Прикоснись ко мне (СИ)

– Это за отчасти выполненную сделку, - навожу пистолет на визжащую свинью, простреливая правое колено. – Это за то, что посмел коснуться мальчишки, - ловко разоружаю пистолет, падающие патроны врезаются в асфальт, разлетаясь в разные стороны. Протираю футболкой рукоять оружия, кидая к трепыхающемуся телу.

Звукам стрельбы могли уделить внимание местные, пора убираться отсюда. Чувствуя, что я частично остыл, бросаю прощальный взгляд на ублюдков, разворачиваю мотоцикл, спешно скрываясь за домами.

***

Мышка тихо сидит в уголке. Как я и ожидал, происшедшее его шокировало. Меня, признаться, тоже. Я привык полностью контролировать игру и все её аспекты, а тут такой немало важный нюанс нарисовался.

И это жуткое отвратительное чувство. Оно было во мне лишь мгновение, но ничего страшнее мне не доводилось переваривать внутри себя. Не совсем осознаю, что это, блять, такое было, но неприятный осадок знатно меня подкосил.

Сажусь напротив парня. Мальчишка чует моё присутствие, но взгляда не поднимает. Лишь нервно дёргается, пытаясь ещё больше забиться в свой угол.

Красные следы разрослись, как сорняк, на юном тельце. Держу себя в руках, чтобы не срезать ножом отметины на молочной коже, ведь зверёк мой, и никакие ублюдки не должны лапать вещь, мне принадлежащую.

Это душит. Это невъебически бесит.

- Данил, - звук моего голоса неприятно режет слух. Мотаю головой, сводя кончики пальцев вместе. Это ещё что? Мне его жалко? Это вряд ли, жалость - удел слабых. Я таким не являюсь.

- Мы должны уехать отсюда, малыш.

- У тебя кровь. На губе.

Стираю тыльной стороной ладони капли крови. Губу начинает неприятно саднить. Как он это заметил, если даже не посмотрел на меня?

- Мы должны ехать, - настойчивей.

- Те люди? – поднимает на меня взгляд. Сердце пропускает удар, я ловлю ртом воздух, задыхаясь от восторга. - Егор? Ты в порядке?

Смотрю на него, стараясь не засмеяться от радости. Клетка захлопнулась, мышка. Теперь ты от меня никуда не денешься.

Чувствую на себе обеспокоенный доверчивый взгляд, растекающийся по моим венам, наполняя тело новыми силами за дальнейшую победу. Поднимаюсь, кивком приказываю следовать за мной. Мальчишка нехотя поднимается, потирая плечо, затравлено смотря в сторону выхода.

- Я с тобой, - не переборщил с драматизмом? Не слишком ли мягко и театрально?

- Едем, - серьёзно, убавляю приторность в голосе.

***

Кидаю верхнюю одежду прислуге. Шёпотом мне сообщают, что верхняя ванна готова. Расплываюсь в блаженной улыбке. Интересуюсь насчёт ужина – готов и ждёт меня. Отдаю распоряжения охране быть внимательнее на воротах.

Действия, совершённые под неосознанным чувством ревности, могут привести к тому, что мой дом взорвут, например, а меня расчленят на ёбаные кусочки мини-Егорчиков. Те дикари всё-таки работают на серьёзного человека. Благо ума отдать деньги хватило, а вот, за простреленные колени поросёнка, могу расплатиться смертью или чем похуже её.

Сложившаяся ситуация обычней некуда: скоро придут серьёзные дяди, требуя от меня притащить свою задницу в кабинет с панорамными окнами и продегустировать какую-нибудь очередную приторную поебень. Слово за слово и мы с крутым перцем разрешим наши разногласия. Как иначе? Угрожать мне нечем, в заложники брать некого: отец живёт в Германии, женщину именуемую матерью не видел ни разу, тех, кого бы я ценил или уважал - в природе не существует. Мою компанию никто не тронет – их родители слишком высокого ранга. Так что, сейчас меня интересует лишь моя, переполненная ужасом, мышка.

Оборачиваюсь через плечо, зверёк молча смотрит в пол. Становится как-то грустно: я ожидал восхищения моим прекрасно построенным дворцом, который пережил несколько серьёзных перестрелок и был перестроен три раза.

Заметив мой пристальный взгляд, мальчик кидает прямой взгляд мне в глаза. Хочется подойти и взять это хрупкое тело. Не сейчас, Егор, уйми свой спермотоксикоз, нужно лишь подняться по лестнице и заставить его раздеться.

- Зачем ты сюда меня привёл? – тащится за мной по лестнице вверх.

- Ты хотел бы остаться один после того, как тебя чуть не изнасиловали? – усмехаюсь, толкая дверь ванной.

Мальчишка окидывает взглядом огромную комнату, половину которой занимает наполненное до краёв джакузи. Довольствуюсь очарованным зверьком, гордо поднимая подбородок: так и знал, что сверкающее белоснежное помещение произведёт впечатление на кого угодно.

- Ты имеешь в виду: «Лучше тебя изнасилую я в этой комнате, чем трое упырей на улице»?- встречаюсь с голубыми глазами, выражающими почти что разочарование. Какой проницательный мальчик, понимает, чего я от него хочу.

- Я подумал, что тебе бы не помешало смыть с себя чужие прикосновения. С твоей гаптофобией, это единственное, что я могу предложить. Отказаться – твоё право, - холодно, чётко проговариваю каждое слово, давая понять, что я не каждого приглашаю искупаться в моей ванной. Честно говоря, малыш, ты первый гость в моём доме, за исключением Рыжей и Балерины.

- Пожалуй, ты прав, - кивает, отводя взгляд в сторону.

Сейчас тобой будет очень легко манипулировать. Тянусь к краю его рубашки, оголяя низ живота, сглатываю слюну при виде идеально ровного живота. Мышка снова прыгает в пространстве, бешено взирая на меня большими голубыми глазами:

- Не прикасайся ко мне. Не смей, - шипит.

Спокойно подхожу к зверьку, вздыхая: я знал, что это будет нелегко. Но ты сейчас, уставший, голодный, напуганный до смерти, сил со мной бороться - у тебя нет.

- Я не причиню тебе вреда, мышка. Обещаю, - ловко стягиваю ткань, замечая, что, будь на рубашке пуговицы, пришлось бы куда труднее. Мои руки перехватывают, испытующе смотря в глаза.

- Всё хорошо, я действительно тебя не трону, - с таким выражением лица к тебе вовсе никто не притронется. Сейчас мышке нужно расслабься и позволить получить удовольствие.

- Сам в состоянии раздеться, - передёргивает плечами, фыркая. Останавливаю за плечо. Смотрю из-под ресниц на ровные симметричные ключицы, сокращаю расстояние между нами, утыкаясь носом в тёмные волосы. Глаза сами закрываются от накатившего ощущения слабости в мышцах. Чёрт, кажется, я сам порядком вымотался. От запаха персиков все полученные боевые раны дали о себе знать, вот, что значит, дать на секунду слабину - тело сразу перестаёт подчиняться и работать.

Мальчик пытается высвободиться, цокаю языком, ловя пальцами за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза.

- Успокойся, - читай по губам: «Если я сказал, что не изнасилую, значит, блять, я не собираюсь тебя насиловать, мышиный ты мозг».

Провожу ладонью по низу живота, ощущаю подушечками пальцев, как напряглись мышцы, расстёгиваю пуговицу на джинсах, стягиваю их до середины бёдер, после чего получаю удар в районе шеи.

- Не трогай меня, сказал же, - раздражённо, отпрыгивает в сторону, показывая, как он самостоятельно умеет раздеваться.

Откровенно пялюсь на ахуенную задницу. Никем не тронутую, принадлежащую Великому Мне. Подтянутые ягодицы, упругие.

- Долбанный педик, - мысленную похвалу обрывает сухой тон, и прекрасная задница скрывается в воде и пене. – Теперь ты можешь валить.

Изгибаю бровь, демонстративно скидывая с себя футболку. Мышка, ты серьёзно полагаешь, что я уйду?

Избавляюсь от одежды, залезая в горячую воду, переминаясь с ноги на ногу, быстро привыкаю к новой температуре, довольно оседая на бетон, вытягиваю ноги. Красота. Обжигающая вода, пар, тело расслабляется, и уже скоро приятное покалывание распространяется в мышцах.

Игнор со стороны мышки начинает раздражать, мог хотя бы поблагодарить за спасение и кинуться в мои жаждущее тебя объятия. Пусть спасение фальшивое, но ты-то об этом не знаешь. Для тебя я должен взойти на пьедестал твоего вечного героя и кумира.

Смотрю на парня, отмечаю, что обстановка его сморила. Неспешно придвигаюсь ближе, склоняясь над кукольным лицом: такие аккуратные тонкие черты. Как можно не хотеть тебя? Как тебя можно не желать, мой мальчик? Касаюсь под водой талии, ведя ладонью вверх по рёбрам. Изящное, хрупкое тело.