноты, это она должна его бояться, столько деяний произошло под ее покровом. Она слишком хорошо знает этого румына.

В спальне, под одеялом мужчина находит знакомую фигуру. Облегченно выдыхает и вновь позволяет ночи наполнить его пристанище.

Адам на месте. Спокойно посапывает в кровати Найджела. Согревает своим тщедушным телом крошечное пространство под одеялом. Найд не сдерживается и просовывает руку в теплую глубь. Одну лишь кисть.

Внутри очень тепло. Даже жарко от влажного дыхания Адама. Парень очень любит кутаться с головой. Наверно боится темноты. Найджел тоже так делал в детстве.

Кисть скользит по влажной простыне, натыкается на мягкую ткань знакомой рубахи. Нда… Интересная судьба у этой вещи, сколько людей принимали уроки жизни, глядя на этих дурацких такс, сколько челюстей было сломано в этой рубахе, а сколько кокса вынюхано! А сейчас в ней мирно спит чудаковатый астроном, едва отражающий наш мир.