Драко Малфлой и тайная комната (СИ)

— Быстрее, мальчик! — хлестнул голос отца. — Нас ждут.

Нас ждут…

Медленно, будто во сне, Драко подошел к портрету и назвал пароль. Ему казалось, что воздух стал плотным, как вода, и тормозит его движения. Он поднялся в свою комнату, умылся, переоделся и уложил волосы. Он делал все так медленно, что должно было пройти уже гораздо больше десяти минут, но когда он взглянул на свои наручные часы, они показывали пятнадцать минут девятого — во время разговора с отцом на них было семь минут девятого. Странно, что приключилось со временем?..

"Гарри, Гарри, ты же обещал мне… "

Он спустился в гостиную, в совершенно пустую гостиную, потому что было воскресенье, и все спали.

"Почему никому нет дела? Боже, мне так страшно… ну хоть кто-нибудь!.."

— Ты готов?

— Да, отец.

— Отлично.

…Он часто просыпался и не находил Драко рядом. Почему он никогда не придавал этому значения?

Один раз он припозднился, и, примчавшись около полуночи в их "тайную комнату", обнаружил Драко спящим.

Он вытянулся у камина, как большая кошка, и Гарри только собрался умилиться на него, как вдруг Драко сжался в комок, подтянув ноги к животу, потом напряженно вытянулся и застонал. Затем еще раз, и еще.

Встревоженный, Гарри схватил его за плечо и потряс.

— Драко! Драко, проснись!

Он распахнул веки и уставился на Гарри с выражением безумного ужаса в огромных глазах.

— Драко, ты в порядке? Что тебе снилось?

Вместо ответа юноша всхлипнул и обнял Гарри за талию, устраиваясь головой у него на коленях, уткнувшись лицом в живот.

— Это часто бывает? — спросил Гарри, поглаживая влажные от пота волосы. Вместо ответа последовало какое-то движение головой, которое Гарри расценил как кивок. — Почему ты ничего не сказал?

— Ты бы беспокоился…

— Твою мать, Малфой! Конечно, я бы беспокоился! Ты хоть сколько-нибудь спишь по ночам?

— Почти нет…

— О, Боже… — Гарри почувствовал себя страшно виноватым. Он обнял Драко, приподнял его, устраивая его голову у себя на плече. — Мог бы и сказать…

— Я так устал, — глухо пробормотал Малфой. Мгновение спустя он вдруг весь напрягся в руках Гарри и оторвался от его шеи, заглядывая Гарри в глаза. — Но ты не думай, я… я только чуть отдохну и буду… или ты можешь сам, если ты не против, конечно… я хочу… я…

— Ох, заткнись! — рассердился Гарри, еще крепче обнимая Драко. — За кого ты меня вообще принимаешь?

Давай так. Ты поспишь, а я посижу рядом. Если я увижу, что тебе снится кошмар, я тебя разбужу.

— Ты точно уверен, что не хочешь?..

— Я хочу, конечно! — рассмеялся Гарри. — Я тебя всегда хочу. Но я предпочитаю живых.

Драко слабо улыбнулся, отстраняясь от Гарри. Гриффиндорец уложил своего возлюбленного, укрыл его пледом и сам прилег рядом.

— Я не буду спать, — он легонько поцеловал Драко в губы. — А ты спи.

И Драко уснул. Он действительно невозможно устал, его прекрасный светлоголовый возлюбленный; он уснул моментально, и если бы не тихое-тихое дыхание, вырывающееся из его приоткрытых губ, то можно было бы подумать, что он умер.

Гарри лежал рядом с ним, пока не почувствовал, что засыпает. Тогда он встал и немного побродил по комнате. Заглянул в книгу, которую читал Драко. Потом, воровато покосившись на спящего слизеринца, обшарил его робу в надежде найти блокнотик, в котором Драко писал.

В кармане робы его пальцы наткнулись на свернутый клочок бумаги. Гарри развернул его и замер. Это была его собственная фотография, вырезанная из "Хогвартс-сплетни".

Гарри стало стыдно. Он положил фотографию на место и присел рядом со спящим юношей.

Его начинало немного пугать то, как к нему относился к Драко. Гарри очень любил его. Он так любил его, что хотелось смеяться над собственными чувствами, которые он когда-то испытывал к Чоу Чэнг. Но иногда ему казалось, что чувства Драко стали большим, чем любовь. Каждое его движение, каждый взгляд, каждое слово, каждая ласка дышали безграничным обожанием и преданностью, и Гарри не знал, достоин ли он этих чувств и сможет ли когда-нибудь отплатить Драко тем же.

Он лег на живот и провел кончиками пальцев по лицу Драко — по лбу, переносице, носу, губам, подбородку. В самом начале их отношений он боялся, что Драко затеял очередную игру, он каждую минуту боялся, что тот скажет ему что-то вроде: "Это был всего лишь секс, Поттер". Он заставил себя доверять Драко, потому что это был единственный способ добиться ответного доверия, потому что Драко был человеком, которому никто и никогда не доверял, и он платил людям тем же. Сейчас, вспоминая их многолетнюю вражду, Гарри понял, что он всегда мечтал пробиться сквозь защитные бастионы Малфоя, сквозь его сарказм, и язвительные шуточки, и нападки, и оскорбления, мечтал узнать, что скрывается в душе маленького богатенького сноба, да и есть ли там что-то вообще. Гарри так и не понял, кто же из них в ту ночь — и в какую именно ночь, первую или вторую? — доверился первым. Или же они одновременно сняли все свои защитные преграды вместе с одеждой?

Он доверился Драко, доверился рукам, завязывающим его глаза, отдал свое тело в эти руки, а потом отдал и свою душу. И теперь он знал наверняка, что Драко не предаст его доверия. Но сможет ли он, Гарри, когда-нибудь оправдать доверие своего возлюбленного, не обмануть того, кто никогда никому не доверял и никогда не был тем, кому можно было доверять?

Во всяком случае, он смог не спать несколько часов, позволяя своему любимому отдохнуть от кошмаров. Он устал, и у него страшно разболелась голова. Но награда, доставшаяся ему, полностью искупила все эти мучения.

— Вот, посмотрите на него, — сказал Шеймус. — Вот так выглядят люди, ведущие регулярную, упорядоченную половую жизнь.

— В смысле, они в синяках и засосах? — спросила Лаванда, пока прочие обитатели гриффиндорской гостиной с интересом разглядывали Гарри.

— Нет! У них здоровый румянец, прекрасный цвет лица, блеск в глазах и отличная физическая форма.

Гарри, пройдись.

Гарри прошелся. В последнее время его половая жизнь стала главной темой общественных бесед в гриффиндорской гостиной; он к этому привык и даже не думал смущаться. Правда, он все-таки пригрозил Колину Криви, что напоит его Приворотным Зельем с волосом Крэбба, если тот не прекратит публиковать гнусные статейки в своей газете. Колин вякнул что-то о свободе слова. Гарри предложил ему обратиться к Гермионе на предмет создания какой-нибудь АсЗЖёП (Ассоциации Защиты Жёлтой Прессы).

— Так что вот, — сказал Шеймус. — Кто-то занимается спортом, а кто-то занимается сексом. Я предпочитаю второе. Гарри тоже.

— Поттер! — Дин сердито посмотрел на Гарри. — В конце концов, это попросту нечестно! Мы же твои друзья, а ты шифруешься, как шпион нацистской Германии! Рассказал бы, а?.. А то ведь мы умрем от любопытства раньше, чем дождемся приглашения на свадьбу…

— Мы, кажется, установили, что Гарри встречается с парнем, — недовольно заметила Гермиона из своего угла. — О какой свадьбе может идти речь?

Несколько мгновений гриффиндорцы с легким недоумением смотрели на Гермиону, пока она, удивленная всеобщим молчанием, не оторвала голову от книги.

— В чем дело? Я что-то не то сказала?

— Мне показалось, — тихо произнес Рон, — или она действительно не знает?

— Она не знает! — подтвердила Парвати замирающим от восторга голосом. — Гермиона не знает!

— Да что такое? — рассердилась Гермиона. — Чего я не знаю? Гарри?..

— Похоже, мы с тобой вместе не знаем, — успокаивающим голосом произнес Гарри. — Может, нам все-таки соизволят объяснить?

— А все просто, — сказал Шеймус, улыбаясь. — В волшебном сообществе разрешены официально однополые браки. Вот уже лет пятьдесят. Неужели ты не знал, Гарри?

— Да он вообще ничего не знает никогда! — махнул рукой Рон. — Вот Гермиона!..

В голосе его звучало несказанное счастье.