Урок любви (СИ)

Психоаналитик кивнул.

— Я должен следить за тем, чтобы не сближаться с клиентами. Мы — не друзья. Друзья не всегда могут быть объективны, а для того, чтобы помочь вам, я должен быть объективен. А потому… — он опять замолчал.

— Я понял. Мы — не друзья, — повторил Джастин.

Психоаналитик кивнул. Джастин нервно огляделся. Когда он записывался на эти сеансы, ему даже не приходило в голову, что это окажется настолько трудно.

— Итак… Ваши сны? — произнёс Морган, возвращая Джастина к теме беседы.

— О них тяжело говорить, — признался Джастин.

— Тогда давайте выберем один из них. Как вы на это смотрите? — продолжил давить Морган.

Джастин встал и подошёл к окну, сожалея, что его нельзя открыть. Во время прошлой сессии он уже пытался и обнаружил, что, видимо, после покраски окно закрыли слишком рано, и рама приклеилась к косяку намертво. Морган обратил внимание, что Джастин опять подошёл к окну и терзает ручку.

— Я не знаю, который выбрать, — сказал Джастин. Он чувствовал себя, как зверёк, загнанный в ловушку. Бодрствуя, он постоянно пытался забыть эти сны. Ему казалось непередаваемой дикостью намеренно вспоминать даже один из них.

— Может быть, тот, о котором вам было бы легче говорить? — терпеливо спросил Морган.

— Если честно, то таких просто нет. То есть, я хотел сказать, все они вызывают у меня абсолютно одинаковые эмоции, — ответил Джастин, стоя спиной к психотерапевту.

— В таком случае, давайте и поговорим об эмоциях, — воспрял Морган. Похоже, что помочь этому клиенту окажется проще, чем он предполагал. В конце концов, именно эти эмоции являются причинами того, что этому блондину постоянно снятся кошмары. Если они вместе смогут разобраться с эмоциями, то, возможно, кошмары исчезнут сами собой.

— Я чувствую себя беспомощным, — тихо сказал Джастин, — абсолютно беспомощным, — произнёс он ещё тише, — бессильным, — добавил он, пытаясь описать словами, что он испытывает во время каждого из этих кошмаров, а если быть совсем уж откровенным, то и в периоды бодрствования тоже, — ещё виновным.

— Для того, кто перенёс то же, что и вы, это абсолютно нормальная эмоциональная реакция. Почему бы нам не обсудить все эти эмоции по очереди? — предложил Морган. — Давайте начнём с беспомощности.

— Да… — согласился Джастин. — Беспомощность, пожалуй, главная из них, — ответил он, заставил себя отлепиться от окна и вернулся на кушетку*. — Ему было так плохо. Почти всё время он находился без сознания, и с каждым днём ему становилось всё хуже, — Джастин помолчал, —, а я ничем не мог ему помочь.

— Что именно вы делали? — спросил Морган.

Джастин задумался.

— Того, что я делал, оказалось недостаточно, — ответил Джастин. — Если быть совсем уж откровенным, я просто не знал, что делать. Большую часть времени я погибал от страха, что я тоже заразился, — продолжил он. — Я продал всё, что только было можно продать, чтобы покупать кое-что на чёрном рынке. Официальная медицина ничего предложить не могла. Я старался не отходить от него, но смотреть, как он стремительно истаивает, было непереносимо. Мне казалось, что с каждым днём его жизнь утекает, как вода сквозь пальцы и… — Джастин замолчал, глядя на сложенные на коленях руки.

Моргану подумалось, что сидящий перед ним молодой художник, возможно, видит внутренним зрением, как жизнь его партнёра, в прямом смысле слова, утекает сквозь его пальцы, и заново переживает этот ужас. В конце концов Джастин поднял голову и посмотрел Моргану в глаза. Моргана потрясла та мука, которую он увидел в глазах клиента.

— Были дни, когда мне хотелось не делать ничего, чтобы всё это закончилось побыстрее, — теперь голос Джастина звучал хрипло.

— Джастин, это абсолютно нормально и естественно. Любой человек на вашем месте испытывал бы тоже самое, — попытался успокоить его психоаналитик.

— Нормально? Естественно? — полупрошептал-полупрошипел Джастин. — Желать больному смерти — это нормально и естественно? Желать, чтобы всё это закончилось побыстрее, чтобы ты смог дальше жить своею жалкою жизнью? Это, по-вашему, нормально и естественно? Я тогда всё время твердил себе, что, как только он умрёт, станет легче. В смысле, ему легче, закончатся его мучения. Но я никак не рассчитывал на то, что останется со мной, — Джастин замотал головой в попытке проглотить вставший в горле ком. Он не заплачет на приёме. Он не заплачет в присутствии этого человека. Он мысленно твердил это как мантру, из последних сил пытаясь удержать себя в руках.

Подавшись вперёд, Морган тихо спросил:

— А что осталось с вами?

— Осознание того факта, что его нет не потому, что он уехал на две недели в отпуск, а потому, что его больше нет, — Джастин поднял голову. В глазах стояли слёзы. Он несколько раз моргнул, а потом снова стал изучать руки.

Морган тоже молчал. Молчал просто потому, что не знал, что на это сказать. Нет той фразы, которой можно было бы разом помочь сидящему перед ним блондину. Поэтому он сделал то единственное, что мог: постарался помочь ему дожить до следующей сессии.

— Я не собираюсь вас заверять, что полностью понимаю вас. Мне самому не доводилось пережить потерю такого масштаба, но скажу вам сразу, я общался со множеством скорбящих, потерявших супруга, и они все, как один, мучились от чувства вины, потому что хотели, чтобы мучения их любимого прекратились побыстрее, а потом им казалось, будто они желали, чтобы самый дорогой человек умер побыстрее, — Морган замолчал, ожидая, когда Джастин поднимет голову и посмотрит на него. — Не вы убили Энди. И вы не желали ему смерти. Он бы неминуемо умер вне зависимости от того, были у вас тогда такие мысли, или нет. Не вы — причина его смерти, — заверил его Морган.

— Вот в этом вы ошибаетесь.

Моргана потрясла абсолютная уверенность в голосе Джастина.

— Причина его смерти — именно я.

Примечание к части

* Я абсолютно не в теме. Ведь психоаналитики укладывают пациентов именно на кушетки?