Амнезия (СИ)

Крис вдруг поднял голову, отвлекшись от поглаживания ластящегося Угрюма, и внимательно посмотрев на него, неуверенно улыбнулся. Он огляделся – все здесь, начиная с мужика и заканчивая котом, и вот той странной лампой на тумбочке, было смутно знакомо, словно Бэлл уже давно знал окружающую обстановку до мельчайших деталей.

Например, у Нэйтана по сто пятьдесят кружевных перьев в каждом крыле, вытатуированном на его спине, у кота кривой хвост, а плафон у лампы сделан из Нэйтоновской дорогущей рубашки и…

Будто угадав его мысли, МакКалистэр указал на декоративную настольную лампу, что стояла на тумбочке у кровати.

– А это твоих рук дело, – проговорил он. – Эту лампу ты сам сделал за неделю, пока меня не было дома. Я работал, а тебе было скучно.

Ножка светильника была вырезана из причудливо изогнутой яблоневой ветки, подставка – из донышка пластмассовой бутылки, обшитого тканью и украшенного бисером. Плафон оказался из какого-то синего материала и кое-где украшен таким же узором из бисера, как и подставка.

– Ты учишься на третьем курсе, на дизайнера, – чуть тише и почему-то хрипло проговорил Нэйтан, глядя в глаза Криса. – Этой осенью должен был пойти на четвёртый. Я узнавал в начале сентября… Тебя еще не отчислили.

МакКалистэр отвел взгляд, рассеянно поглаживая вертевшегося между обоими хозяевами Угрюма по спине, и совсем тихо добавил:

– Когда ты только поступал на эту специальность, то крупно поссорился с родителями. Твой отец хотел, чтобы ты пошёл по его стопам и выучился на адвоката, чтобы потом возглавить его юридическую фирму. Ты хотел пойти на дизайнера, но он посчитал, что это недостойная мужчины профессия, – Нэйтан криво ухмыльнулся.

Он ненадолго замолчал, но потом, встряхнув головой, словно отгоняя мрачные мысли, поднял на Криса глаза и слегка улыбнулся.

– Думаю, ты быстро вспомнишь все, ведь ты жил тут последние три года.

Его слова порождали внутри Криса целую бурю непонятных чувств, заставляя волноваться и снова испытывать странное щемящее ощущение, настолько сильное, что невозможно вдохнуть. И опять перед глазами закружились эти смутные образы, обрывки размытых картинок из прошлого, в котором обязательно фигурировали зеленоглазый мужчина и такой же зеленоглазый кот.

Вот притаившийся под столом отмытый, но еще не отъевшийся котенок бдительно выжидает подходящего момента, когда высокий плечистый брюнет отвлечется, чтобы стянуть из его тарелки кусок мяса, а вот на столе валяется искромсанная на кусочки дорогущая рубашка, а еще эскизы, карандаши, ручки, обрывки бумажек…

И вереницу этих обрывочных воспоминаний алой нитью прошивало невероятное сильное чувство привязанности.

У Криса перехватило дыхание – с ним еще ни разу ничего подобного не происходило, хоть врач и предупреждал, что такое возможно, особенно после рассказов родственников о прошлом. Только вот, сколько бы те люди, называвшие себя его родителями, не распинались перед ним о его жизни, у Бэлла даже в груди не екало. Зато каждое слово Нэйтана МакКалистэра заставляло задыхаться. Еще одна причина держаться от них подальше.

– Значит, я люблю наглых и вредных котов, увлекаюсь дизайном, не в ладах с родителями, которых, будь моя воля, я бы вообще не видел и не знал, и живу с нелюдимым, угрюмым мужиком, – выслушав Нэйтана, после небольшой паузы медленно, словно рассуждая вслух, подвел итог Крис, машинально при этом почесывая за ухом блаженно развалившегося на его коленях кота. – А что, не так уж и плохо, как могло бы быть.

Окинув сидевшего рядом на корточках МакКалистэра оценивающим взглядом, парень тихо хмыкнул и, не удержавшись, задал давно мучавший его вопрос:

– Получается, мы вместе четыре года? Но если так, то тогда как же… – Крис задумался, подсчитывая что-то в уме и машинально загибая пальцы. – А как же школа? Те люди говорили что-то про то, что ты совратил и изнасиловал меня еще в школе. Это неправда? Они наврали? – Бэлл с интересом уставился на Нэйтана, ожидая ответа. Он бы не удивился, если бы тот подтвердил его слова.

Фыркнув, Нэйтан лишь пожал плечами в ответ.

– Им нравится так думать, точнее твоему отцу, – сказал он после небольшой паузы. – Он никогда не скрывал, что терпеть меня не может. Даже угрожал сделать так, чтобы меня уволили с работы на первых порах нашего знакомства, но ему это не удалось.

– Терпеть не может это еще мягко сказано, – Крис покачал головой, невольно вспомнив, как искривилось лицо «отца», когда Бэлл спросил о МакКалистэре.

Виктор Бэлл даже не пытался скрыть свои эмоции, не стесняясь в выражениях. Вылил тогда на не ожидавшего подобного взрыва, растерянного парня целый ушат грязи, а прооравшись, вылетел из палаты, оглушительно хлопнув дверью так, что у едва отошедшего после комы Криса заломило в висках.

Все это было более чем странно, ведь если слова Виктора были правдой, то Кристиан испытывал бы по отношению к этому загадочному Нэйтану совершенно другие чувства. Верно? Но никакого негатива не было.

Что-то в этой истории не клеилось, заставляя Криса насторожиться еще больше. А уж узнав, что МакКалистэр – его официальное доверенное лицо, Бэлл окончательно утвердился в мысли, что его пытаются надурить (вряд ли тот, прошлый Крис доверил бы свою жизнь постороннему). Нужно срочно убираться из этой чертовой больницы, подальше от пугающих родственничков и желательно как можно ближе к его предполагаемому насильнику. Очень уж настойчиво скреблось и тянуло в груди от желания его увидеть, и чем дальше, тем больше Крис не находил себе места.

– Тебе было всего шестнадцать, когда ты оканчивал школу, – продолжил Нэйтан. – Приперся в гей-бар, нашел приключений на свою задницу, как обычно, и уже почти ушел с каким-то хмырем, который наверняка раз и навсегда отбил бы у тебя охоту подставлять задницу, но я вмешался. Ты в ответ облил меня мартини, обвинил в том, что я обломал тебе первый в твоей жизни трах, и заявил, что пока я не компенсирую тебе это, то от тебя не отделаюсь. Я прекрасно видел, что ты напившийся школьник, и вовсе не собирался потакать твоим прихотям, как бы очаровательно ты не флиртовал со мной. В общем, я решил, что отвезу тебя к себе домой, ты проспишься, протрезвеешь, и я подброшу тебя до дома.

Оглушающая светомузыка, разноцветные блики, отражающиеся от неонового шара, крутившегося под потолком, извивающиеся в танцевальной конвульсии тела…

Все это казалось таким новым и ярким впервые пришедшему в клуб подростку. Крис всегда отличался задорным нравом и жаждал познать все новое и необычное. Решив, что ему категорически надоело быть девственником, парень составил простой, как дважды два, план: пойти в клуб, подцепить симпатичного голубка и переспать с ним. Разве это сложно?

Его задумка действительно удалась, ведь Бэлл – парень симпатичный. Большие васильковые глаза, заостренное личико, растрепанные пряди светло-русых, почти белых волос, которые он еще и высветлил. Сережка в правом ухе. Крис хотел сделать пирсинг и над пупком, и вот уже несколько недель у них с матерью были большие скандалы по этому поводу. Родители считали, что его внешность не соответствует их представлениям о том, как должен выглядеть сын успешного перспективного адвоката. А Бэлл упорно плевать хотел на это с высокой колокольни, и, пожалуй, сегодняшняя выходка была местью родителям за чересчур сильное давление с их стороны.

Едва Крис подошел к барной стойке, как рядом тут же нарисовался какой-то мужик. Вполне симпатичный. Кареглазый шатен. Около двадцати двух лет. Что ж, это устраивало Криса. Заказал ему выпить, парень согласился на мартини. Они разговорились.

– Ты тут впервые? – поинтересовался Оливер.

Дурацкое имечко, подумалось Крису, но он продолжал благожелательно улыбаться своему новому знакомому и кивать.

– Нет, – соврал парень, не моргнув и глазом. – Я бываю тут каждую пятницу.

– Странно, раньше я тебя тут не видел.

– А ты ведешь учет и фэйсконтролишь каждого посетителя клуба? – усмехнулся Крис иронично.