Песочные часы: Осколки прошлого (СИ)

- Перевернись.

Пальцы Кристофера судорожно стиснули края подушки, и он, вжавшись в неё, замотал головой. Он не может лечь на спину сейчас, даже если непослушание его убьёт. Он и так уже опозорен достаточно, и он не может позволить себе так явно показать собственную слабость. Это не его мысли и чувства, это не его желание. Это всего лишь предательское юное тело, голодное и горячее, больше всего на свете жаждущее ласки. И почему-то так сложно ему противостоять, предлагая доводы разума.

- Ну же, Крис, давай… всё в порядке…

Проникновенный шёпот Деамайна, прозвучавший у самого уха, был подобен разряду тока, который прошёл сквозь всё тело, заставив его выгнуться так сильно, насколько позволили крепко обхватившие его плечи руки. Кристофер не понял, сумел ли он подавить стон, или всё же бесстыдно заявил о своём желании, но, впрочем, так или иначе некромант всё понял сам, как только легко, без малейших усилий перевернул его, уже сломленного и сдавшегося, совершенно ничего не соображающего от жалкого возбуждения.

И вновь по телу заскользили руки, только теперь уже гораздо чувственнее и нежнее, а Кристофер всё никак не мог оторвать взгляда от чёрных непроницаемых глаз, от светлой, бархатной кожи на красивом лице, очерченной спадающими гладкими прядями волос цвета самой тёмной ночи. Он пытался увидеть в них что-то, пока сам плохо понимая, что именно, и он скользил по линии губ, мечтая сам не зная о чём. И именно в этот момент, когда он уже полностью себе не принадлежал, рука Деамайна свободно скользнула по его напряжённому члену, заставив воздух вырваться из груди протяжным, почти болезненным стоном. Нужно было прекратить всё это, сказать «нет», но именно это слово никак не удавалось найти в глубинах памяти. Вместо него в голове крутились совсем другие, но их бы Кристофер никогда не позволил себе произнести. Всё было неважно. И пусть потом будет что угодно, но сейчас он…

- Расслабься, Крис, - всё тем же сводящим с ума шёпотом произнёс Деамайн, и парень не сразу понял, о чём он.

Лишь когда скользкий палец осторожно, мягко попытался проникнуть внутрь и всё тело словно опалило огнём, сознание Кристофера дало о себе знать. Всхлипнув от раздирающего его изнутри желания и хаоса противоречий, парень, дёрнувшись, попытался отстраниться, уперевшись рукой Деамайну в грудь, и, закрыв глаза, тихо попросил:

- Не надо… пожалуйста…

Несколько секунд ничего не происходило. Всё также некромант был рядом, всё также ощущались его руки на смазанной чем-то коже. А потом это пропало. Раздался шорох – и исчезло чувство тепла, потом ещё один – и на кровати остался лишь он сам. Он лежал, дрожа от непонятного холода, пустоты и боли от спадающего возбуждения, он боялся открыть глаза. Когда же у него хватило на это смелости, Кристофер понял, что в комнате больше никого нет. Некромант ушёл, бесшумно и не сказав ни слова. Тот, кого все боялись и считали безжалостным, внял простой, незамысловатой и совсем нетвёрдой мольбе…

Кристофер, свернувшись клубочком, обнял себя, пытаясь хотя бы так избавиться от остро вспыхнувшего внутри чувства отчаянного одиночества…

========== Глава 2 ==========

        Часы в этой комнате текли медленно. Деамайн, по просьбе Кристофера, дал ему учебники и просто обычные книги, чтобы хоть так позволить коротать то время, пока некромант ходил на занятия. На самом деле было интересно узнать, кто же обучает его управлению собственным даром, ведь Деамайн был единственным подобным магом в королевстве. Конечно, общую программу он изучал, как и все, но его сила требовала особого подхода, которого здесь явно никто не мог дать. Однако спрашивать об этом Кристоферу показалось как-то невежливо, и поэтому весь вечер следующего дня он просто пролежал молча, перелистывая шершавые страницы и изредка поглядывая в сторону Деамайна.

Некромант склонился над пергаментом, тщательно выводя на нём какие-то символы, и жёлтые факелы заставляли его чёрные волосы сиять подобно шёлку. Тишина, казалось, Деамайна совсем не смущала, а вот Кристофера просто раздирало от желания поболтать. В конце концов, он не привык молчать так долго, вокруг него ведь всегда были другие маги, желающие с ними пообщаться. Это была его особая, могущественная магия – магия титула. Девушки увивались вокруг него, мечтая примерить бриллиантовое кольцо и благородную фамилию Халлрон вместе с ним, парни же думали, скорее, о том, каким прекрасным покровителем юный герцог станет со временем. Нет, были рядом и те, кому Кристофер нужен был сам по себе, по крайней мере, он хотел в это верить. Но никогда и никого он не подпускал к себе близко, никогда и никому он не доверял. Так учил его отец, и такой была жизнь в его видении – одиночеством, борьбой и сетью интриг, где каждый поступок должен быть дальновидным, где каждая фраза должна иметь двойное дно. Не сказать, чтобы у Кристофера это здорово получалось, но он старался. И поэтому в этот вечер он не сказал Деамайну ни одного слова, из которого можно было бы начать разговор. Он ответил ему только «хорошо», в тот момент, когда некромант, выйдя из ванны, произнёс:

- Уже почти полночь, и я собираюсь ложиться спать. Я погашу свет?

- Хорошо.

Вот и весь диалог.

По правде, Кристофер долго потом не мог уснуть, думая об отце, о том, что происходит сейчас там, за этими стенами, в которых он, фактически, пленник, и просто о всякой ерунде. Оказывается, так сложно заставить себя спать, оставив все свои заботы за пределами ночи. Раньше сон всегда приходил к нему спокойно…

А потом всё закрутилось непонятными образами, фиолетово-зелёными и резкими, подступающими со всех сторон. Цветы Ошэн, текущие по его рукам багровой кровью, насмешливая луна, разбрызгивающая свет по старому кладбищу, и сотни костлявых рук, тянущихся к нему. Они цеплялись пальцами, разрывали на нём одежду, скрипели и стучали друг о друга, и каждая из них старалась подтянуть живое тело поближе к себе. Пустые глазницы, щелчки челюстей, и обжигающая, сводящая с ума боль в плече. По каменной плите, на которой он лежит, текут струи крови из разодранных вен на запястьях, и руки мертвецов скользят по ним, оставляя размашистые следы и царапая и без того выщербленный камень.

Кристофер пытается кричать, но попросту не может, и он пытается отбиться, но тело его не слушает. В глазах темнеет, сердце бьётся всё медленнее, по венам раскалённой лавой разливается дикая, убивающая боль, а в ушах постоянно, непрерывно слышится тонкий, переливчатый хрустальный звон. Безвольное тело стаскивают с плиты, обгрызая пальцы, переворачивают, пытаясь добраться до тех частей, с которых ещё не побывали отравленные смертью зубы, и Кристофер видит, что на соседней могильной плите, хлипкой и обшарпанной, сидит молодая девушка, безразлично взирая на происходящее. Её белые волосы ложились на землю длинными змееобразными волнами, её богато украшенное жемчугом и серебром платье по чистоте могло соперничать с первым снегом, а на её тонких, нечеловечески хрупких запястьях качались сотни маленьких хрустальных браслетов, издавая тот самый звон, который сводил Кристофера с ума.

- Беги! – хотелось крикнуть Кристоферу, но он не мог кричать даже от боли.

Звон браслетов нарастал, превращаясь в настоящий ураган, и когда магу показалось, что он сейчас оглохнет, девушка вдруг обернулась, посмотрев куда-то назад, туда, где на фоне полнолунного неба вырисовывался высокий, неясный силуэт.