Он видит, как они летят (СИ)

Тор прикрывает на секунду глаза, а потом обнимает губами головку. Именно так, как тогда, в камере.

Младший тихо стонет, чуть подается к Тору, его пальцы касаются волос громовержца. А Бог Грома неловко перехватывает член брата пальцами у основания и пытается взять глубже. Гладит языком, собирает пряный вкус, вздрагивает, когда Локи чересчур сильно натягивает пряди его волос. Но маг тут же расцепляет пальцы и вовсе убирает руку. Это Тору не нравится. Он нащупывает ладонь младшего у себя на плече и тянет к своему затылку. Так, ему кажется, будет правильно.

Локи не говорит ничего. Просто аккуратно перебирает пряди волос громовержца. Его пальцы ощутимо дрожат. И Тору хочется успокоить, уговорить...

– Иди сюда, – вдруг просит младший и тянет наверх.

Громовержец поднимает голову, заменяет рот рукой. А Локи вдруг целует его. Сначала нашаривает пальцами его губы, а потом подается вперед и прижимается к губам.

И Тор сжимает свободную руку в кулак, не зная, можно ли обнять, не спугнув.

Маг целует осторожно, словно что-то пробуя. Словно в первый раз. Хотя... Это ведь и есть их первый настоящий поцелуй.

– Почему ты не обнимаешь? – вдруг шепчет Локи, чуть отстраняясь. – Я хочу чувствовать...

И Тор с облегчением притягивает брата к себе. Прижимает, чувствуя, как Локи слегка расслабляется.

А младший тихо спрашивает:

– Ты сейчас... хочешь меня?

– Да, – Бог Грома кивает. – Но если ты... Я не знаю, как... правильно, чтобы не было больно.

– Это ничего, – Локи ощупывает ладонью диван и ложится на спину.

– Тогда я... – неловко начинает Тор, нависая над братом.

– Да, – так же неловко кивает маг и обнимает за шею. Притягивает совсем близко и просит: – сними рубашку.

Бог Грома кивает и буквально сдергивает с себя рубаху, откидывает куда-то в сторону и снова наклоняется к брату. А Локи обхватывает его ногами, трется. И Тор трясущимися пальцами пытается стянуть с себя штаны. Когда, наконец, это получается, он вжимается в брата, сдавленно стонет от соприкосновения.

– Локи... – голос срывается. – Я не...

В ответ маг нашаривает руку громовержца и кладет себе на промежность так, что пальцы Тора касаются сжатой сухой дырки.

– Растянешь меня, – Локи чуть запрокидывает голову. – Так, чтобы три пальца вошло. Но если... Я могу и сам.

– Я сделаю, – хрипло выговаривает Тор, круговыми движениями осторожно поглаживая вход. И чувствует вдруг меж пальцев влагу.

– Это смазка, – младший тяжело дышит. – Чтобы легче было.

– Я понял, – Тор размазывает холодную влагу вокруг отверстия, так и не решаясь пока протолкнуть палец. Ему кажется, что младшему обязательно будет больно.

– Давай, – голос у Локи подрагивает.

И Тор, закусывая губу, осторожно вталкивает внутрь кончик пальца. Младший почти всхлипывает, дергается. А Бог Грома просто целует его в солнечное сплетение и осторожно проталкивает палец глубже.

– Давай второй, – хрипло просит маг.

– Еще слишком тесно, – не соглашается Тор. – Ты просто... говори, что чувствуешь, хорошо?

Локи только мотает головой в ответ. Он не знает, как описать сейчас свои ощущения. Это как... Он только зачем-то зажмуривает слепые глаза, будто это как-то поможет успокоить заходящееся сердце. Тор, так нежно обнимающий, прижимающий к себе... Это словно сон. И Локи ощущает себя сейчас настолько слабым и управляемым, что становится стыдно. Но пальцы брата, осторожно двигающиеся внутри, отнимают тягу к сопротивлению. Поэтому Локи только шепчет Тору что-то о том, как ненавидит его. И любит.

И чувствует на коже горячие губы.

Наконец Тор чувствует, что пальцы почти легко двигаются. Смазка капает на простынь, расплывается пятнами.

– Тебе... приятно? – он осторожно вынимает пальцы и снова нависает над младшим, опираясь на руки.

– Хотел бы я... – Локи сглатывает, – видеть сейчас твое лицо. Я могу коснуться?

И Тор, чувствуя, как начинает щипать в глазах, кивает.

– Так я... могу? – как-то неуверенно переспрашивает Локи, а Тору становится неловко. Он берет ладонь младшего, подносит к своему лицу и выговаривает:

– Ты мог бы не спрашивать.

Маг ведет тонкими холодными пальцами. Касается носа, губ, глаз. Гладит веки, чуть надавливает. А потом тянется к Тору, целует. И выдыхает:

– Чего ты ждешь?

– Как будет лучше? – тихо спрашивает Бог Грома.

– Так, – маг раздвигает ноги сильней, чуть приподнимает бедра. – Я хочу лицом.

И Тор, еще раз погладив пальцами мокрую от смазки дырку, приставляет член. И осторожно толкается, придерживая брата за бедра.

Локи издает что-то вроде всхлипа, больно вцепляется ногтями в спину Бога Грома. Но он едва чувствует это. Все силы уходят на то, чтобы заставить себя замереть, войдя до упора в горячую тесноту тела младшего.

– Видел бы сейчас нас твой отец... – Локи захлебывается дыханием, выгибаясь в руках Бога Грома. – Он бы казнил нас обоих.

– Можно? – срывающимся голосом спрашивает Тор, чувствуя, что еще немного – и он окончательно потеряет даже те жалкие остатки контроля.

В ответ Локи просто со стоном подается бедрами навстречу, принимая еще глубже в себя. И Тор со стоном толкается, вбивается в узкое тело брата, хрипит, чувствуя, как сжимается младший. И остаются только почти животные инстинкты. Желание грубо взять, подчинить. Локи стонет, почти кричит, запрокидывает голову. А бог Грома впивается грубым поцелуем в его шею.

– Тор, мне... – маг задыхается. – Мне...

– Тебе больно? – громовержец резко останавливается, чувствуя, как ухает вниз сердце.

– Мне хорошо... – Локи вдруг улыбается. – Ты испугался, братишка.

И снова подается к Тору, одновременно сжимаясь так, что у того темнеет в глазах. Он обнимает младшего, прижимает совсем близко и толкается, увеличивая темп, заставляя Локи закричать, выгибаясь. Стонет сам, ярко осознавая вдруг, что берет собственного брата, своего своенравного, лживого брата.

Обхватывает ладонью его член, ласкает в такт влажным толчкам. Шепчет что-то пошлое, такое, от чего на щеках младшего вспыхивают пунцовые пятна. Или это просто от жара, который теперь между ними?

А Локи стонет, бессвязно умоляет быть быстрее, подмахивает. И Тору кажется, что еще немного, и он кончит. Просто от того, как Локи выкрикивает свои просьбы. От того, как сжимает в себе, не давая отстраниться.