Я никогда тебе не покорюсь (СИ)

- Ты знал об этой комнате, Сувон?

- Знал, господин, - сник евнух. - Государь… здесь и меня насильно брал, сначала это было редко, но с той поры, как он не смог больше совокупляться с женщиной из старого дворца…

- Так женщина действительно была, ты знал о ней? Но почему король не смог…

- Эй, ты, кастрат, чего застрял? - раздался за дверями грубый голос. - Веди сюда раба, да побыстрее!

Я снова шел по королевскому дворцу, невольно изумляясь, как быстро навели порядок. Стекла убрали, изуродованные двери с петель сняли, паркет натерли, рваные портьеры заменили. Везде охрана, по двое и группами, у всех дверей и в залах. Чужая территория, такие меры предосторожности необходимы. Всегда остается вероятность неожиданного нападения какого-нибудь храбреца, который затаился в укромном уголке, выжидая нужного момента, чтобы сразить полководца или знаменитого вражеского воина.

Теперь, когда меня не отвлекал бой, я мог спокойно рассмотреть наемников, невольно поражаясь их выучке и дисциплине. Каждый из воинов стоил троих, а может, пятерых обычных рядовых, от зорких глаз ничто не ускользало.

Я шел по гладкому паркету, цепь громко, даже как-то неприлично грохотала, но ни один из них и глазом не моргнул, хотя при моем приближении они напрягались, несмотря на то, что я был скован и окружен конвоирами. Такая боевая готовность должна была бы мне польстить - они считали меня опасным противником, но сейчас вызвала лишь горькую усмешку. Я был безоружен и не имел ни малейшей возможности где-нибудь спрятать даже небольшой кинжал или сюрикен, о чем сейчас остро сожалел. С каким бы удовольствием я вонзил в горло Павила смертоносную звездочку и наблюдал за его кровавой агонией!

В большом пиршественном зале горели все светильники, столы ломились от обилия еды. Совсем недавно здесь мы праздновали день рождения отца и я сидел с ним во главе стола. Сейчас на нашем месте восседал Павил, рядом надменная Мальина и ближайшие помощники, чуть слева - Витор Артан. Роскошный расфуфыренный наряд увешан драгоценностями - успел наведаться в главную сокровищницу дворца, но сам предатель был не слишком весел, наверно, что-то обломалось в далеко идущих планах. Он не сводил с Павила глаз, то и дело заискивающе улыбаясь ему, но когда сунулся к генералу с тостом, лицо у того недовольно перекосилось.

Меня швырнули в угол рядом с головным столом и прикрепили цепью к стене, заставив опуститься на колени. Руки связали за спиной, а впереди поставили корытце, словно для свиньи. Как примитивно, я, признаться, ждал от Павила чего-то более оригинального, но оказалось, что придумать новый способ унижения врага совсем не просто.

Итак, мне отводилась роль раба, уподобившегося грязному скоту. Я должен был хватать зубами всякие объедки, которые будут швырять в меня разомлевшие от обилия еды и вина торжествующие победители… Да не дождетесь, никогда, я лучше с голода умру, чем устрою вам это представление!

Пир продолжался, гости на глазах хмелели и вели себя все более расковано, шум голосов становился громче. Сновали слуги, поднося все новые блюда, я знал их всех и никого не осуждал - перед лицом опасности и смерти каждый спасал себя, как мог. Они все, как один, упрямо избегали на меня смотреть, словно я был покрыт проказой или жутким образом обезображен. Впрочем, для них вид бритого коленопреклоненного раба, в которого был обращен вчерашний принц родного королевства, наверно был вселенской катастрофой.

Стоявший сзади конвоир время от времени подталкивал меня вперед, чтоб я не выпрямлялся, а стоял в угодливой склоненной позе, но ниже, в скотское корытце, пока не тыкал, словно ждал какого-то особого сигнала. Вид пищи, соблазнительный запах хорошо прожаренного мяса мутил мне голову и вызывал мучительные спазмы в пустом желудке, но намного сильнее голода меня томила жажда. Губы потрескались и пересохли, горло саднило, я с трудом глотал, и мне казалось, что исчезла даже слюна, а вместо нее во рту осталась только резкая сухая боль.

На пол все чаще летели кости, в какой-то миг я не успел отклониться, и одна из них попала мне в лицо, что вызвало среди захмелевших гостей гомерический гогот. Забава понравилась, и теперь каждый старался показать свою меткость, швыряя в меня кусками мяса и овощей. Сначала мне удавалось уворачиваться от большинства “снарядов” - пирующие были пьяны и поэтому не слишком метки, потом шанс у меня отняли. Конвоиры натянули цепь, подняв и зафиксировав в таком положении мою голову, и мне осталось лишь закрыть глаза и ощущать, как шлепает еда на лоб и щеки, стекает вниз и пачкает одежду. Я не старался что-то ухватить и съесть, но по губам текло, и я невольно слизывал, не понимая вкуса. Сколько я “съел”, не знаю, но на время голод приутих и жажда отступила.

Метание в меня едой внезапно прекратилось. Я осторожно разлепил глаза - весь угол представлял собой свинячий хлев. Такого варварства наш зал еще не знал, и я сумел даже отметить это, ужасаясь дикости наемных полководцев. Они же не степные дикари, так почему ведут себя, как необузданные звери? Павил нахмурился, махнул рукой и слуги тут же прибежали убирать. Мой лоб и щеки вытерли какой-то тряпкой, стянули с плеч сырую грязную рубаху. Штаны оставили, только стряхнули с них ошметки пищи. Во время этой кутерьмы одна из девушек сумела ткнуть мне в губы жбан, и я не справился с собой, жадно отпив пару глотков воды.

- Простите, принц, но это все, чем я могу помочь, - еле слышно прошептала она, закрывая меня от взглядов пирующих своим телом.

- Спасибо, только больше не рискуй так, а иначе пострадаешь…

- Вы правы, Ваше бывшее Высочество, - к нам подошел, покачиваясь, захмелевший Витор, - пошла отсюда прочь, потаскуха, пока не приказал отдать тебя в казармы на потеху! - он грубо отшвырнул служанку и засмеялся, глядя на меня. - Тебе к лицу эта прическа, АБО! Ты наконец-то занял подобающее тебе место, давай отпразднуем это событие и разопьем бутылочку отличного вина!

Мерзавец подцепил пятерней мой подбородок и вынудил смотреть ему в глаза, потом демонстративно вылил содержимое бокала на мою голову, причмокивая и подпрыгивая, как безумный. Все, что я мог, это вцепиться зубами в его руку, которой он весьма опрометчиво размахивал перед моим лицом. Витор взвыл от боли, грязно выругался и пару раз с силой пнул меня в живот. Скрючившись, я потерял равновесие и упал, цепь натянулась и ошейник врезался мне в шею, перекрывая дыхание.

Не знаю, подал Павил знак или тюремщики подняли меня сами, но задохнуться мне не дали. К Витору подошли два воина и вывели его из зала, что-то сказав о том, что надо отдохнуть. Я вскинул голову - Павил насмешливо и с интересом на меня смотрел, потом неспешно подошел ко мне, держа в руках большую миску с мясом.

- Прости несдержанность моих друзей, они так мало видят развлечений, - сказал он, ставя передо мной угощение, - так что я лично накормлю тебя, Або. Учитывая то, что ты лишен возможности продемонстрировать свои изысканные светские манеры, я собственной рукой вложу в твой рот первый кусок, ну а уж дальше действуй сам.

Я счел излишним выплевывать аппетитный кусман мяса, который он сунул мне в рот, и прожевал его, неспешно и с достоинством, но вот хватать из миски следующий зубами, как собака, отказался наотрез.

- А ты упрямый, принц, - насмешливо сказал завоеватель, - мне будет любопытно, сколько ты протянешь, прежде чем сломаешься и будешь ползать у моих ног, подчиняясь приказам. Негодник Витор прав, ты выглядишь теперь гораздо лучше. Готов служить хозяину?

- Иди ты к дьяволу, мерзавец! - буркнул я, сдерживая неуместную сейчас ярость, чтобы не давать ему лишний повод к торжеству. - Я никогда тебе не покорюсь, лучше убей!

- Посмотрим, раб! - отрезал он и повернулся к слугам. - Смойте с него всю эту грязь, переоденьте в чистую одежду и завтра утром приведите ко мне. Ошейник не снимать и цепи тоже!

Так кончился мой первый день в рабах.

========== Глава 3. Месть за утраченную любовь. ==========