Обратная сторона Луны (СИ)

– Знаешь, – задумчиво сказал он, – в колонии было не принято лезть не в своё дело. Я там много чего видел, в том числе и наркоманов. Ты же не думаешь, что там все мальчики-зайчики с образцово-показательным личным делом? – спросил он Тима, тот только плечами пожал, дескать: “Не приходилось задумываться как-то”, – снотворное, успокоительное – это то, на чём сидят все вне зависимости от желания. Администрации скандалы не нужны, легче приправить суп Феназепамом, чем писать километровые отчёты о поножовщине с летальным исходом. А уж на самокрутки с Индикой так и вообще все закрывали глаза. А что касается жёстких… Понимаешь, там нюхают, закидываются и колются только с одной целью – побыстрее сдохнуть.

Миша надолго замолчал, но Тим пока ещё не улавливал ход его мысли, поэтому понадеялся на продолжение, и оно последовало.

– Там было не принято лезть не в своё дело, – повторил Миша, закусив губу, а потом посмотрел на Тимура, – но после всего, что я видел и не вмешался, не предотвратил, разве я лучше тебя или остальных только из-за каких-то своих взглядов? Разве это что-то изменит, если я сейчас откажусь? Я понимаю, что моя жизнь хорошенько подпорчена наличием судимости. Поэтому моё участие в твоём бизнесе вполне логично.

– Ты не можешь винить себя за выбор другого человека, – заметил Тим, подняв бровь. Ему стало понятно, что Миша скрывает ещё много демонов прошлого, о которых предпочитает молчать.

– Но я ведь не человек! – возразил тот. – Отец… Отец рассказывал, что оборотни защищают людей. Властвуют над ними, да, но оберегают и… Мне кажется, у меня есть дар, – понизил голос он, и Тим невольно приблизился, как будто мог не расслышать, – я знал, когда какой-нибудь пацан собирался выпилиться. Смотрел на человека и видел в его глазах пустоту. Я ни разу не ошибся, но, – тяжело вздохнул он, – так ничего и не сделал.

– Какая чушь, – фыркнул Тим, устыдившись стайки мурашек на собственной спине, – нет у тебя никакого дара. Может, анализировать человеческое поведение хорошо умеешь от природы – но не больше. Не забивай себе всей этой суеверной чушью голову, я тебя прошу, – и добавил напоследок, напустив в голос побольше важности. – Тем более, что я никогда не слышал ни о каких дарах. Уж предвидения точно. А отец твой был прав, ну, насчет оборотней. Наша задача защищать, в том числе и любителей пыхнуть. Не каждому можно впарить идею ЗОЖ, а вот проследить за тем, чтобы обделённый героином наркоман не начал варить “крокодил” – это как раз таки наша задача. Да и в конце концов, Миш, надо уважать чужой выбор, даже если этот выбор – выпилиться, – философски заметил Тим.

Миша задумался на секунду, но потом посветлел:

– Понимаю. А я думал, что ты этим только из-за денег занимаешься, – признался он.

– Ну, и это тоже, – самодовольно ухмыльнулся Тим, – хорошая работа должна хорошо оплачиваться, а хорошая и опасная – ещё лучше.

Тим поднялся со стула, чтобы уйти, время для поездки на регистрацию как раз подошло, но Миша его тормознул в последний момент.

– Насчёт Жени, – покосился он в сторону подсобки, – Тим, я всё понимаю, но я… не привык делиться. Женя мне рассказал, что у вас, ну, было что-то.

Тим понял, что отец Миши явно не рассказывал ему о теории Пар, и представление Тимура, как Тимовой Пары, было расценено им как что-то поверхностное. Но пускаться в объяснения ни времени, ни желания сейчас не было, поэтому Тим решил, как всегда, соврать.

– У нас с Женечкой было очень светлое прошлое, – глядя в серые глаза, сказал он, – и если ты не обеспечишь ему не менее светлое настоящее, то о будущем с ним можешь забыть. А на чужое у меня уже третий месяц аллергия, – намекнул всё же Тим.

– Я обеспечу, – серьёзно заверил Миша.

Где-то в глубине подсобки шумно выпал из чьих-то рук металлический поднос по вине, скорее всего, вечно подслушивающих ушей, но Тим почему-то был уверен, что это хороший знак.

Открытие удалось на славу. Даже в условиях ночи вторника клуб был битком, флаеры с меню и телефонами доставки даже не нужно было раздавать – свеженапечатанные партии разлетались, как горячие пирожки, стоило только выложить их на стойки в раздевалках или в баре. Секретный канал в Телеграмме только в первую ночь успел принять добрый десяток запросов. И Тиму нравилось не только их количество, но и то, что заявки состояли в большинстве из чего-то вполне безобидного типа травки или забугорного Аддерола. Кажется, мода на тяжёлые наркотики наконец начала отступать.

Юрочке, правда, под утро снесло башню от величины своих организаторских способностей так, что его полуголого пришлось снимать с барной стойки вдвоём с Серёгой – омега оказался сильный и изворотливый, и даже во время попыток сбежать из-под стражи умудрялся избавляться от одежды. Правда, отпустило его быстро – алкоголь в крови оборотня не держится почти, однако Тимур всё же успел сделать пару компрометирующих фоток, и во все остальные дни Юрочка был исключительно в костюмах и трезвый как стекло. Оба отрицали связь этих двух событий, но Тим ни одному, ни второму не верил.

Сам же Тим пристально наблюдал за членами стаи в рамках заявленного конкурса. Откровенные косяки пресекал сразу, а другое замалчивал, чтобы по итогу отчихвостить при всех, тогда и другим неповадно будет. Впрочем, расклад сил оказался вполне логичным.

Миша отирался все ночи у бара, прикрываясь стаканчиком виски, поэтому остальные завсегдатаи приняли его за своего, а он, в свою очередь, быстро вошёл к ним в доверие и поладил.

На Юрочку клевали исключительно три типа людей: нищие студенты, избалованные богатенькие мажоры и взрослые дяденьки-бизнесмены. И тот, надо отдать ему должное, виртуозно “танцевал” со всеми, хотя не за три рубля, как в той присказке. Нищебродам он плёл, что тот гашиш, который он им толкал, голенькими в поле собирали самые красивые омеги юга, а те верили. С мажорчиками он становился доктором и выписывал тем направо и налево антидепрессанты, уверяя, что с ними их жизнь заиграет новыми красками. Тим не стал говорить, что часть первой партии, которую они с Серёгой заказали ещё месяц назад, была плацебо для снижения затрат. Ну, а для папиков Юрочка организовал целый шведский стол, невольно выдав свои предпочтения и, скорее всего, психологические проблемы на фоне отсутствия отца в его жизни. Тиму это не нравилось. Дедушка Генрих рассказывал, как легко омеги-оборотни влюбляются во всяких козлов, принимая их как Пару, поэтому приставил к Юрочке Серёгу, чтобы тот за ним приглядывал.

Серёга обиделся, конечно, потому что и так не обладал выдающимися способностями в продажах, а тачку хотел, как и все, но когда увидел, что Тим его не просто так охранником к Юрочке приставил – папики-то тоже хотели в любом удобном углу зажать молодого красивого омегу, то даже успокоился и вжился в роль.

Тами же всю неделю категорически не допускался в ночное время в клуб. Тим не до конца понимал, зачем он так оберегает чернявого малолетку от активного участия в наркобизнесе, но ситуацию спас Тимур. Они с Тами на удивление хорошо поладили, наверное, потому что из всех оборотней, кроме Тима, Тимур только его не воспринимал как угрозу. И когда Тами после очередной планёрки перестал дуть губы, а начал яростно багроветь, Тимур отвёл его в сторону на разговор и заверил, что Тим хочет из него сделать двойного агента, который будет контролировать оборот запрещённых веществ в школах Архангельска, напомнив, что как настоящий оборотень он в первую очередь должен заботиться об окружающих его людях, тем более детях. Тим всё это подслушал и даже сам поверил, что так оно и было.

Только Аслан с Маликом хотели обойти правила, записав продажи обоих на счёт только одного из них, что могло бы почти стопроцентно гарантировать им первое место, но Тим вовремя раскусил их.

– Так, Урал, – окликнул он шушукающихся альф во время одной из вечеринок, – не держите меня за идиота.

Малик многозначительно глянул на Аслана, с потрохами выдав инициатора этой “гениальной” идеи, впрочем, Тим и не сомневался в своей догадке, к запрещённым приёмам во время ночной тренировки тоже прибегал только Аслан. Малик в итоге слился по-тихому под предлогом мониторинга продаж, а Аслан остался на разговор.