Симпатика (СИ)

― О Господи… ― побледнел Бэкхён. ― Так всё это было из-за этого? И если бы мы не стёрли тебе память, то…

― Я не знаю.

― Что же мы тогда натворили-то? ― обречённо прошептал Бэкхён.

― Это походило на дежавю. Что бы я ни делал, всегда возникало ощущение, что это уже было. Но хуже всего было на вопрос «Кто я?» слышать ложь в ответ или молчание. Потому что и дураку было понятно, что со мной что-то не так, но никто не говорил правду. Пока Минсок не сподобился.

― Что ты собираешься делать теперь?

― В смысле? ― Чонин повозился с автоматом и подал Бэкхёну чашку с горячим шоколадом.

― Я о Хане.

― Ничего, ― поразмыслив, ответил Чонин и взял себе чашку тоже.

― Совсем ничего?

― Совсем. Он ― наблюдающий врач, я ― пациент. Ему всего лишь надо убедиться, что со мной всё в порядке, я в своём уме, и никаких ухудшений не предвидится. Это всё.

Бэкхён сделал глоток шоколада, уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Потом всё же спросил:

― Как он отреагировал, когда увидел тебя?

Чонин пожал плечами.

― Довольно спокойно, как мне кажется.

― А ты? Как отреагировал ты?

― Наверное, не так, как следовало бы. Просто это было слишком неожиданным. Мне почему-то казалось, что я уже никогда никого из вас не встречу. Ошибся. Потом снова расслабился ― после Ханя. А тут ты ещё…

― Ну спасибо, ― обиженно буркнул Бэкхён. ― У тебя есть что-нибудь к раннему завтраку. Есть хочу.

Чонин чуть не подавился горячим шоколадом.

― Вопрос, вроде, довольно невинный, ― проворчал Бэкхён, выбравшись из кресла и похлопав его ладонью по спине.

― Гм… Пошли посмотрим.

Они вместе сунули носы в холодильник и нашли пластиковую упаковку с осьминожками.

― Негусто, но сойдёт, ― решил Бэкхён и вытащил упаковку. Сам отыскал подходящую ёмкость, набрал в неё воды и поставил на плиту. ― Чего лыбишься-то?

― Ты любишь морепродукты, ― тихо отозвался Чонин и отвернулся, присев на край кухонного стола.

― Надо же, за четыре года не забыл. А ты в морепродуктах по-прежнему ничего не понимаешь?

― Но я в курсе, что их нужно есть свежими. А ещё ― термообработке подвергать совсем чуточку. Если сильно, то потом еда будет напоминать резину…

Бэкхён уткнулся носом в широкую спину и закрыл глаза, вспомнив тот самый день в лаборатории в Кунсане, когда эти слова говорил он, а Кай слушал его и запоминал.

― Ты откуда столько всего знаешь? ― невольно повторил он вопрос Кая четырёхгодичной давности.

― Один весёлый хён рассказывал, было дело, ― пробормотал Чонин.

Бэкхён мягко обхватил его руками за пояс и прижался щекой к спине.

― Ты прав, хорошее было время, хотя трудно тебе пришлось, да?

― Это неважно. Со временем остаются только хорошие воспоминания, ты знаешь.

― Угу. ― Бэкхён помолчал и вздохнул. ― Я ведь теперь не смогу остаться в стороне. Даже если бы хотел ― не смогу всё равно.

― Ну и не оставайся. Официально мы сегодня познакомились. Никто же не запретит тебе поддерживать это знакомство, если есть желание.

― Как-то вылетело из головы, хотя ты снова прав. Не надо изобретать велосипед, у меня дельфины есть, а они Солли нравятся. Никуда не денешься.

― И не собирался. Вода кипит, кстати.

― Вот чёрт…

Бэкхён кинулся к плите, бросил в воду щепотку соли, потом высыпал содержимое упаковки, помешал и поспешно снял с плиты, чтобы откинуть на дуршлаг и сунуть под холодную воду.

― Это точно можно есть? ― с сомнением поинтересовался Чонин. На его взгляд, манипуляции Бэкхёна выглядели подозрительными.

― Точно. Я же не такой криворукий, как ты. И у меня есть хотя бы искра кулинарного таланта. ― Бэкхён разложил осьминожков по тарелкам. ― Это у тебя там полный вакуум…

― Хм… Выходит, у Чанёля тогда целый факел таланта, ― отметил Чонин, попробовав результат.

― Почему это?

― Он вкуснее готовит, чем ты.

― Так! ― Бэкхён грозно взмахнул дуршлагом, зажатым в левой руке. ― А ну ешь тихо и не выделывайся! Ты и на такое не способен.

― Молчу-молчу. ― Чонин отодвинулся вместе с тарелкой подальше от возмущённого Бэкхёна.

Чунмён заполнял бланки с разрешением на использование нанокорректора, когда в кабинет заглянул Чонин в компании неизбежной Солли.

― Вот и ты, долго добирался.

― Нормально. Что ты хотел от меня? ― Чонин удобнее подхватил Солли и остановился у стола Чунмёна, но присесть не спешил, словно ожидал подвоха.

― Нам привезли новое оборудование. Оно пока экспериментальное, но я хотел бы испытать его на тебе. Проведём небольшое обследование, ничего такого.

Чонин закусил губу, помолчал немного, но всё же уточнил:

― Что за оборудование?

― Нанокорректор и новая модель спектрографа.

― И зачем?

― Хочу посмотреть швы. Ну и снимки сделаем.

― Швов не остаётся.

― Остаются, просто без специального оборудования не увидишь. Это быстро, Чонин. В полчаса уложимся.

― В любое время можно?

― А в чём дело?

Чонин отвернулся, бросив через плечо:

― Ни в чём. Завтра тогда.

― С тобой всё в порядке?

― Со мной всегда всё в порядке. Хватит уже со мной носиться.

― Это не так просто. Я же волнуюсь. Ты мне как ребёнок…

― Как же меня достало постоянно быть для кого-то ребёнком, ― вздохнул Чонин и взялся за дверную ручку.

― Что? Что ты сказал?

― Ничего. Завтра проведёшь своё обследование.

Чонин выскользнул в коридор, закрыл дверь в кабинет Чунмёна и повернулся, чтобы встретить взгляд Ханя. Из огня да в полымя. Вовремя. Как никогда.

― Добрый день, ― кивнул Чонину Хань и перевёл взгляд на Солли, тихо добавив: ― Привет.

Солли пристально смотрела на него, но и только.

― Как самочувствие?

Чонин едва зубами не скрипнул от досады и раздражения. Он уже ненавидел этот вопрос, как и некоторые другие, что так часто слышал за четыре года.

― Прекрасно. А ваше?

― Моё? ― удивлённо переспросил Хань, вопросительно уставившись на него.

― Да, как ваше самочувствие? Надеюсь, отлично. Особенно после того, как я начну вас спрашивать о нём каждый день.

― О… ― Похоже, до Ханя дошло, что к чему. ― Простите.

― За это? Конечно. Прощаю. ― Чонин обошёл Ханя и двинулся к лестнице, по-прежнему удерживая Солли на руках.

― Что вы сказали? Что вы имели в виду, когда?..

― Ничего, ― резко ответил Чонин и быстро сбежал по ступеням вниз, чтобы избавить себя от необходимости ещё что-то пояснять. Ханя он не выдержал бы дольше ни секунды. После недавней встречи с Бэкхёном ― нет. Слишком много за раз. К такому он точно был не готов, хотя и считал прежде, что справится. Если вдруг.

«Люблю тебя», ― жестами показала Солли и крепче ухватилась руками за его шею. Через минуту добавила: «Думай о хорошем, идёт?»

«Иногда много хорошо превращается в плохо».

«Тогда думай обо мне», ― поразмыслив, предложила Солли. Чонин невольно улыбнулся и показал ей вскинутый большой палец.

«Мне обещали дельфинов. Где дельфины?»

«Надо уточнить этот момент».

«С дядей-обезьянкой?»

«Бэкхён будет в восторге от этого определения, да…»

«Ну он же вот такой…» ― Солли активно помахала у себя над головой, растопырив на ладошке пальцы.

«Есть немного. Шумный. Но его трудно представить другим».

«Как Чанёль, но дразниться любит. Чанёль как добродушный пёс иногда бегает за собственным хвостом, а Бэкхён как обезьянка любит проделки. Интересно, что будет с тобой, если мы с Обезьянкой натворим что-нибудь?»

«Вряд ли я после этого вообще выживу», ― подумав, ответил Чонин и весело хмыкнул.

«Ты можешь больше не ходить к Ангелу?»

«Почему? Он тебе не нравится?»

«Дело не во мне. Дело в тебе. Тебе больно. Поэтому давай ты не будешь к нему ходить?»

«Мне не больно, малышка».

«Или правда, или ничего. Помнишь? Тебе больно».

Чонин выбрал второй вариант.

Хань, оперевшись о перила, наблюдал сверху за двигавшимся к выходу Чонином. Пытался разобраться в быстрых жестах, которыми Чонин обменивался с Солли, но всё равно ничего не понимал. Понурившись, Хань тяжко вздохнул.