От звезды до звезды. Колония (СИ)

– А это не медицина. Это так… грязная работа.

– Ладно. Допустим, у тебя есть скрытые таланты. Я уже поверил. Идем отсюда, а?

Йонге опустил рассекатель и внимательно посмотрел на Рудольфа. Механик под его взглядом неуверенно пошевелил плечами.

– Руди. Ты в машинку-то сядь. И синхрон погаси.

*

Громче всего Рудольф сокрушался о потере цангеллета. При этом механик хитро выбрал время и место: будь Йонге в состоянии сбежать, он бы сделал это немедленно, однако болящая спина со всеми своими имплантатами требовала покоя и лечения. Стационарную же капсулу автохирурга занял яут, поэтому Йонге смиренно ждал своей очереди. Этим Рудольф и воспользовался.

Сначала он просто подсел поближе, потом перебрался вплотную к лежащему пилоту и, наконец, торжественно предложил свою ногу в качестве подушки. Йонге даже не успел возразить, как Рудольф сунул ладонь ему под затылок, приподнял и сдвинулся еще ближе.

Вытащив ладонь и убедившись, что голова напарника никуда не сваливается и не отрывается от шеи, Рудольф переместил ладонь ему на лоб и молчал целых две минуты. Йонге сосчитал по таймеру автохирурга. Затем Рудольф шумно вздохнул и заговорил.

И говорил он, не останавливаясь.

– …тысяча шестьсот сорок восьмом эйхроне по новому времени легендарная оружейная компания Натц и Штраус. Однако в тысяча шестьсот пятьдесят пятом один эксцентричный придурок заключил договор, что его собственный экземпляр будет последним, и ты сам понимаешь, сколько это могло стоить. И, тем не менее, уже в семидесятом нашелся еще один любитель мощных калибров, и поскольку один договор у Натцев уже был, то они буквально выродили дочернее предприятие “Холланд Белл”, которое в свою очередь изготовило версию четыре-экспресс, а, между прочим говоря, к ней и относился мой прекрасный коллекционный вариант. Чтоб ты знал, эффективность у него – запредельная. Изготовлен он был по знаменитой модели Призма. Ствол двести пятнадцать чистых сантиметров, накопители, разумеется, натцевские, съемные…

– Господи, когда я помру уже, – выразительно сказал Йонге.

– И всю эту красоту – на одного мудака! Высокоточная калибровка, двадцать три слоя…

– Хватит! – возопил Йонге.

Сайнжа заклекотал, вызвав у автохирурга возмущенное чириканье. Механический врачеватель был категорически не расположен к тому, чтобы продырявленный насквозь пациент веселился во время операции.

– А все ты виноват, рожа, – злобно сказал Рудольф. – Бизнесмен хренов. Как тебя вообще притащили к этому мудилищу?

– Слишком много рассказывал о себе, – неохотно буркнул яут. – Некоторые оказались из военных.

– Болтливый говнюк, – резюмировал механик.

– Времена изменились! – возмутился яут и тут же закашлялся под трели автохирурга. – Многие… мыслят иначе!

– А, по-моему, ты просто хвастливое трепло, – вмешался Йонге.

Рудольф так и не убрал руку, поэтому Йонге не видел рожу яута, но по длинному шипению прекрасно понял, насколько Сайнжа оскорблен. Шипение переросло в щелканье и хрип.

– Я брошу тебе вызов, умансоо! – пообещал Сайнжа. – Только сначала достигну полного исцеления. И поем.

– Оставь вызов моему секретарю, – милостиво согласился Йонге.

Сайнжа вновь начал издавать гнусные звуки, почему-то перешедшие в несвязное бормотание и быстро стихшие совсем.

– Снотворное, – пояснил Рудольф в ответ на невысказанный вопрос.

Йонге одобрительно замычал. Механик по-прежнему не убирал ладонь, и хотя Йонге не особо понимал, в чем соль этого жеста, его все устраивало. Спина постепенно возвращалась в нормальное состояние: он хорошо чувствовал, как буквально по одному позвонку отпускает его боль. Но, само собой, не собирался упускать возможность побывать в целительной капсуле автохирурга.

Тем более, теперь времени у них было полно.

Два часа назад вырвавшийся из полуразрушенного Гнезда беспилотник пронес их над Карнагой, предоставив возможность полюбоваться на ночную иллюминацию, и за полчаса до окончания срока стоянки оказался вместе со всем экипажем у посадочных коридоров.

Йонге забыл о чувстве сострадания и буквально вытряс из яута подтверждение запуска двигателей, после чего беспилотник за полуторную тарифную ставку любезно доставил их к уже готовой стартовать “Фелиции”.

Полетные коридоры для Карнаги были открыты постоянно, и взлет состоялся секунда в секунду по расписанию.

Отдавая команды, Йонге даже не думал, что происходит с навигатором. А когда на подгибающихся ногах вылез из своего пилотского колпака и медленно пошел по стенке в медотсек, то обнаружил пугающее количество зелени.

Впрочем, Рудольф отлично справился с обязанностями медбрата.

Автохирург ликующе запищал, и Йонге встрепенулся. Он уже успел задремать, невзирая на немелодичные звуки, которые Рудольф называл пением. Обычно, слыша эти рулады, Йонге тут же выходил из себя и требовал прекратить издеваться над Эвтерпой. Однако когда незамысловатая мелодия исполнялась вполголоса под нос, то действие оказывала самое убаюкивающее.

Йонге заворочался и приподнялся, сбрасывая руку напарника. Потом сел и охнул, хватаясь за поясницу. Что-то там было очень неладно.

– Эту тушу я сам вытащу, – в приказном тоне сказал Рудольф.

– Всегда пожалуйста, – с облегчением откликнулся пилот.

Спящий яут, украшенный многочисленными заплатками, отправился на передвижной верстак. До сих пор Йонге не видел смысла в ремонтном оборудовании рядом с медицинским, но сейчас очень оценил.

Продолжая старчески держаться за спину, он похромал к автохирургу и с облегчением начал стаскивать одежду. Привычно проверяя карманы, он наткнулся на трофей и на мгновение застыл, расплывшись в недоброй улыбке.

– Чего это ты там в кармане щупаешь? – немедленно поинтересовался Рудольф.

– Сувениры раздобыл.

– М-м?

Йонге вытащил кулак, разжал пальцы и, щурясь от удовольствия, показал напарнику четыре гравированных клыка.

*

Выдача слота на вылет запаздывала.

Йонге угрюмо переминался с ноги на ногу. В коридоре было темно и невыносимо жарко. Рудольф стоял к нему спиной и что-то рассматривал в темноте, сильно наклонив голову.

– Что случилось? – пробормотал Йонге, чувствуя, как плохо, еле различимо выкатываются изо рта слова.

– Спина болит, – глухо отозвался Рудольф.

– Может, сорвал? Ты за мной следом в капсулу не ложился?

– Думаю, причина в другом. Нужно, чтобы ты посмотрел.

Йонге вопросительно замычал, совсем утратив дар внятной речи. Рудольф тяжело вздохнул и начал медленно поворачиваться. Йонге почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Развернувшись, Рудольф уставился на него… Вернее, не уставился. Глаза у напарника были закрыты, губы сжаты, но самое страшное начиналось несколько ниже. Йонге не мог оторвать взгляда от уродливо раздутого торса, выпяченного страшным бугристым брюхом. Неровная толстая кожа блестела под лампами, шла мелкой рябью, вспучивалась и опадала. Йонге понял, что это ему напоминает, только увидев отчетливое движение внутри. Прямо сквозь истончившуюся кожу он увидел, как внутри мечется наездник.

Йонге заорал. Беззвучно, тщетно разевая рот, еле слышно сипя.

Рудольф снова наклонил голову, разомкнул челюсти и быстро шагнул вперед. Между губ у него вывалилась черная блестящая трубка, встряхнулась и оскалила мелкую пасть.

Йонге попятился, и в груди у него наконец-то лопнула невидимая преграда.

Вопль в ушах был таким оглушительным, что Йонге подскочил на месте. Барахтаясь в душной темноте, сковывающей его по рукам и ногам, он успел сообразить, что кричал он сам, а в следующее мгновения вырвался из одеяла.