Архитектура подчинения (СИ)

Воскресным утром Ян проснулся раньше обычного. Саша беспокойно зашевелился, пытаясь ухватиться за уплывающее тепло, но Рахчеев сказал, что встал по нужде и скоро вернется. Саша тяжело просыпался по утрам и потому просто перевернулся на другой бок и преспокойно засопел дальше. Ян умилился, глядя на умиротворенное лицо парня, на его спине еще виднелись розовые полоски от вечерней порки. Воспоминание об этом привело его тело в состояние возбуждения, и он решил поскорее убраться из дома, чтобы осуществить задуманное.

Саша просыпался медленно, качаясь на волнах полусна. Его сознание то уплывало, то пробуждалось вновь, фиксируя яркие лучи солнца, бьющие в окно, и однозначное одиночество в широкой постели. Парень перевернулся на бок и пошарил рукой по другой половине кровати. Яна там не оказалось, зато наткнулся на что-то прохладное и острое. Он открыл глаза и резко сел в постели. На соседней подушке лежали белоснежные розы, а чуть ниже сидел большой бежевый плюшевый медведь. Саша ошарашено переводил глаза с одного на другое, пытаясь сообразить, как это все здесь оказалось. Первая мысль - это для Юли. Но мозг выдал красную надпись «ошибка» и попытался предоставить новый вариант принадлежности этих предметов, но получилось плохо.

Парень протянул руку и взял медведя за мягкую лапу. Абсурд происходящего вызывал на его лице глупую улыбку. Он пытался не радоваться раньше времени и припомнить, может он действительно это все чем-то заслужил, но на ум ничего не приходило. Саша продолжал тупо пялиться на медведя и цветы, пока на пороге комнаты не появился Ян. Он оперся плечом о дверной косяк, скрестил руки на груди и с интересом разглядывал сонного, голого, обалдевшего парня.

- Это мне? – поинтересовался парень, указывая пальцем на медведя.

- Тебе, - кивнул Ян, пытаясь подавить улыбку.

- За что?

Ян не выдержал и рассмеялся. Он пересадил медведя на Сашину подушку, приобнял парня и легонько поцеловал в губы.

- С днем рождения.

До Саши, наконец, дошло происходящее. Он глупо усмехнулся и уткнулся носом Яну в грудь, обхватив талию руками.

- Ой, блин, - пробормотал он и снова посмотрел на розы.

- Ты не любишь цветы?

- Кажется, люблю, - ответил Ястребов и захихикал как девочка, сам себе удивляясь.

Ян поднял голову парня за подбородок и снова поцеловал, на этот раз углубляя поцелуй, насколько это возможно. Саша цеплялся за его плечи и отвечал со всей страстью, на которую только был способен. В последний раз ему дарили мягкие игрушки родители много лет назад, а цветы он вообще никогда не получал - просто потому что родился мальчиком. Его сердце затопила любовь. Он никогда не испытывал ничего подобного к другому человеку. В один момент он ненавидел его, в другой – готов бежать к нему без оглядки. Ян имел на него странное влияние, как бы Саша не пытался это отрицать. Он убедился, что начал слушаться Рахчеева, признавая в нем главного. И такое положение вещей его полностью устраивало.

Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Ян лежал на спине, а Саша нависал сверху. Они улыбались друг другу, сплетая руки. Ян резко сел, опрокинув парня себе на колени.

- Завтрак остывает! Так что бегом умываться! – велел он, и Саша поспешил в ванную, сверкая голым задом, с еле заметными розовыми полосками от порки.

К вечеру начали подтягиваться гости. Сначала явился Егор, тоже с букетом цветов и конвертиком с деньгами. Он бурно поздравил Сашу и кинулся обниматься с Максом. Следом явился Антонюк. Он скромно протянул свой подарок и просочился в комнату. Щербинина действительно пришла со своим парнем, высоким, стройным, но прыщавым. Саша изобразил на своем лице милую улыбку, чинно поклонился и протянул руку:

- Добро пожаловать в нашу крепость, сэр Вильям.

Юля от злости покрылась багряными пятнами, Егор с Иваном хихикали, выглядывая из-за угла, но Виктор не растерялся – он пожал протянутую руку и ответил:

- Очень приятно, Александр. А это, должно быть, ваш муж?

Ян посмеялся вместе со всеми. Пожал протянутую руку и представился. Саша в долгу не остался и предложил занять «трон» во главе стола, как почетному гостю на их скромном пиру. Пикировка могла продолжаться до бесконечности - Виктор оказался достойным соперником и вместе с Сашей вошел в раж, но в дверь снова позвонили. Хозяева квартиры переглянулись и пошли открывать вместе. За дверью оказались Акиньшина, Коптев и развеселый Колосов в оранжевой панамкой на голове.

- С днем рождения! – завопили они, проталкиваясь в тесную прихожую.

Пара голубков протянула подарочный конвертик, Колосов, в своем репертуаре – пакетик с зеленой травкой. Пока Аня и Сергей знакомились с Яном, Колосов пробрался к столу и принялся уплетать бутерброды.

- Мы слышали, что произошло между тобой и Лепилкиным, - говорила Акиньшина, гладя то Макса, то Егора по голове. – Мы в шоке!

- Скотина он, самая настоящая! О, еще вкусняшка! – соглашался Илья, набивая рот очередным бутербродом.

- Тебе лишь бы пожрать! – возмущалась Юля, отгоняя Колосова от стола. – Давайте не будем портить праздник.

Илья не растерялся и пошел на поиски ведра. Аня пыталась его отговорить от глупостей, поглядывая на Яна. Тот с интересом наблюдал за балаганом и посмеивался про себя. Саша сидел на другом конце стола и смотрел на своего мужчину, пытающегося скрыть улыбку. Тому явно нравилось находиться в этой веселой компании, пить пиво и ни о чем не думать. С тех пор как они познакомились, Ян действительно стал чаще улыбаться. Они встретились глазами, и Рахчеев кивком головы позвал парня к себе. Но он не успел преодолеть небольшое расстояние, как в дверь снова позвонили. Кем мог оказаться пришедший, можно было только догадываться. Дверь пошел открывать Егор и судя по тому, что восторженных воплей не последовало, Саша, не глядя в сторону коридора, понял, кто явился к ним на огонек.

Лепилкин собственной персоной, раскачиваясь из стороны в сторону, прошел прихожую и замер в дверном проеме гостиной. Пьяными глазами он разглядывал молчаливую толпу, пока не остановился на Саше. Его губы растянулись в ухмылке, он засунул руки в карманы джинсов и произнес заплетающимся языком:

- Я пришел на день рождения к своему лучшему другу. Но кажется, попал на сборище пидарасов.

- Ты прав, - спокойно ответил Саша, делая ему на встречу несколько шагов. – И тебе лучше уйти.

- Это он тебя трахает? – продолжал Лепилкин, глядя на ухмыляющегося Яна.

- Видимо, я, - не позволил ответить Саше Ян и загородил его собой. – Хочешь быть третьим?

- Да я лучше удавлюсь, - заявил Сергей. – С такими ничтожествами, как вы, разговаривать противно.

- Зачем тогда явился?

- Оплакать своего почившего друга. И сказать уроду, занявшему его место: если попадешься на моем пути, удавлю.

Ян не стал больше терпеть выходки пьяного Сергея – схватил его за горло и поволок в прихожую. Саша испуганно метнулся следом, зная, что тот может с ним сделать. Мужчина прижал парня за горло к стене и сильно сжал его член через джинсы в кулаке. Сергей задергался и жалобно заскулил. Мужчина наклонился к его уху и зло прошептал:

- Еще раз увижу тебя рядом с ним, и я лично буду трахать твой зад, пока не разорву. И буду делать это снова и снова до тех пор, пока ты не попросишь, чтобы на моем месте оказался Саша.

От боли и испуга Лепилкин резко протрезвел. Он не ожидал увидеть столько ненависти и злобы в глазах этого человека. В этот момент он поверил во все угрозы в свой адрес и даже представил, как все будет происходить. Его член, наконец, отпустили, а самого развернули и вытолкали в подъезд. Он тяжело дышал, спускаясь непослушными ногами по ступеням. Эта дверь в его жизни наглухо закрылась, оставляя на душе ненависть и обиду на человека, которого он раньше считал своим другом.

Саша испуганно смотрел на Яна и не знал, что ему сказать. Он впервые видел его таким разъяренным. Рахчеев продолжал стоять в прихожей, восстанавливая дыхания, сжимая и разжимая кулаки. Он оглянулся на Сашу за своей спиной и виновато улыбнулся. Они вернулись в гостиную, где все разом заговорили на разные темы, пытаясь спасти праздник. Саша почти залпом выпил бокал пива, стараясь заглушить душевную боль. Ян держался в стороне от него, понимая, что нежности могут привести к слезам, и не только к Сашиным – Егор и Юля были напуганы не меньше, но усердно натягивали на лицо улыбки.