Осколки души ангела (СИ)

— Значит, сначала ты не любил его? — удивился Лаэрт.

— Нет, не любил, — признался тот. — Я насмехался над ним, презирал. Чтобы какой-то демон посмел возжелать меня, непорочного? — глаза ангела на мгновение озарились яростью, словно чистое небо заволокло предгрозовыми тучами, но быстро потухли, став пасмурно-серыми и печальными.

— Я видел его в тот день, — прошептал он, снова погружаясь в воспоминания. — Мы были по разные стороны в той битве. Я видел его глаза перед тем, как разорвать свою душу. Страсти в них действительно больше не было, однако до конца она не исчезла. Превратилась в нечто иное. Ещё я видел боль и отчаяние. Он молил меня не делать этого, но я понял, что если мы проиграем, он захватит меня. И, будто назло ему, я убил себя, спасая людей. Теперь мне кажется, что я просто хотел от него убежать… — он слабо улыбнулся. — Но ты прав, тогда я не любил его, но эти глаза в последние мгновения жизни… Я был потрясён ими. Потрясён настолько, что даже после смерти ощущал его боль в телах этих людей. И не думал, что он решится на такой шаг спустя сотни лет. В угоду своему эгоистичному желанию он возродил меня, используя тебя. Но он больше не стремится овладеть мной — я волен делать всё, что пожелаю и избрать другой путь, уйти от него. Но я остаюсь здесь, рядом с ним. Почему? — ангел улыбнулся. — Люди бы ответили на этот вопрос однозначно, а я не могу ответить. Я просто останусь с ним. А ты, Лаэрт, с кем останешься ты? — внезапно спросил Светлый внимательного слушателя. Парень вздрогнул и опустил глаза, не понимая его вопроса.

— Из всех шестерых кто-то должен был тебе приглянуться. Кто-то должен был забрать твоё сердце, как ты забрал их, — ангел с интересом взглянул на человека, будто пытался узнать всё по его лицу.

— А что если ты забрал? — неожиданно спросил Лаэрт, серьёзно смотря на него. — Ты такой красивый, чистый, непорочный… Настоящий идеал. Такому как ты я бы отдал своё сердце и себя… — он протянул руку и робко коснулся светлых волос.

Голубые глаза ангела расширились, отражая изумление. Затем на его лице появилась грустная улыбка.

— Ты меня удивил, — ответил он. — Но ты же знаешь, что я не смогу быть с тобой. Рано или поздно, я всё равно буду принадлежать ему, — воздух наполнил тяжелый вздох. — Я уже это решил для себя, — он снова посмотрел в небо и прикрыл глаза.

— Я не верю, Лаэрт, что из шестерых ты не смог полюбить ни одного. Ведь наверняка в ком-нибудь есть те черты, которые тебя привлекают.

— Они есть у каждого, — Лаэрт опустил руку и прислонился спиной к холму, на котором сидел ангел. — Элиас — человек слова. Порядочный и честный, уверенный в себе, заботливый и надёжный. Он не ищет власти в открытую, однако он, несомненно, негласный лидер и в случае чего может повести за собой людей. Говорят, за таким — как за каменной стеной. Он земля, он — основа. Он хороший, слишком хороший для такого, как я, — парень покачал головой. — Вито — страстный, напористый и открытый. Он выскажет всё, что у него на душе, пойдёт на всё, чтобы достичь цели, даже рискнёт своей жизнью. Он похож на ветер в пустыне: такой же резкий и знойный. Оуин… Я восхищён им. Как мастером, как человеком, преданным своему делу и отдающему себя без остатка. Он спокойный и никогда не будет спорить или пытаться переубедить. Похож на неторопливую реку, которая течёт веками, пытаясь образовать новое русло. Единственная ассоциация, которая возникает у меня при образе Фредо — это огонь. С ним моё тело было объято огнём, он сжигал меня, и ни с кем я не испытывал столько удовольствия, как с ним. Он скрытный и властный, но готов вытерпеть всё, уступить, преодолевая себя. Свен чем-то похож на меня — также боится открываться этому миру, потому что там его ждёт лишь боль. Однако, в отличие от меня, он любит людей и может им сочувствовать, может поддержать в трудную минуту и помочь найти верный путь. Он похож на одинокое дерево, которое защитит от дождя и спасёт от солнца. Но кто спасёт само это дерево? — задумался Лаэрт и замолчал.

— А последний? Тот юноша из закусочной? — когда молчание затянулось, напомнил ангел. — Что он для тебя значит?

— Эджилл… — Лаэрт снова задумался, а потом внезапно улыбнулся. — Эджилл так вкусно готовит… Ещё он единственный, кто делал это со мной по любви, а не из удовольствия.

— А стихия? Какая у него стихия? — ангел тоже улыбнулся, а Лаэрт, посерьёзнев, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Эджилл — это воздух, которым я дышу, — прошептал он, снова наполняя лёгкие кислородом.

— Значит… — ангел подвёл итоги из вышесказанных слов. — Это Эджилл. Он необходим тебе больше всех остальных.

— Нет, — Лаэрт отошёл от камня и взглянул в удивлённое лицо ангела. — Я не чувствую ничего. Ни к нему, ни к остальным. Я не умею любить, никогда не умел, и никогда не смогу, — категорично заявил парень.

— Нет, здесь дело в другом, — ангел спрыгнул с холма. — Ты любишь их всех. В разной степени, но любишь. Однако… здесь ты прав: любить многих — значит не любить никого. Я тебя понимаю, но я хочу, чтобы ты испытал это чувство, — он прижал ладонь к груди Лаэрта. — Твоё сердце похоже на камень, но целиком ли оно из камня, или это просто оболочка, которая защищает тебя? Если ты не можешь выбрать себе возлюбленного, значит… — ангел задумался, потом отступил.

— А я не могу остаться здесь? — Лаэрт оглянулся по сторонам. — Здесь так спокойно и нет напоминаний о прошлом…

— Нет, людям здесь не место, они не могут долго оставаться. Тебе придётся либо вернуться в свой мир, либо умереть и отправиться дальше. Что ты выберешь? — серьёзно спросил ангел.

— Я не могу вернуться, — прошептал Лаэрт, — не могу вернуться таким, какой я сейчас. Я не смогу смотреть им в глаза, после того, что сделал с ними. Они наверняка будут искать со мной встреч, надеяться, что я останусь с одним из них. Я ведь практически свёл их с ума, заставил перейти грань человечности. Я в ответе за то, что случилось, но я слишком слаб, чтобы справиться с последствиями. Я не смогу жить с таким грузом вины, зная, что из-за меня страдает шесть человек.

— Значит ты думаешь, что смерть для тебя будет лучшим выходом? — уточнил ангел. Лаэрт молчаливо кивнул.

— Если бы ты забрал мою жизнь, я был бы счастлив, — прошептал он.

— Я не могу этого сделать, однако могу сделать кое-что другое, — внезапно улыбнулся ангел и указал на пещеру. — Тебе стоит ещё немного отдохнуть. Ты найдёшь забвение во сне, который я тебе подарю. В нём ты не будешь страдать или сожалеть о своих поступках, и люди, что дороги тебе, не будут мучиться неразделенными чувствами. Ты согласен?

— А как долго я буду спать? И когда проснусь?

— Если пожелаешь, то не проснёшься никогда, — ответил ангел, слабо улыбаясь. Лаэрт снова кивнул.

— Да. Пожалуйста, сделай так, чтобы мой сон был вечным, а все те люди забыли обо мне, как о кошмаре. Пусть они найдут счастье без меня.

— Или ты подаришь его им, — проронил ангел и посмотрел на пещеру. — Тогда тебе нужно будет просто уснуть, и все твои страдания закончатся.

— Спасибо тебе, — искренне произнёс Лаэрт. — Жаль, что я больше не увижу тебя, — он поклонился ангелу, но тот, обхватив его голову ладонями, заставил выпрямиться.

— Это тебя я должен благодарить — ты воскресил меня. Спасибо, Лаэрт. И будь счастлив, — он снова мягко поцеловал его в лоб и умчался с оленями в глубь леса, а Лаэрт, снова глубоко вздохнув, отправился к пещере.

— Значит, отпустишь его?

Пробегающий по лесу ангел резко остановился и, улыбнувшись про себя, подошёл к раскидистому дубу, под которым в тени прятался ослабленный демон.

— Уже отпустил. Стоит ему провалиться в сон — как он перейдёт в свой мир. Только зря он надеется на спокойную жизнь, — ангел хитро улыбнулся. — Прежней она уже не будет. Но он заслуживает счастья и… любви.

— А я? — демон поднялся на ноги и подошёл к светлому созданию. — До сих пор не заслуживаю счастья и любви? — он осторожно коснулся щеки ангела.