Симпатика (СИ)

― Вот чёрт… ― Хань вспомнил слова Бэкхёна об одежде и решил купить хотя бы пару футболок и летних брюк ― на первое время. Когда покупал в ближайшем магазине, завис на обуви. Размер ноги рассчитать они забыли. Подумав пару минут, решил пока обувь не брать. В конце концов, выпускать объект на улицу сразу же никто не планировал.

Поразмыслив ещё, Хань запрыгнул в трамвай и поехал в лабораторию, потому что стоило отвезти одежду именно туда. Сам не знал, зачем выскочил на нужной остановке и сломя голову помчался к выделенному Академией складу. Задыхаясь, торопливо отпирал дверь и звенел ключами. Справившись с дверью, галопом пронёсся вверх по лестнице и влетел в основное помещение. Бросил пакеты у стола Бэкхёна, замер на месте, глубоко вдохнул, выдохнул и очень медленно двинулся к биокамере. И каждый новый шаг давался с большим трудом, чем предыдущий.

Хань застыл у биокамеры и почти что носом прижался к стеклу. Оттуда лилось мягкое зеленоватое сияние ― подсветка. Честно говоря, он не особо рассчитывал что-то увидеть, ведь меньше суток прошло с начала синтезирования. Но вскоре Хань вытаращил глаза, когда различил в толще раствора вполне себе сформировавшийся эмбрион. Тот казался таким хрупким и крошечным, что у Ханя на миг возникло безумное желание обернуть биокамеру одеялом.

Хань гладил ладонями тёплое от подогрева стекло и сбивчиво шептал все основные признаки здорового плода наизусть. Через пару минут спохватился, кинулся к телефону и набрал номер Бэкхёна.

― Да?.. ― сонно проворчали в трубку голосом Чондэ.

― У нас мальчик! ― восторженно заорал Хань по-китайски. ― Здоровый! Ты представляешь?

По ту сторону провода что-то загремело.

― Чондэ? ― осторожно позвал Хань.

― Какого чёрта, хён? ― Это уже был Бэкхён.

― У нас мальчик! ― заорал второй раз Хань, который мечтал запрыгнуть на потолок от радости, что их проект так здорово и успешно стартовал. ― Отличный мальчик!

― Господи… Ты в лаборатории? Сегодня суббота, хён!

― Я знаю! И у нас мальчик!

― Так мы и собирали мальчика, хён. Было бы странно, если б получилась девочка. Ты что там забыл?

― Одежду привёз, посмотрел, а он ― там.

― Где ещё ему быть… Где ― там, кстати?

― В растворе. Плавает.

― Брассом?

― Нет, ты просто не представляешь, как это выглядит. Здорово!

― Хён, с тобой всё в порядке? ― осторожно вопросили из трубки опять голосом Чондэ.

― Да. Я чувствую себя отцом.

― Приехали… ― мрачно подытожила трубка теперь голосом Минсока. ― Хань, будь там, продолжай чувствовать себя отцом, не двигайся и никуда не уходи. Мы сейчас приедем.

― Хорошо, ― выдохнул Хань, не уловив смысла сказанного. ― Я с ним посижу.

Пока кто-то куда-то там собирался ехать, Хань подтащил к биокамере стул, уселся на него и принялся наблюдать за эмбрионом. И Ханя просто распирало от гордости ― он видел результат собственной идеи. Видел собственными глазами. Всего сутки назад он и Бэкхён собирали из мельчайших частиц надстройку для одной из хромосом, смотрели в окуляр на геном, моделировали первые клетки живого организма, аккуратно помещали в биокамеру. И вот! Вот что у них получилось спустя какие-то двадцать четыре часа!

― Я тебя создал, крошка, ― счастливо улыбался Хань, разглядывая эмбрион. ― Какой же ты маленький…

Прижав ладони к тёплому стеклу, Хань тихонько напевал слова старой колыбельной, что слышал в детстве от матери. Вроде бы Чондэ не говорил, что стекло звуконепроницаемое, значит, малыш мог слышать голос Ханя.

― Поверить не могу, что это мы сделали…

Хань вздрогнул от неожиданности и обернулся. Рядом с его стулом торчал Бэкхён и пялился внутрь биокамеры. Чондэ и Минсок молча моргали и смотрели туда же.

― А это ничего, что он такой крошечный? ― почему-то шёпотом спросил Минсок.

― Всё в норме, ― кивнул Чондэ. ― Раз уж мы тут, проверю параметры и чуть подрегулирую температуру.

― Ой, кажется, он стал немного больше, ― отметил Хань и вновь прилип к стеклу.

― Неудивительно, это же синтезирование, ― проворчал Бэкхён и надел специальные очки. ― Да, здоровый, не вижу никаких отклонений. Геном стабилен. Скорее всего, завтра он уже будет выглядеть как двухлетний ребёнок. Или нет. По-моему, процесс идёт немного быстрее, чем мы думали, да?

― Минсок, ты расчёт раствора как делал? ― заинтересовался Хань.

― Расчёт есть в программе. ― Минсок сел за свой стол, вывел компьютер из режима ожидания и показал расчёт формулы остальным. ― Поскольку у объекта вторая группа крови, я делал расчёт по таблице Ясинского. Она считается самой эффективной, стоит у военных и вообще получила много положительных отзывов. А что?

― Всё в порядке, просто…

― Тьфу! ― Бэкхён влепил себе ладонью в лоб. ― Мы идиоты!

― Почему это?

― Потому что мы же сами смоделировали ему способность к ускоренному обучению, ну! Видимо, это работает уже на стадии синтезирования. Если учесть поправку… Сейчас!

Бэкхён уселся за свой компьютер и сделал расчёт.

― Поздравляю, наш мальчик достигнет состояния, соответствующего двадцати годам, в ночь со вторника на среду. Проще говоря, сдвигаем график снова. Хён, надо отдохнуть до среды как следует, потому что потом отдыхать мы уже не сможем. Хотя бы ты ― точно не сможешь, потому что тебе придётся присматривать за ним круглосуточно. Если всё получится, конечно. И да, займись делом ― придумай ему имя, что ли. Или будешь называть его “объект К” всё время?

Хань упал обратно на стул, уставился на эмбрион за стеклом и кивнул.

― Хён!

Хань вновь отстранённо кивнул, но глаз от биокамеры не отвёл.

― Минсок-хён, надо съездить домой к Ханю и привезти ему одеяло и подушку, а мы с Чондэ купим ему еды, чтобы до среды хватило.

― Э…

― Ну сами не видите, что ли? Никакими силами мы его отсюда не вытурим. Он явно чувствует себя отцом и собирается отслеживать рост ребёнка непосредственно, так сказать.

Хань благополучно пропустил всю кутерьму и решил, что одеяло, подушка и еда сами по себе возникли из воздуха, пока он сидел у биокамеры с блокнотом и записывал всё, что происходило за стеклом. Но разве можно было отвлечься? Зарождение жизни ― чудо само по себе. Но оно ещё чудеснее, если за ним наблюдает сам творец.

Хань уснул прямо на стуле примерно в полночь. Проснувшись, протёр глаза и часто заморгал, потому что обнаружил за стеклом ребёнка. Тот спал внутри биокамеры, окутанный длинными волосами, словно водорослями. В мягком зеленоватом сиянии его кожа казалась тёмной. Из-за его компактной позы разглядеть лицо не представлялось возможным, хотя Хань пытался сделать это изо всех сил, пока подключал все системы жизнеобеспечения полностью. Потом Хань бегал от компьютера к компьютеру и проверял показания всех приборов. Никаких сигналов о нарушении процесса синтезирования не поступало, всё шло по плану.

Хань выпил немного воды и вновь прилип к стеклу надолго, наблюдая за тем, как ребёнок меняется и растёт буквально у него на глазах. Хрупкие поначалу кости мало-помалу обретали твёрдость, а под смуглой кожей всё отчётливее проступали гибкие мышцы. И Хань дважды менял режим питания и температуру согласно поступавшим сигналам. В общем-то, приборы сами справились бы, но Ханю хотелось делать это лично. И он ещё дважды звонил в дом Бэкхёна, чтобы поделиться новостями. При этом он забывал смотреть на время, из-за чего выслушивал возмущения разбуженных средь ночи друзей. Но какими же это было пустяками в сравнении с успешно протекающим проектом.

― Бэкхён, я никак не могу придумать ему имя, ― позвонив в третий раз, грустно сообщил Хань. Он сидел на краю стола и жадно смотрел на биокамеру. ― Совсем большой. Кажется, что-то около шестнадцати. Чёрт, лицо не разглядеть…

― Хён, сейчас четыре утра, ― умоляюще начал Бэкхён сонным голосом.

― Он такой смуглый, ты бы его видел. И красивый. Не представляешь, какой красивый.

― Вряд ли его внешность имеет такое уж большое значение для проекта. Показатели в норме?