Табия (СИ)

Министр моментально оживляется, и его губы растягиваются в широкой улыбке.

— Да, конечно. Это правильное решение, — он морщит лоб, как будто что-то вспоминает. — Кстати, Гарри, ты примешь участие в Рождественском бале в Министерстве?

— Если милорд позволит мне сопровождать его, то с радостью, — выдавливает Гарри через силу.

— Я думаю, он будет не против.

Скримджер поднимается, ставит бокал с недопитым коньяком на стол и вздыхает.

— Что ж. Пожалуй, я узнал всё, что хотел. Благодарю, и буду ждать интервью.

Гарри тоже встаёт, натягивая на лицо вежливую улыбку, и провожает его. К счастью, обратный путь до парадного входа они проделывают молча. Внизу никого нет, и Гарри на миг задумывается, вправе ли он сам провожать Скримджера, но тот, похоже, больше не желает никого видеть. Коротко простившись, Министр выходит из поместья, оставив его на пороге, и бодрым шагом направляется прочь от дома по вымощенной дорожке. Гарри замечает, как на ходу он вынимает из кармана блестящую золотую цепочку. Очевидно, это персональный порт-ключ.

Когда Скримджер скрывается за высокой оградой, он ещё стоит какое-то время, подпирая плечом дверной косяк и недоумевая, почему Министр явился без сопровождения или охраны. Неужели настолько доверяет Риддлу?

Мягкое прикосновение к локтю вырывает его из раздумий. Повернув голову, Гарри обнаруживает стоящего рядом Риддла. На его губах играет довольная улыбка.

— Как всё прошло? — спрашивает он.

— Наверняка вы слышали, — хмуро отзывается Гарри.

— Ты прав. Я всё слышал. И, нужно сказать, очень тобой доволен. Теперь у Скримджера не осталось сомнений.

— Мне кажется, он волнуется не за вас, а за тот вред, который я могу причинить ему, — произносит Гарри, задумчиво разглядывая тусклые верхушки деревьев и полной грудью вдыхая влажный осенний воздух.

— Определённо, — соглашается Риддл, тоже глядя куда-то вдаль. — Это болезнь всех чиновников, уходящих на покой. Когда приходит время уступить место, они стремятся повысить степень собственной важности, заявляют о преследованиях, покушениях, стараясь обратить на себя внимание. Пока сами не начинают верить в то, что говорят.

Гарри чувствует необходимость промолчать, поэтому просто вздыхает, с сожалением понимая, что дверь сейчас закроют и долго наслаждаться свежим воздухом ему не дадут. Однако в молчании тянутся секунды, одна за другой, а Риддл всё продолжает стоять рядом, не сводя взгляда с линии горизонта. Он так близко, что Гарри удаётся почувствовать едва уловимый запах душистых трав, исходящий от длинной мантии. Ещё он ловит себя на мысли, что какое-то появившееся ощущение всё не даёт ему покоя. Он опускает голову, чуть повернув подбородок влево, и замирает, поняв, что это. Риддл до сих пор держит его за локоть, не убирая руки и словно не замечая этого.

Вдруг кожу в том месте, где лежат пальцы Риддла, начинает приятно покалывать. Это похоже на хорошее спиртное, попавшее в желудок в зимнюю стужу. Только тепло не разливается внутри, а течёт по ставшей очень чувствительной коже. Покалывание превращается в жжение и разрастается по всей руке невидимым полотном. Гарри шумно сглатывает, не понимая, что происходит. Дыхание внезапно учащается, кружится голова, совсем как во второй день его пребывания в поместье, после вечернего разговора с Риддлом в кабинете. Неужели Дамблдор прав и магия Риддла влияет на него через простое прикосновение? Новые ощущения пугают, и Гарри сам не замечает, как начинает мелко дрожать от напряжения. Видимо, почувствовав это, Риддл отрывается от созерцания леса и убирает руку. Жжение моментально прекращается, и руке становится непривычно холодно. Риддл делает шаг назад, и Гарри тоже вынужден отступить, чтобы дать закрыть дверь. Он стоит и задумчиво рассматривает дверную ручку, пребывая в странном оцепенении. Внезапно находиться рядом с Риддлом в закрытом помещении становится неуютно, хочется рвануть ручку на себя и выскочить на крыльцо.

Риддл выдерживает паузу, но, видимо, понимая, что он не торопится уходить, неожиданно произносит:

— Идём со мной в сад.

От удивления Гарри резко оборачивается и хмурится.

— Что? Зачем?

— Я хочу с тобой поговорить, — поясняет Риддл, видя его замешательство.

Гарри, всё ещё сбитый с толку таким резким поворотом, но обрадованный, торопливо кивает и хочет подняться в комнату за тёплой мантией, но Риддл уже стоит на крыльце, поигрывая палочкой. Понимая, что времени на одевание ему не дадут, он выходит на морозный воздух. Риддл молча сворачивает вправо и не спеша направляется к саду. Гарри ускоряет шаг, чтобы догнать его, и, поравнявшись, непроизвольно ёжится от холода и торопливо застёгивает ворот рубашки.

Они заворачивают за угол дома, и Гарри на несколько секунд останавливается, чтобы насладиться зрелищем. На деле сад намного больше, чем казался из окон спальни. И напоминает он, скорее, зелёный лабиринт. Высокие кустарники перемежаются разбитыми клумбами, ветви пышных деревьев сплетаются верхушками. Сад выглядит диким и неухоженным, но оттого ещё более красивым и притягательным. Риддл сворачивает на ближайшую выложенную крупным камнем дорожку и ступает медленно, глядя себе под ноги и о чём-то размышляя. Гарри идёт рядом и не осмеливается нарушить молчание. В голову невольно лезут глупые мысли о прогулках на поводке, и он старается отвлечься, рассматривая яркие цветы. Странно — уже почти зима, а они и не думают вянуть.

Проследив за его взглядом, Риддл усмехается и негромко произносит:

— Эйвери обработал растения одним интересным составом. Теперь они цветут круглый год.

Гарри не знает, что ответить, поэтому просто кивает. Ещё несколько минут проходят в приятной спокойной тишине. Он отмечает, что как только вошёл в сад, перестал чувствовать холод. Видимо, на оранжерею наложены согревающие чары. Он с удовольствием вдыхает свежий воздух и рассматривает пасмурное серое небо сквозь верхушки деревьев. А ведь он и не думал, что увидит небо так скоро. Всё могло быть гораздо хуже.

— Я хотел поговорить с тобой, — наконец нарушает молчание Риддл.

Гарри поворачивается к нему и замечает, как напряжены его плечи, а между бровей нарисовалась глубокая складка.

— Да, милорд, — отвечает он и тут же ловит себя на мысли, что впервые назвал Риддла, как положено. Это он что, ещё не вышел из образа после спектакля перед Министром?

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

— Разобрать ещё одну библиотеку? — вырывается у Гарри с насмешливой улыбкой.

— Нет, — тоже лениво улыбается Риддл, — уборку отныне оставим домовикам. Кое-что куда более важное.

На последней фразе его подбородок дёргается, и Гарри становится не по себе. Кажется, Риддл хочет поручить ему что-то ответственное, но до сих пор сомневается, стоит ли.

— Я вас слушаю, — тихо отвечает он и нервно сглатывает.