Закрой глаза (СИ)

— Почему задержались? — Интересуется Полина, опираясь на плечо Макса, пока он обнимает ее за талию.

— А, — рассеянно роняет Киса, — это ты у своего горе-гонщика спроси. Мак, перед тем как целоваться с тобой, решил попрактиковаться на иномарках.

Полина растерянно переводит взгляд на Макса.

— Небольшая авария. — Морщится он. — Но как видишь, все живы-здоровы. И я там был абсолютно не при чем. Прикинь, еду я даже меньше двухсот уже, а этот на своем джипе из воздуха материализуется на повороте. Эти автоводы вообще не следят за дорогой, на главную выезжают, не посмотрев даже в одну сторону, просто ужас. Нехрен делать разбиться в лепёху из-за не внимательности какого-нибудь урода… блин, и прямо на красный свет, как танк. Ну, то есть ему красный. Тачку купил, права купил, а ездить не купил. Хорошо, у него скорость маленькая совсем была, и я успел вырулить. Иначе блинчик из меня был бы обеспечен. Пришлось, правда, на травке полежать. Колено до сих пор болит жуть как. — Когда Макс начинает о чем-то слишком увлеченно рассказывать, его практически невозможно остановить, пока он не договорит до конца.

— Тебе просто повезло, что мужик нормальный попался. — Подходит ближе Фокс. — Иначе влетел бы ты по-крупному и не только головой. Зажигалку на Родину. — Протягивает руку к Максу. Тот извлекает из кармана драгоценное имущество, машинально прикарманенное им, и возвращает Сергею.

— Если бы из-за него умерла моя «Машка», влетел бы он. — Замечает Макс уже серьезно.

— Ты над ней так трясешься, будто она у тебя из золота.

— Не слушай его, моя хорошая. — Макс демонстративно целует свой байк. — Ибо не ведает он, что говорит.

Фокс смеется и в темноте, разбавленной огнями фар и разноцветных подсветок, вспыхивает пламя зажигалки. Фокс в их компании появился относительно недавно, всего год назад. Слегка замкнутый и не такой общительный, как Макс с Кисой, зато такой же мажор, как и большинство здесь, но отчего-то не любящий распространятся на тему своей семьи, поэтому о нем Максу известно не так уж и много. Собственно, очевидно столько же, сколько и Фоксу о нем. Зато тематическое общение с лихвой компенсирует все остальное, что позволяет не касаться личных тем в принципе. Они здесь собираются не для этого. И именно это Макса как нельзя лучше устраивает.

Иногда ему кажется, что высокому, с достаточно длинными для парня волосами, собранными в хвост, Сереге больше подошла бы кожаная косуха и Харлей, чем спортивный байк.

— Потом поедем ко мне? Я соскучилась. — На ухо завлекающее произносит Полина.

— Извини, солнышко. Сегодня никак.

— Я бы тебя вылечила… — Многообещающе.

— У меня еще есть дела. — Уклончиво.

— Облом, сестричка. — Гогочет Киса, пока Фокс отходит от них и ковыряется в своем мотоцикле. Она показывает старшему брату средний палец, чем веселит его еще больше.

— Ладно, я через десять минут вернусь, так что у тебя еще есть время передумать. — Целует Макса и отходит от них.

— Ты как, нормально? Не сильно влетел? — Интересуется Киса.

— Да я за «Машку» больше испугался. — Хмыкает Макс, любовно поглаживая фальшбак.

— Знаю, ты ее любишь больше даже, чем Полинку. Но моя сестренка так бесится из-за этого. Особенно в последнее время. — Качает головой.

— Я знаю, Тох. Но у меня, правда, времени сейчас…

— Не надо меня втягивать, это ваше дело. — Отмахивается Антон. — Просто говорю. О! Бернаут и без меня? — Он тут же забывает о теме их разговора и отъезжает на несколько метров, где любители попонтовать жгут резину, рисуя задним колесом мотоциклов круги на асфальте.

— Кризис? — Отвлекает Макса Фокс.

— В смысле?

— Не каждая девушка захочет делить тебя с мотоциклом или автомобилем.

— Поэтому ты один? — Улыбаясь, интересуется Макс. — Я тебя ни разу ни с кем не видел здесь.

— И поэтому тоже. — Усмехается Серега.

— Эй, Мак, пятьдесят баксов. До поворота и обратно. — Окликает их Дюша.

Макс с Фоксом едва уловимо переглядываются.

— Дюш, ну пятьдесят баксов как-то не солидно. — Протягивает Фокс, с улыбкой глядя на Макса. — Тем более нашего чемпиона сегодня джип немного помял.

Андрей, а в народе просто Дюша, мелкий выскочка, находящийся в постоянном поиске приключений на свою задницу и всего на год младше Макса. Он тут же подходит ближе. Глаза загораются, и Максим про себя хмыкает.

— Чо, правда?

Макс утвердительно кивает головой.

— А на сотню? — Учуял возможность выиграть. Напрасно.

— По рукам. — Протягивает Макс ладонь, и они обмениваются рукопожатием. Одному Максу известно, что у него с собой нет даже и пятидесяти. А это огромный стимул не проиграть. Даже после случайного столкновения с иномаркой. — Сейчас Ли вернется и сделает нам отмашку.

Дюша согласно кивает, улыбаясь все шире, и отходит к своему мотоциклу.

— И не жалко пацаненка обдирать? — Поддевает Фокс. — У него же нет шансов против тебя.

Макс в отличие от своих приятелей не любит трюкачить, он обожает просто скорость, ощущение гонки и самого соревнования. И тут, как оказалось, не многие смогли с ним посоревноваться в этом, хотя проигрывать несколько раз тоже приходилось.

— С него не убудет.

Когда возвращается Полина, Макс с Дюшей занимают позиции на импровизированном старте и после ее отмашки рокот их мотоциклов звонко резонирует в ночном осеннем воздухе. Финал этой гонки не оказывается неожиданным. Макс честно зарабатывает свою сотню, которую протягивает ему чуть потухший Андрей. Его расстраивает отнюдь не проигрыш суммы, сколько проигрыш сам по себе.

Еще какое-то время они общаются со знакомыми, наблюдают за понтующимся Кисой и другими ребятами и около одиннадцати разъезжаются по домам. Макс отвозит Полину. И у нее, и у Антона есть по своей квартире, но когда она предложила Максиму переехать к ней, чтобы жить вместе, он мягко отказался. И у него есть веские причины для такого отказа.

Заглушив мотор у своего подъезда, он заводит байк в подвал и закрывает его своим ключом. Оставив мотоцикл, поднимается домой. Взбегает по ступенькам и открывает входную дверь. В нос тут же бьет резкий спиртовой и табачный запах. Тяжело вздыхая, не разуваясь, заходит в кухню. За небольшим столом и в без того крохотном пространстве сидят три, уже в дрова, мужика.

— Так, вечеринка окончена. — Спокойно произносит Макс, скользя взглядом по количеству пустых бутылок из-под водки и более чем скромной закуске на столе. Очевидно, последнее, что было у них в холодильнике.

Три лица практически одинакового землянисто-красного оттенка поворачиваются в его сторону.

— Сынок! — Пьяно восклицает один из них. — Мужики, это мой орел. — Заплетающимся языком. — Вот такой парень. Моя гордость.

— Да-да, — рассеянно произносит Макс, подходя к окну и с трудом распахивая одну створку, — все, сворачиваемся уже. — Вытягивает мужиков из-за стола и настойчиво выталкивает из кухни. — На сегодня таверна закрывается.

— Сынок, ты не прав… — Пытается возразить что-то его отец, но пока договаривает начало фразы, ее продолжение успевает бесследно раствориться в разжиженном алкоголем мозгу. Макс улавливает, как отец пытается заныкать неоконченную бутылку под столом, но у него нет никаких шансов. Не без сопротивления отобрав ее у отца и к огромной радости двух топчущихся и покачивающихся, как трава на ветру мужиков, Макс вручает ее им. Выталкивая из коридора на лестничную площадку, успевает отметить, что одному из них всего около тридцати. Неужели нельзя найти работу, вместо того, чтобы квасить по чужим квартирам?

Возвращается на кухню и, не обращая внимания на печально вглядывающегося в одну точку отца, начинает убирать бардак. Извлекает из допотопного выдвижного ящика черный рулон кульков для мусора и, оторвав один, начинает загружать в него пустые бутылки, пустые банки из-под консервов… Потом немного подумав, просто рукой сгребает со стола все, что на нем есть во все тот же кулек.

Его отец опирается на стол локтем, правда, то и дело соскальзывая с него и что-то нечленораздельно бормочет, продолжая повторять свои попытки. Макс завязывает кулек и по пути к двери заглядывает в холодильник. Так и есть. Все, что он вчера купил из продуктов, уже растворилось благодаря желудочному соку «друзей» отца. Макс беспомощно хлопает дверцей холодильника и идет выбрасывать мусор. Когда возвращается, тот не сдвинулся ни на сантиметр. Такое впечатление, что он просто разучился двигаться.