"И демон тоже может плакать..." (СИ)

- За всю известную историю Нижнего мира подобный был только у трех Повелителей. Они все ушли едва только их сыновья достигли совершеннолетия.

Молокай нахмурился. Этого он не знал. Но можно предположить, что послужило причиной таких ранних уходов. Мысль была неприятной, и он поспешил от нее избавиться.

- Тот демон, что был со мной тогда... – Молокай с трудом вернулся к прежней теме разговора. – Ты знаешь его. Скажи мне – кто он?

- Зачем тебе это, мой принц? – голос Амирана ничуть не изменился, но тепло, которое так тревожило Молокая, исчезло, сменившись на леденящий холод.

- Мне нужно знать. Не задавай мне вопросов, просто ответь мне.

- Я не знаю, как его зовут и кто он, но… – голос Амирана дрогнул и Молокай невольно замер, полностью раскрываясь, чтобы уловить мельчайшую эмоцию Амирана. – В нем живет душа Абессалона. Я узнал ее.

Вдруг стало тихо, очень тихо. Ни дыхания, ни стука сердца. И перед внутренним взором только ЕГО глаза – странные, волнующие, черно-алые. И его улыбка, улыбка невинного ребенка, улыбка… ангела.

- Этого не может быть... – дрожащий голос звучал жалко, но Молокай, кажется, даже не осознавал этого. – Не может, не может… Он не может быть ИМ.

Щеки коснулись теплые нежные пальцы, ласково провели по коже. Исчезли, и Молокай неосознанно потянулся за ними. И оказался в объятиях Амирана, в его сильных руках, которые прижимали его к груди.

- Мой принц... – тихий шепот Амирана успокаивал. – Ты любишь его?

Молокай только теснее прижался к изгнаннику и молча кивнул головой. ЕМУ он был готов рассказать все.

- Послушай меня, просто послушай. Он – НЕ Абессалон. Он – это он. Мне надо было сказать это по-другому. В нем живет часть души ангела, но и только. Это другая личность, это НЕ мой ангел. Какая-то часть души твоего любимого узнала меня, но… Ни демоны, ни ангелы не реинкарнируют. Мы умираем навсегда. Я не знаю, как... Это действительно невозможно.

- А ты не мог ошибиться? – тихо, с бешеной надеждой в сердце спросил Молокай.

- Ты сам все видел и чувствовал, мой принц.

Молокай только спрятал лицо на его груди. Он действительно все чувствовал сам. И эмоции Амирана, и отклик Джарета. Хотя нет, это же был не Джарет, ведь так? Душа Абессалона. Душа ангела в демоне.

- Посмотри на меня, – в волосы вплелись пальцы Амирана, аккуратно потянули вверх, и Молокай поднял голову навстречу его теплому и печальному взгляду. – Он не ангел. У него своя душа, просто душа ангела стала ее частью. Но он НЕ ангел.

Молокаю хотелось поверить, так хотелось поверить. Но Абессалон любил Амирана. Абессалон ЛЮБИТ Амирана. А душа Абессалона – часть души Джарета. Может ли любовь ангела затронуть душу Джарета? Думать об этом Молокай не хотел. Он вообще больше не хотел ни о чем думать. Совсем ни о чем.

Амиран отпустил его волосы, и Молокай опустил голову, закрыл глаза, позволив изгнаннику обнять его еще сильнее, еще крепче. Убаюкать, успокоить. Если бы можно было провести в этих руках всю жизнь… Перед глазами тут же встало лицо отца. Такое, каким оно было в ту минуту, в ту секунду, когда Молокай в первый раз произнес имя Амирана вслух. Яростное, живое и безумно красивое.

- Скажи... – Молокай чуть отстранился, откидывая голову назад и заглядывая в темные глаза Амирана. – Ты видел, как ОН смеется?

Ресницы Амирана дрогнули, и Молокай еле успел закрыться, когда волна боли и нежности почти накрыла его с головой.

- Видел, – Амиран отвел взгляд. – Он всегда боялся щекотки.

Молокаю показалось, что его ударили под дых. Мгновенно развернувшаяся перед глазами картина заставила замереть.

- Черт... – тоскливо выдохнул Молокай, отчаянно пытаясь справиться с тем, что рождало его сошедшее вдруг с ума воображение. Для него отец всегда был чем-то… чем-то вроде солнца. Недостижимого, обжигающего, неприкосновенного. Непогрешимого, не имеющего слабостей. А теперь он, оказывается, боится щекотки. Что еще он узнает о нем?

- Расскажи мне, – он смотрел на Амирана умоляющими глазами. – Пожалуйста.

- Ты малолетний садист, знаешь об этом? – Амиран улыбнулся одними кончиками губ, и Молокай виновато прошептал:

- Прости.

- Иди сюда, – Амиран потянул его к себе, и Молокай послушно положил голову ему на колени. Завозился, устраиваясь поудобнее. Почувствовал, как вплетаются в волосы пальцы Амирана, и тихо вздохнул. Как же хорошо. Спокойно, тепло. Почти забылись все мысли, все то знание, которое так потрясло. И сразу стало легко. Так легко. Уже ничего не изменить, он любит Джарета таким, какой он есть. С душой ангела или без. А все остальное… Он подумает об этом как-нибудь потом. А сейчас… Здесь так хорошо…

Молокай проснулся от солнечных лучей, бивших прямо в лицо. Он чуть отодвинул голову, тихо мурлыкнул себе под нос от приятной неги, и наконец открыл глаза. Он лежал на том же самом диване в кабинете Амирана, укрытый мягким пледом и чувствовал себя очень хорошо. Всю ночь ему снилось, что он летает в облаках. Молокай улыбнулся своему уже ушедшему сну и, не спеша расставаться с восхитительным пледом, оглядел кабинет, ожидая увидеть хозяина за письменным столом. Но в комнате он был один. Судя по всему, день только начинался, иначе его разбудили бы не солнечные лучи, а звуки работающего офиса. Молокай еще немного понежился под пледом, который уже твердо решил выпросить у Амирана в качестве подарка, и, наконец, встал. Сладко потянулся, распрямляя тело, и подошел к огромному, во всю стену окну. С этой высоты разглядеть то, что происходило внизу, было невозможно, но Молокай даже не смотрел туда – на востоке, прямо перед ним вставало солнце. Его первые лучи разбудили Молокая, и теперь он смотрел, как отрывается солнечный диск от края горизонта, словно нехотя. Его свет почти ослеплял, но Молокай смотрел, не отрывая глаз и чувствуя, как катятся слезы по щекам от этого света. Так же, как катились всегда, когда он смотрел на ауру отца, которая была такой же яркой.

За спиной хлопнула дверь, и Молокай опустил ресницы, пережидая боль. Быстро стер со щек слезы, надеясь, что Амиран не заметит мокрых дорожек.

- Как спал? – Амиран встал рядом, и Молокай только улыбнулся уже знакомому чувству тепла.

- Отлично, – с чувством выдохнул он. – А твой плед – просто чудо!

- Вымогатель, – проворчал Амиран, но в его голосе Молокай отчетливо услышал улыбку. Распахнул глаза, повернулся к Амирану, смотря на него с почти детским вызовом.

- Я у тебя ничего не просил.

- Но собирался, – Амиран не смотрел на него, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, в невидимую Молокаю точку. – Или хочешь сказать, что я ошибся?

- Не ошибся, – разговаривать с Амираном было легко. – Ты всегда был таким умным?

Амиран покосился на него почему-то с удовольствием.

- А ты не только садист и вымогатель, ты еще и нахал.

Молокай в ответ только развел руками. Что поделать, если он такой. Хотя и понахальнее видели. И даже разговаривали не далее, как пару дней назад.

При мысли о Джарете Молокай нахмурился. Вчерашний разговор с Амираном всплыл в памяти почти мгновенно. Но сегодня это уже не казалось чем-то настолько шокирующим. Или это просто слова Амирана о том, что Джарет это все же Джарет так подействовали. Смягчили. Жаль только, что сам Молокай не может понять, правда ли это. Он не знал Абессалона. И не мог сказать, насколько они похожи. Но Амиран ведь не стал бы ему врать?

- Будешь кофе? – спокойный, какой-то будничный голос Амирана заставил Молокая вынырнуть из его размышлений. Молокай на секунду задумался, пытаясь понять, хочет ли он кофе, а потом молча кивнул.

- Тогда через пятнадцать минут, – Амиран отвернулся от окна и, кивнув куда-то за спину Молокая, направился к двери. – Ванная там. Приводи себя в порядок, и выходи. До начала рабочего дня остался еще час, мы успеем.

Молокай только улыбнулся и направился в указанном ему направлении. Дверь, которую он заметил только сейчас, вела в маленькую комнату, похожую на комнату отдыха. Быстро оглядев ее, Молокай обнаружил еще одну дверь, которая привела его в ванную. Ванная комната оказалась довольно маленькой, но уютной. Спокойные тона, ничего лишнего, все предельно функционально. Молокай стянул с себя одежду, в которой проспал всю ночь, и встал под душ. На долю секунды возник страх, что история, произошедшая несколько дней назад в ванной отеля, повторится, но почти тут же исчез. Почему-то он был уверен, что в присутствии рядом Амирана с ним ничего не случится. Ни плохого, ни хорошего. Словно Амиран был барьером, который ограждал его от всего. От всего и всех. Кроме самого себя. Ощущение ауры Амирана, обнимающей его даже сейчас, заставило улыбнуться. И таким глупым и нелепым теперь казалось желание близости с ним, которое заставляло Молокая совершать странные поступки. И пусть его тепло безадресное, пусть это тепло и есть сама аура Амирана, он верил, что в душе Амирана такое же тепло по отношению к нему.