Отражение: Миссия (СИ)

С мелкой, но неоценимой в своей искренности помощью детей Барнс разбил лагерь за полчаса и принялся учить детей разводить костер. Огнива у него было три, чтобы хватило всем. Дабы успеть приготовить ужин, Барнс дальновидно соорудил два костра, один из которых быстро разжёг сам, показав заодно детям, как это делается, а другой предоставил разжигать им, пока готовился ужин, уверенный, что кому-нибудь из них точно быстро надоест, но ошибся. И Мика, и Лекс были очень упорными, если не сказать упертыми? в том, чего хотели добиться. А сейчас они собирались развести костер, чего бы им это не стоило.

Дети пыхтели и старались, высекая искры на сухой мох, и он наконец занялся. Тогда они принялись подкладывать веточки, палочки, палки побольше, и наконец у них получился пусть маленький, но полноценный костерок.

— Рара, смотри! — закричала Мика. — Костер!

— Умнички мои, — образовался Барнс. — Ужин скоро будет, а вы пока расстелите спальники.

Дети юркнули в палатку заниматься выданным заданием, а Барнс продолжал заморчиваться с нехитрым ужином.

— Значит так, рассказываю сказку, какую скажете, и спать, договорились? — предложил Барнс, когда все, поужинав, сидели у небольшого костерка.

Проголодавшиеся дети смели армейские пайки просто влет.

— Про Умку, — попросила Мика. — Лекс, про Умку?

Лекс закивал и зевнул.

— Папа, я писать хочу, — сказал он.

— И я, — добавила Мика.

Барнс по очереди отвёл детей в туалет, потому что уже успело стемнеть, а он был не настолько отмороженный на всю голову, чтобы отправлять детей блуждать по темному лесу с фонариком

Когда они снова устроились у костра, он уже видел, что малышам не до сказки. Они оба осоловело смотрели на языки пламени, играющие в темноте, лижущие сухие ветки, и Барнс принял стратегическое решение.

— Так, марш по спальникам, сказку буду рассказывать в палатке, — а сам поднялся и пошел за водой к ближайшему ручейку, чтобы затушить костры.

Уснули дети мгновенно. Мика прижала к груди маленького плюшевого котенка, а Лекс — пластикового динозавра. Никаких сказок им не понадобилось.

Барнс достал телефон. Связь была отличная, и он, сфоткав спящих чуть ли не в обнимку близнецов, послал фото Себастьяну.

“Хорошо мелким, они уже спят, — написал он. — А я скучаю по тебе”.

Барнс смотрел в звёздное небо, пробивающееся сквозь пока ещё густые кроны деревьев, и думал о том, как ему сейчас не хватает Себастьяна. Как можно было бы сидеть вдвоем у догорающего костра и просто слушать ночь.

“Вы же завтра вернетесь”, — ответил Себастьян и скинул селфи с Гризом и Стивом.

“У тебя неверная информация. Мы вернёмся послезавтра”

“Поснимай детей в лесу”, — попросил Себастьян. — “Сделаем альбом. Лекс любит рассматривать свои фотки”.

“Из меня фотограф аховый, но поснимаю, хорошо. Тут днём очень красиво. Все такое желто-оранжевое, яркое. Утром их пощелкаю.”

“Сплети Мике венок из кленовых листьев. Умеешь?”

“Обязательно сплету, — пообещал Барнс. — Пойду и я спать. Завтра фоток пришлю”

“Хорошей тебе ночи, kotik”.

На утро Барнс не стал заморачиваться с костром, тем более, что дети ещё спали, сообразив завтрак на горелке. Утро было свежим и солнечным, влажно пахло росой и палой листвой.

— Подъем! — скомандовал Барнс, когда завтрак был готов, а он в полной мере насладился утренним одиночеством. — Умываться и завтракать!

— А где умываться? — спросила Мика. — А зубы тоже чистить? А как?

Барнс вздохнул, достал косметичку, в которой лежали мыльно-рыльные принадлежности, и выдал по зубной щетке и пасту.

— Вот, — улыбнулся он. — Вода в кружках, так что расходовать экономно, тут нет крана с водой.

Минут через пять дети вернули ему перемазанные вишневой пастой щетки. Мордочки у них тоже были вымазаны во вспененной пасте.

— Ладно, — Барнс кивнул сам себе. — А теперь пошли умываться в холодном ручье, раз кружки с водой зубы почистить не хватило.

Взяв детей за руки и прихватив полотенце, Барнс повел их к ручью, который весело бежал по песчаному руслу, но был чистый-чистый. Без разговоров он наклонил над ручьем сначала Лекса, чтобы не сильно намочить одежду, и принялся умывать его ледяной водой.

Лекс дергался и попискивал, но не вырывался, а вот Мика смело сунула руки в воду.

— Ай! Холодная! — взвизгнула она, но умылась самостоятельно. — Я молодец, pара?

— Молодец-молодец, — потрепал ее по голове Барнс. — Так, раз все умылись, значит, можно завтракать и собираться. Впереди долгая дорога.

Барнс прикидывал, сколько дети смогут пройти за полдня, и решил, что не больше десяти километров. Два часа для взрослого человека — полдня для пятилеток. Полдня, которые они проведут, по их мнению, одни в незнакомом лесу, но под чутким наблюдением. Барнс понимал, что большая часть родителей посчитала бы его психом, подвергающим детей опасности, но сам он так не считал. Ведь он же будет постоянно рядом, просто мелкие не будут его видеть.

Пока дети завтракали, Барнс собирал вещи, что заняло совсем немного времени.

— Так, а теперь ещё раз показывайте мне, где мы находимся и куда мы должны сегодня прийти, — скомандовал он. — Помните, что я пойду другой дорогой, посмотрим, кто доберется быстрее.

Мика и Лекс вдвоем развернули карту.

— Мы вот здесь, — ткнула в нее Мика. — А прийти должны…

— Вот сюда, — показал Лекс. — Правильно, рара? А там речка по дороге. Там есть мостик?

— У мостика есть обозначение, — напомнил Барнс, тыкая в легенду карты.

— Нет мостика? — огорчился Лекс. — А как мы тогда? Переплывем? Вода холодная.

— Как нет? — удивился Барнс, точно видя нужное обозначение. — Внимательно смотри.

— Вот мостик, — показала Мика. — А в речке рыбки водятся?

— Конечно, водятся, — заверил Барнс. — Только мы не взяли ничего, чтобы их ловить. Так, разобрались с картой, а теперь вперёд. Вода у вас с собой есть, куртки, если будет жарко, можно снять. От маршрута не отклоняться. Все ясно?

— Да, папа.

Дети надели на плечи рюкзаки и смело потопали вперед. Прежде чем свернуть за густые кусты, Мика обернулась и помахала Баки.

Барнс тоже помахал, закинул на плечи свой рюкзак и бесшумной тенью скользнул за близнецами. Поначалу дети шли довольно быстро и уверенно. Барнс знал, что они не боятся пустого леса, он никогда не пугал детей всякими бабайками, считая что в мире полно реальных страшных вещей, о которых им ещё предстоит узнать. Пока дети знали, что нельзя ни разговаривать, ни куда-либо ходить с незнакомыми людьми.

Лекс сосредоточенно шел по тропинке, держа за руку сестру, которая то и дело норовила отвлечься то на поздний цветок, то на яркий лист, то на грибы.

— Они ядовитые! — говорил он.

— Неправда, просто несъедобные, — возражала Мика и тут же отвлекалась на что-нибудь еще.

Идя за детьми, Барнс даже веселился, наблюдая за ними, когда они думали, что находятся одни. Ему было интересно, потому что дома он мог их только слышать, а это не всегда давало полную картину.

Через два часа дети явно подустали, но продолжали идти вперёд, они совершенно не хотели, чтобы Барнс их обогнал, поэтому топали своими маленькими ножками все дальше и дальше, периодически сверяясь с картой.

Они дошли до мостика, взошли на него и долго смотрели в воду. Мика отколупывала кору от жерди перил, кидала вниз и смотрела, как она плывет.

— Есть хочу, — сказал Лекс.

— У нас есть еда, — ответила Мика. — Пойдем на ту сторону, сядем на пенек и поедим. Видишь пенек?

— На нем грибы.

— А мы с краешку.

Барнс улыбнулся, дети успешно продвигались вперёд и за три с половиной часа одолели пять километров. В идеале им оставалось пройти ещё столько же, но Барнс прекрасно сознавал, что ничего не выйдет, если он хочет ещё пофотографировать детей в осеннем лесу. Если бы он шел с ними, они бы шли гораздо быстрее, хотя и не со скоростью взрослого человека.