Я учился жить... (СИ)

- Не меньше, - заулыбался Макар. Глеб смотрел на него, склонив голову, словно заново знакомясь со своевольными ямочками на щеках, с подбородком, обострявшимся словно для того, чтобы порезче передать эмоции, которые Макар переживал с особым смаком, со скулами, которые освещал свет беспокойных болотных глаз, с волосами, которые, отрастая, превращали искусство парикмахера в оду энтропии. Рот Глеба на мгновение застыл, словно раздумывая, искривиться ли ему в болезненной гримасе, но расслабился, и уголки приподняла ласковая и немного покровительственная усмешка.

- Спецкостюм не забудь, когда в котел полезешь, юный пожарник, - добродушно поддел Макара Глеб и отпил кофе, поблескивая над краем чашки глазами с лукавыми искрами. Макар только и сделал, что кокетливо стрельнул глазами и заиграл ямочками на щеках.

Макар сидел за своим любимым столом на своей любимой камчатке и вертелся в ожидании некоторых прекраснокудрых харизмоносителей. Но пара должна была начаться чуть ли не через пятнадцать секунд, а Стас еще не соизволил почтить своим присутствием горизонт. Макар изнывал от нетерпения, энергично огрызаясь на одногруппников, которые пытались втянуть его в свои разговоры.

Наконец Ясинский внес себя в аудиторию. Он шел, весь в черном, надменно глядя поверх голов, гордо задрав свою голову, на которой красовалась не менее черная бандана.

- Ух ты, люди в черном, - Макар не смог сдержаться от реплики. Ясинский, угрожающе глядя на него, пошел к столу. На Макара его взгляд не произвел особого впечатления, но подобраться заставил – на всякий случай. Стас бросил сумку и рыкнул:

- Двигайся, покемон.

- Десперадо хренов, - огрызнулся Макар и притих, недовольно следя за доцентом, входившим в аудиторию. – А очки чего не напялил? Чтобы полностью за кота Базилио сойти.

Стас чувствительно тыкнул его кулаком в предплечье.

- Заткнись, иначе ничего не узнаешь, - прошипел он. Макар шмыгнул и мужественно прикусил язык. Он время от времени косился на Стаса, который так и не удосужился стянуть бандану. И что-то было в этом неправильное. Что-то, что так и подзуживало его наброситься на Ясинского и вытрясти информацию. Макар присмотрелся, пытаясь определить, куда Стас спрятал волосы. Замер. Выпрямился и заглянул за спину Ясинскому.

- А косы твои где, Стасинька? – ликующе прошептал он. – Где твои локоны, за которые дрались, дерутся и будут драться все первокурсницы?

Стас отвернулся. И к вящему счастью Макара у него заалели уши.

- Так значит, вот что любовь с людями делает? Не просто отдаться, но и отдать. Это ты его так сильно возлюбил, что на простую просьбу о локоне всю шевелюру состриг? – радостно зубоскалил Макар. Стас сопел, с трудом сдерживаясь, чтобы не стукнуть его. На его радость, доцент обратил внимание на слишком бурную радость господина Самсонова по поводу ознакомления с философией Античной Греции. И не будет ли он в таком случае любезен поделиться ею с комилитонами, и желательно чтобы эта радость была выражена страницах этак на десяти двенадцатым кеглем? Макар, скрежеща зубами, согласился. Ясинский сдержал широкую ухмылку, торжествующе глядя перед собой, и пообещал себе посещать все лекции и семинары этого замечательного человека и ко всем им готовиться.

Макар высидел до конца пары относительно спокойно, но как только прозвенел звонок, выпрямился подобно сжатой пружине, развернулся к Стасу, неторопливо прятавшему конспект в сумку.

- Ну?! – негодующе выпалил он. – Ну?! Показывай!

Стас закатил глаза и пошел к выходу.

Макар увязался следом.

- Ну давай показывай! – заныл он, стараясь успевать за широким шагом Ясинского. Тот резко завернул в аудиторию, которая оказалась пустой.

- Будешь смеяться – оторву башку, - угрожающе предупредил он.

- Ни в жисть! – энергично замотал головой Макар, не забыв скрестить пальцы – кто его знает, что там Ильюша на радостях учудил.

Стас недоверчиво посмотрел на него, поколебался и стянул бандану. Макар ждал тигровой раскраски, декоративно выстриженных в виде неприличных слов проплешин, в общем всего, что было бы вполне в духе Ильи. Но у него разочарованно вытянулось лицо: у Стаса всего лишь был совсем короткий, правда трехцветный, ежик. В надежде увидеть что-то непристойное он даже обошел Стаса, ища это на затылке. Увы, тщетно.

- И чего ты под хиджабом прячешься? – буркнул Макар. – Симпатично же. Будь у меня такая костная структура, как у твоей морды, так я бы вообще лысым ходил.

Тяжело вздохнув, Макар отодвинул Стаса и вышел в коридор.

- Я думал, у тебя там шедевр, а у тебя там комнатные тапочки, - обвиняюще посмотрел он на Стаса и побрел на пару. Тот, подумав, потеребив бандану, все-таки натянул ее на голову.

- Я его вчера заставил обстричь, что он мне в субботу натворил, - догнав Макара, признался Стас, нервно ежась. Макар недоуменно посмотрел на него. - А то устроил хрень с зигзагами, придурок.

- Так это у вас еще и регулярно совершается? – Макар остановился и повернулся к Стасу. – И как, тебе нравится, как он расправляется с твоими волосами? – жарко зашептал он. – Ты замираешь в предвкушении его опытных прикосновений, кровь наполняет твои пещерные тела, когда ты слышишь звон ножниц и жужжание машинки? Кстати, у нее вполне себе фаллическая форма. Ясинский, да ты фетишист!

- Я с детства парикмахерских боюсь, придурок! – Стас разозлился и пошел широкими шагами к аудитории. Макар вытаращил глаза. Постояв так, подумав, он рванул догонять Стаса.

- Сильно? – сочувственно спросил он.

- В детстве чуть сознание не терял. С тринадцати лет не чаще раза в год стригусь, - недовольно отозвался Стас, отводя глаза.

- А я крыс боюсь, - просто признался Макар. – Одна меня как укусила, так и видеть их не могу без того, чтобы чуть не задохнуться.

Он похлопал Стаса по плечу.

- Тебе, кстати, реально идет, - ободряюще произнес он. – А Илья классно стрижет. Его главное советами не мучить, а то он как выстрижет что-нибудь на затылке, что потом долго отрастать будет.

- Тебе не мешало бы, - буркнул Стас себе под нос.

- Но-но! – Макар развернулся к нему. – Я полезный кадр! Я знаю, какое варенье он больше всего уважает! Или ты так и будешь воздыхать под его балконом и подобно призраку бродить под окнами?

- Ты точно обо мне только что говорил? – склонил голову к плечу Ясинский. – Я к твоему сведению кое-чем могу похвастаться.

- Ну ты сравнил хрен с пожарным рукавом, - презрительно фыркнул Макар и добавил, понизив голос: – Это перед местными дурами тебе достаточно своими патлами потрясти, чтобы они тебе дали, а там думать надо.

Ясинский не смог сдержать снисходительной ухмылки. Он только и похлопал Макара по плечу и пошел к аудитории. У Макара вытянулось лицо и любопытство достигло запредельных высот.

Глеб ждал его с самого утра. Рабочий день подходил к концу, а его все не было, хотя по некоторым намекам Глеб понял, что он все-таки в офисе. Кто попал в поле его зрения, Глеб едва ли мог предсказать, но искренне сочувствовал тому горемыке. Уже и папки можно было прятать в портфель, и документы сохранять, а он все не появлялся. Глеб даже был разочарован: он считал, что неплохо изучил его за то время, которое они знакомы. Но чу, дверь распахнулась без стука, и…

- О великолепный! О несравненный! О отрешенный! О блистательный! – торжественно провозгласил Генка, эффектно разводя руки в стороны. – Как, скажи мне, о как прошел твой отпуск? Кстати, Аркадьич не просто доволен, а очень доволен. Говорит, что ты там в своих Швейцариях добрых двести мильярдов клеток восстановил, таким умным стал. Здорово ты Леонидыча пригладил.

- Я чувствую себя униженным. До этого все было так плохо? – хладнокровно поинтересовался Глеб.

- До этого все было замечательно. Ты типа по зарплатным бонусам не замечал, ага, - ехидно сказал Генка и закрыл ногой в салатовом кроссовке дверь. – Аркадьич тебе таких бонусов выписывал, что все его замы каждый месяц на дерьмо исходили. И только ты ходишь по коридорам, освещаешь их своими нимбами, удобряешь перьями и не замечаешь, как на тебя жуткие и злобные хэдхантеры облизываются. Пироги у тебя случайно не водятся?