Сигма (СИ)

      - Разве что у тебя, — так же бессмысленно-сипло прохрипел голос.

      И запах дрогнул от движения воздуха. Наруто напрягся и тоже двинулся навстречу. По кругу, скользя рукой по шершавой стене пустой комнаты, в которой кровать заменяла жесткая циновка. И нечего было и думать, чтобы сбежать: слишком сильно, слишком… Все слишком.

      А тот, в темноте, хищно скользил напротив, принюхиваясь и тихо рыча. И когда Наруто прислушался, то стало понятно, что их рык сплетается тональностями и отзвуками, как сплетаются чакра и запахи.

      - Не целуюсь, — предупредил Наруто. Виски ломило уже существенно, по ногам, несмотря на железную волю, предательски текла смазка, анус пульсировал, а член ныл ему в такт, прижатый тесной тканью.

      - Не люблю прелюдий, — согласно хмыкнул голос.

      А потом Наруто резко прижало к стене, впечатало до содранных в кровь лопаток. И что-то сжалось внутри, забилось испуганной птицей и рухнуло, рассыпаясь осколками, оставляя жалкие крупицы. Губы прижались к губам, и Наруто ответил просящими стонами вперемешку с рычанием, заострившимися когтями, пропоровшими чужое плечо. Альфа пах восхитительно сладко, а бегущая в горло кровь отдалась хищным урчанием в гортани. Наруто выдохнул, скользя языком о язык, зализал прокушенную губу, всхлипнул, когда его сильнее вжали в стену резким толчком бедер. Чужой член уперся в живот, Наруто потерся о него, выгибаясь напряженной струной.

      - Сказал же, не целуюсь, — пробормотал он, запрокидывая голову. Альфа покрывал его шею короткими сладко-болезненными укусами, от которых подводило живот и ускользали последние крупицы разбившегося контроля.

      - Ага, — откликнулся альфа, а потом не выдержал, сорвался в длинный, хрипящий рык: — Ты такой…

      Наруто всхлипнул, отвечая ему скулежом. Неторопливые толчки бедер вспышками взрывались под стиснутыми веками, расцвечивая темноту. Никогда еще, ни разу Наруто не срывало голову настолько, чтобы позволить небрежно схватить себя и кинуть на пол, вжимая в жесткие грани циновки выгнутой спиной. Никогда, ни разу, ни за что… Он же шиноби, а не течная сука…

      Но сейчас он был именно течной сукой: ноги тут же предательски раздвинулись в стороны, голова с силой стукнулась о пол, открывая беззащитное горло, а альфа покровительственно навис сверху, непрерывно рыча и когтями торопливо срывая с него одежду. Сейчас, вот прямо сейчас его разденут, поставят раком и выебут. Покорят, заставят прогнуться, потому что омега остается омегой даже наряди ты его в дутый жилет особого дзенина…

      То, что осталось в Наруто от личности, ненавидящей блядскую природу, собралось и вылилось рассерженным рыком. Негромким, затихшим в постыдном скулеже. Вот сейчас, сейчас, стоит члену альфы проникнуть в него, и тупые мысли вылетят из башки. Это правильно, это природа. Надо лишь немного потерпеть.

      А альфа на мгновение замер. Втянул носом воздух, тихо выдохнул. И негромко усмехнулся. Насмешливо и словно бы… разочарованно. Так, будто ничего другого и не ожидал.

      Наруто взвился, швырнулся в открытое горло, метя когтистой рукой, пнул коленом мгновенно увернувшееся тело. Вихрь чакры, почти застывший в безмолвии желания, почти покорившийся, взревел внутри яростно и непримиримо. Наруто рванулся вперед, ловя ускользающего в темноте альфу, с рычанием перекатился, впечатывая в пол уже его, длинно выдохнул, толкаясь навстречу бедрами. И поймал изумленный выдох на губах.

      - Засунь свое блядское покровительство себе в жопу! — прорычал Наруто.

      - Лучше засуну тебе, — спустя бесконечное, тихое мгновение рявкнул альфа и, уже не сдерживаясь ни на йоту, впечатал кулак Наруто под дых. И пока Узумаки ловил ртом воздух, схватил его за плечи и снова швырнул на циновку, держа за шею и вжимая лицом в жесткие рейки. Вот только теперь это было не небрежное превосходство, а вызов. Борьба.

      Бой.

      И от восторга сознание затопило слепящим жаром и запахами, и биением чужой чакры. Адреналин взвился в крови, Наруто восхищенно рыкнул и отпустил те крупицы сознания, что еще держал в кулаке.

      Они перекатывались по полу, рыча и сдирая друг с друга одежду. На коже оставались кровоточащие царапины от когтей, зализываемые шершавыми языками. Наруто трясло, руки дрожали в такт ногам, сердце колотилось в горле, а запах смазки и пота перемешивался с терпким ароматом лесной прелой травы, почти знакомым, но все еще неузнаваемым. Они бились о стены и попеременно нависали друг над другом, расцвечивая тела невидимыми в темноте синяками и засосами, кусаясь до крови и тут же целуя ощущаемые раны.

      И когда альфа в очередной раз перекатился и навис сверху, притираясь обнаженным членом, Наруто выдохнул протяжно и хрипло, и сознательно развел колени в стороны. И это не было поражением, потому что на короткое мгновение альфа опасливо замер, прижимаясь губами к изгибу его шеи. Терпеливо ожидая разрешения, не решаясь оспорить право Наруто на его тело.

      Легко покорить слабого и покориться сильному. Довериться равному и принять доверенное — сложнее, чем кажется.

      Кем бы ни был этот альфа, он понял. И Наруто притянул его к себе за жесткие волосы, прижался губами к искусанным губам и хрипло выдохнул:

      - Давай с узлом.

      Отчаянный, яростный рык зажал жаждой виски.

      От первого же прикосновения головки к пульсирующей заднице повело и накрыло снежной лавиной. Наруто застонал, подаваясь навстречу, выгибаясь. Альфа с негромким рычанием скользнул вверх вниз, невыносимо медленно размазывая смазку по члену, и когда Наруто был уже готов сорваться и шваркнуть его по спине кулаком, вошел одним резким движением, тут же начиная размашисто двигаться.

      Наруто сорвало на вой, сиплый и задушенный. Он выгнулся, сотрясаясь в такт толчкам, под рычание нависающего сверху альфы схватил его за плечи, впился когтями, дернул, привлекая ближе. Зубы сомкнулись на шее, пропороли мышцы, потекла по ключицам горячая кровь. Мир плыл и качался в бушующем огненном торнадо, чакры ревели, переплетаясь, цепляясь друг за друга, скованные изменяющими таблетками, запах заполнил все вокруг, а перед глазами вспыхивали сверкающие, расцветающие в темноте всполохи.

      И не было безумию ни конца, ни края. Наруто потерялся в ощущениях, захлебнулся ревом сплетающихся стихий и опаляющим жаром, и рычанием — двойным, спаренным, окружающим и ослепляющим, и резкими движениями внутри, длинными, сильными, выбивающими душу из тела.