Вопреки (СИ)

- Нет и точка.

Сасори отвернулся от него, мешая угольки в костре. Дей все доставал его и, в конце концов, ему это удалось. Кукольник поднялся и навис над ним, скрестив руки на груди.

- Ага, забили они, конечно. Думаю, песочники до сих пор нас с тобой матерят за то, что кое-кто посидел на их любимом Казекаге.

- Ам... ну... – смешался подрывник, но быстро нашелся. – Мы всегда можем отмазаться тем, что на нашей стороне теперь пятихвостый демон.

Блондин повел плечами и улыбнулся. Сасори склонился ниже, внимательно глядя в голубые глаза.

- Где ты сейчас видишь пятихвостого демона? Может, ты еще меня в Казекаге предложишь переодеть? Что ты ржешь?!

А Дей уже заливался вовсю, забыв и о больной голове, и об общем не радужном состоянии.

- Было бы здорово. Надо было у Конан стащить косметичку, нарисовали бы тебе глаза и пошли. Правда, думаю, бедный Гаара такого не выдержит, вся Суна будет откачивать.

Вот на что, а на плохое воображение блондин не жаловался никогда. Он уже видел эту картину, как Сасори аля Казекаге входит в деревню, навстречу летит Гаара собственной персоной и резко тормозит. Немая сцена, и парень, после стольких-то лет, наконец, отключается, грохнувшись в качественный обморок. Сквозь хохот Дей поделился этой картиной с кукольником.

“О, Господи, я умру от смеха! Или от того, что у меня все-таки взорвется голова от этой чертовой боли! Какая глупая смерть, но, черт, как же это смешно”

Акасуна присел напротив блондина и положил ему руку на голову.

- Слышь, ты!

- Слышу! – тут же отозвался Дей. Его глаза весело блестели. – Между прочим, ты первый это предложил, Данна, я бы сам даже не додумался.

- Разслышь!!

Кукольник стал трепать волосы парня, превращая их в одно шикарное гнездо. Тот пытался протестовать, но у него это плохо получалось, потому что он все никак не мог перестать ржать.

- Тсукури, елки-палки! Прекрати вырываться! Я из тебя искусство сделаю!

- Эй, не надо мне такого искусства, мои волосы это от природы шедевр!

Они возились так еще долго, но когда Сасори положил руки на виски блондина, тот отчего-то замер. Видимо, он что-то увидел в глазах Акасуны, что заставило его напряженно замолчать. Руки кукольника медленно соскользнули ниже, на скулы подрывника, и он мягко, но настойчиво притянул парня к себе. Поцелуй был глубокий, требовательный, напористый. Руки Дея сжались в кулаки на футболке Сасори. Кукольник отстранился, глядя на него. Блондин смотрел в эти, ничего не выражающие, глаза и не знал, что сказать. Это было так странно и непривычно. Вдобавок, в настойчивости Акасуны сквозила угроза, опасность, и Дей чувствовал это всей кожей.

- Почему? – тихо спросил он.

“И что мне делать? Оттолкнуть его? Поцеловать? Что?! Чего он хочет, чтобы я сделал?” – мысли больно били в стенки мозга, а он так и сидел, не в силах отвести взгляд.

- Просто, – так же тихо отозвался кукольник.

- Да ты что, издеваешься? – вдруг, ни с того ни с сего, взвился Дей. Напряжение, так резко возникшее между ними, тяжело давило, и он просто не выдержал. – Почему я всегда должен выполнять твои прихоти? Я тебе не игрушка и никакая-то поганая марионетка! Мы уже говорили об этом.

Резко оттолкнувшись от Акасуны, блондин прижался спиной к дереву. Но марионеток он явно упомянул зря. А, может быть, вообще зря раскрыл рот. Сасори явно задело. Он поднялся, глядя на Тсукури сверху вниз. И тут произошло то, чего Дей явно не ожидал. Ни от этого вечера, ни от ситуации, ни от напарника. Когда кукольник начал говорить, казалось, что даже солнце померкло. Так сравнять человека с дерьмом мог только он. Выплевывая каждое слово, которое впивалось острыми шипами, голосом, лед в котором мог разрезать железо и камень. Взглядом, который прожигал насквозь, испепеляя самую суть, обтачивая душу. Это длилось бесконечно долго. Еще никогда он не говорил Дею таких вещей. Страшных. Мерзких. Уничтожающих. Это было сравни гендзютсу Учихи, только развеять иллюзию было нельзя. Блондин закрыл уши руками, зажмурившись, и замотал головой, так, что она снова начала раскалываться от боли. Нервы не выдерживали. Резко опустив руки на землю, он вскинул взгляд на Акасуну.

- Да даже если так, ты, сука, не имеешь никакого права со мной так обращаться!!! Играй в свои игры с кем-нибудь еще!!

Он кричал. Первый раз в жизни. Первый раз он поднял на него голос. Но тут же замолчал и отшатнулся, когда Сасори резко присел, оказавшись с ним лицом к лицу. И в эти глаза смотреть было опасно. Опасно для жизни.

Акасуна схватил блондина за руку и дернул на себя, схватив за подбородок, заставляя все-таки поднять взгляд. Холодный, беспощадный, от него веяло угрозой.

- Я могу делать с тобой все, что захочу. Так было всегда. Поэтому закрой рот и не смей повышать голос. Ты меня понял?

Его голос был тихим, но уж лучше бы он кричал. У блондина на мгновение перехватило дыхание. Он попытался вырвать руку, но Сасори только еще крепче сжал её, намеренно причиняя боль. Дей шикнул, но вырываться перестал, стараясь только отстраниться от кукольника как можно дальше. Наверное, на его лице мелькнул страх, но он не мог его скрыть. Только не сейчас.

“Да что с ним такое?! Или это не только я головой шарахнулся? Но он прав, я против него мало что могу сделать. Никогда не мог. Только не с ним”

Он чуть отклонился назад и уперся второй рукой в землю, оперся на неё. Это было максимальное расстояние, которого он мог добиться между собой и кукольником.

- Не надо мне указывать, что делать! – сказал он. Не так уже громко, но сказал. Слова вырвались сами, Дей просто не успел их остановить. Свободной рукой Акасуна толкнул парня в грудь, и тот упал на спину. Сасори тут же навис над ним.

- Надо. И я буду тебе указывать, Тсукури. А ты будешь слушаться.

Он снова сжал его руку. Подрывник вздрогнул и попытался вывернуться из железной хватки кукольника, но это было бесполезно.

- Ты мой, – почти прошипел Акасуна, наклонившись к уху Дея. Блондин замер, не в силах пошевелиться.

“Это безумие, просто безумие” – подумал он, заставляя себя сделать вдох. Он снова дернул руку. Казалось бы, куда уж сильнее, но у Сасори получилось клешней впиться в его запястье. Подрывник, не сдержавшись, вскрикнул и вгляделся в глаза кукольника, ужасаясь тому, что там видел.

- Ты... Ты ничего... Ничего не сделаешь... – выдохнул он, не отводя взгляда, что само по себе уже было ошибкой. Акасуна усмехнулся.

- Ты уверен?

Он вывернул его руку, едва не сломав запястье. Дей зашипел, пытаясь вырваться из этого захвата. Усмешка Сасори стала только шире.

- Бесполезно... Запомни, Дейдара: даже если я сломаю тебя, я тебя же и починю. Ты мой. И я буду делать то, что мне хочется.

Блондин сглотнул и отвернулся от него. Это было невыносимо – видеть эти глаза. Кукольник отпустил его руку, молча наблюдая за ним. Молча и неподвижно.

- Посмотри на меня, – наконец приказ он.

Дей не отреагировал. Акасуна провел рукой по шее подрывника, чувствуя, как он напрягся. Положив ладонь на щеку блондина, кукольник осторожно развернул его лицо, заставив посмотреть на него.

- Ты слышишь меня?

Подрывник молчал. Казалось, его просто парализовало. Он снова потерялся в этих глазах. Его немного потряхивало, до тех пор, пока Сасори, мягко проведя рукой по его груди, аккуратно не залез под футболку. Рука блондина рефлекторно вскинулась, явно намереваясь скинуть ладонь кукольника, но тот перехватил её свободной рукой и жестко припечатал к земле. У Дея снова перехватило дыхание.

“Твою мать… Я ведь ничего... совсем ничего не могу сделать…”

Рука Акасуны скользнула от живота к груди, задирая футболку, остановилась там, где билось сердце Тсукури. Из рукава Сасори выскользнуло лезвие, разрезая легкую ткань. Дей резко выдохнул и замер. Кукольник склонился ниже, коснувшись его шеи губами.

- Мой…

- Данна… – на выдохе произнес блондин. Он не замечал, как дрожит его голос. Рука Сасори, все еще державшая его запястье, предупреждающе сжалась. Дей замолчал. Двигаться он тоже не стал, в конце концов, дураком он не был.